Мария Галина - Волчья звезда
В траве раздался тихий шорох, и я вздрогнула: какое-то крупное животное карабкалось по камням. Вроде бы, какая разница, а все равно неприятно.
— Выпь! — это был не зверь.
Я сказала:
— Хранитель!
— Надо же, какую я дуру воспитал на свою голову, — сказал старик. — Почему ты мне не сказала? Я бы сразу велел тебе разбить эту проклятую доску и закинуть подальше.
Я приподняла плечо, чтобы почесать нос, и сказала:
— Хотела сделать неожиданный подарок.
Я думала, ты обрадуешься.
— У тебя здорово получилось, — сухо сказал он.
— Нет, правда. Я все думала — как это у Древних выходили такие одинаковые значки? Это очень просто, на самом деле для этого не нужны даже машины Звездных, хоть они это и умеют, я сама видела — ты берешь доску, только нужно, чтобы она была гладкая, потом покрываешь ее воском — потолще, а потом на нем вырезаешь знаки… Мажешь краской — хоть сажей, только чтобы густо, — и прикладываешь к холсту. Холст прокатываешь скалкой, чтобы краска отпечаталась. Только знаки получаются белые на черном — у Звездных наоборот. И еще их надо задом наперед вырезать.
— А! — сказал старик. — Я-то думал, что это они такие странные… вроде как вывернуты…
— Только они у меня не очень аккуратные получились. Но со временем…
— У тебя нет этого времени, — сказал он. Я слышала, как он с кряхтением нагнулся и почувствовала, как лезвие ножа просунулось между веревкой и руками. Потом поняла, что могу опустить руки.
— Уходи, — сказал он.
— Но… куда я пойду? Ни один порядочный Дом меня не примет.
— Это правда, — он вздохнул. — Тебе нужно идти к Звездным Людям, пока они еще здесь. Мне почему-то кажется, что они тут недолго задержатся.
Я задумалась.
— Может, они тоже меня выгонят?
— Не думаю. То, что с тобой сделали, отчасти на их совести. Можешь так им и сказать. Что бы наши о них ни говорили, у Звездных тоже есть свое представление о чести. Они тебя примут.
Я спросила:
— А что будет с тобой. Хранитель? Если они не найдут меня, то возьмутся за тебя — кто-то им обязательно нужен.
— Да, — сказал он, — да, наверное. Но я уже старик. Все мы умрем рано или поздно, знаешь ли. Так чего мне бояться? А тебя я не могу позволить им убить — другого ученика у меня уже не будет.
Я все еще стояла у столба, и тогда он толкнул меня в спину.
— Ступай.
— Но я…
— Ступай, а то этот паршивый мальчишка опять что-нибудь унюхает. Они его так расхваливали, что он теперь из кожи вон лезет, чтобы выслужиться.
— Но…
— Тут и моя вина. Не нужно было мне отдавать тебя им в обучение. Я должен был знать, чем это может кончиться. Да, Выпь… А… что ты там написала?
— Да ничего особенного, старший. Я написала: «Я — Выпь. Я живу в Доме. Я училась у Звездных Людей, теперь учусь у Хранителя». Вот и все. Еще я хотела написать, как тебя зовут, но места не хватило. Можно про все так писать — про то, как у нас не было дождя, например.
— Надо же… — задумчиво сказал он. — Получается так, что…
Но тут какая-то птица закричала в кустах, и он вновь толкнул меня в спину так, что я не удержала равновесие и упала на четвереньки, а сам начал карабкаться вверх по склону. Он старался двигаться бесшумно, но все равно было слышно, как мелкие камни скатываются у него из-под ног, ударяясь о другие камни. Я постояла еще немного, потом тоже двинулась в путь — только в другую сторону. Впереди была почти вся ночь, а дорогу я уже знала. Если я подойду к этим их стенам, которые воют и мигают огнями, они меня впустят, подумала я, а разбираться будут потом — они не из тех, кто действует по первому порыву. Там видно будет. Только теперь мне не за кого было просить — разве что за себя саму.
* * *Ночь была очень темной, безлунной, а звездного света не хватало на то, чтобы различить окоем, не говоря уж о выбоинах и трещинах под ногами. И все же заблудиться было невозможно — над поселением Звездных, постепенно растворяясь в черном небе, разливалось все то же мягкое сияние. И я бы дошла туда еще до рассвета, но вдруг что-то изменилось: неяркий, но ровный свет, разливавшийся вдали, подобно тому полупрозрачному зареву, что стоит над морем в жаркие августовские дни, вдруг погас, потом в небо ударил столб огня — он хлестал, пульсируя, точно кровь раненного насмерть животного, потом вновь погас, и над степью пронесся душераздирающий вой; нечеловеческий вой, будто вопил поверженный великан, разбрасывая вокруг себя обломки скал и выворачивая деревья. Слышать его было невозможно — он разрывал череп изнутри. Я повалилась на землю, заткнула уши руками, но все равно чувствовала его — сама земля подо мной стонала и тряслась, словно пыталась сбросить меня, и я откатилась в какую-то яму, чье дно поросло густым бурьяном.
Это меня и спасло. Всадники пронеслись мимо — мне, из своего убежища, они показались огромными; черные мохнатые фигуры на фоне черного неба, на фоне звезд, на фоне зарева. Я подумала тогда, что их тысячи, хотя, наверняка, это было не так, но земля тряслась от топота их коней, гиканье и свист то ли перекрыли тот чудовищный вой, то ли он сам стал тише, начал прерываться, словно там, вдалеке, раненый гигант захлебывался собственной кровью.
Они мчались в ту сторону, откуда я только что пришла, катились по степи, точно сокрушительная волна, после которой уже ничего не остается.
Я еще какое-то время пролежала неподвижно, затаившись в своем убежище. Волна схлынула, пришла другая — эта катилась медленней, я слышала, как всадники перекликаются у меня над головой резкими птичьими голосами, как скрипят тяжело груженые телеги — им некуда было торопиться, это был последний отряд, двигавшийся оттуда — из поселения Звездных. Свет факелов мелькал в сухой траве на краю моей ямы, то освещая ее, то отбрасывая в тень, и я изо всех сил вжалась в землю. Потом и они смолкли вдали — голоса и смех, и конский топот, и на землю упала тишина, опустошенная тишина, какая бывает после бури; даже сверчки смолкли.
Какое-то время я лежала неподвижно, ожидая, что кто-то из отставших проедет мимо, но больше никого не было — ночью конский топот слышен издалека, если прижаться ухом к земле он отзывается в ней мерным гулом, но вокруг и впрямь было тихо. Тогда я осторожно выглянула наружу, раздвинув растущие на краю ямы заросли лебеды.
Рассвет наступал как-то нерешительно, словно не желал разглядывать скрытое во тьме, похолодало, с моря потянуло сырым ветром. Небо стало лиловым, и все вокруг — тоже и в этом лиловом неверном свете я увидела, что высящееся на холме поселение Звездных Людей изменило свой облик.
