Иван Наумов - Мальчик с саблей (сборник)
Становится окончательно темно.
Непонятно где, словно по внутреннему своду черепной коробки, проносится юркий «Зенит-М». Контроль за лесными пожарами.
Над головой разгорается флюором расчерченная по потолку кабинки координатная сетка. Теперь «Зенит-М» пересекает её по диагонали. Этот спутник я давно не трогаю – он обклеен ещё под трёх орби, им и штурвал.
Из затылка к темечку ползёт массивный куб «Циклопа». Милицейское и пограничное наблюдение, выведен на временную орбиту трое суток назад.
Ну, давай, Лёлька, первый подход к снаряду.
Кресло запрокидывается, я ложусь спиной на плоскость экватора. Мерцающая паутина сетки скользит вслед каждому моему движению. На стекле кабины загораются ряды зелёных и красных строчек – текущие и требуемые векторы скорости.
Теперь «Циклоп» прямо передо мной. Протягиваю руки. Спутник похож на коробку от торта, отлитую в чугуне. Стараясь, чтобы не соскользнули ладони, одной плавно нажимаю на угол, другой подпираю днище. В левом локте предательски дрожит какая-то мелкая жилка.
Краем глаза замечаю, как поползли-замелькали зеленые цифры. Зажглась жёлтая процентная шкала.
Не спеша выдавливаю «Циклоп» выше и выше. Координатная сетка становится помехой, ненужной абстракцией.
Я – размером с два глобуса. Моя голова торчит из верхних слоёв атмосферы, как из кружевного воротничка. Ноги целят в Большого Пса. Я беременна Землёй, я воздушный шарик, руки нелепо торчат из Атлантики и Пацифики. Но в моих ладонях зажата хрупкая металлическая коробка, и я направлю её туда, где ей положено быть.
Зелёное подравнивается к красному. До завтра, одноглазый! Я отпускаю «Циклопа» и сдуваюсь, падаю, проваливаюсь к поверхности суши, пятьдесят пять и сорок пять северной, тридцать семь и тридцать семь восточной, в промятое кресло с грубой обивкой и жёсткими подлокотниками.
Возвращаюсь в сидячее положение. На ощупь нахожу бутылку воды. Пузырики бьют в нос, и тут же – фшихх! фшихх! фшихх! – проносится через носоглотку целое звено «Авгуров». Слишком много небесных тел за эти годы обзавелись моей чешуёй.
Под правым глазом разрастается сияние. Ещё не контакт, лишь его предчувствие. Готовность пять минут.
В наушниках просыпается Валька:
– «Циклоп» отрихтован, чистая работа.
Сосунок, он мне ещё…
Я понимаю, что кусаю губы от смеха, – хотя того же Петруччо за подобный комментарий стёрла бы в нанопыль.
Надо мной, вокруг меня, расчерченная мерцающей решёткой, раскинулась бесконечность. Через неделю я дотянусь до Луны. Почему же я не могу, выйдя из «Орбит и Траекторий», отправиться туда, где меня ждут? К тому, кто…
Сколько лет прошло, а слова несостоявшегося мужа – как ядовитая заноза. Чуть что, сразу саднит.
Любовь, рассуждал мой человек-пылесос, бывает всего двух видов. Лицом к лицу и спиной к спине. Либо двое замыкаются друг на друге – тогда внешний мир превращается в декорацию, в задник, в фон их любви. Либо у каждого собственная, отдельная жизнь, и всё своё, но каждую секунду чувствуешь, как справа под лопаткой бьётся ритм чужого сердца.
А лицом к спине, предостерегал романтик-прагматик Макс, это уже не любовь. Это мучение, Лёлька.
Я не могу лицом, лицом я к небу! Получается, меня нельзя любить? Или нельзя показывать мне своё чувство? Притворяться, что к спине прилегает спина? Бред и лицемерие! Значит…
– Лёля, к тебе гости с востока!
И что же мне, Валька, с тобой делать? Не хочу тебя мучить, но и отпустить что-то совсем не могу…
Кажется, что в аудиоканале шумит прибой. Ух ты, Кристина собственным вокалом!
– Ну, мужайся, неженка! Такую штуку ты в руках ещё точно не держала!
Минутная готовность.
Из-за горизонта моей правой скулы восходит неимоверный, невероятный лунный корабль.
Как надел Иван
Да боевой кафтан —
С изнанки из нанки,
Снаружи титан…
Валька в свободное время пишет детские сказки и читает их мне, когда в манёврах лунного модуля возникает пауза. Баюкает и лелеет.
Дни и ночи слились в одно сплошное рябое полотно. Сдавая в конце вахты наше сорокаметровое дитя с рук на руки Марике, я едва выползаю из кабины. Не игуаной, а морской звездой, медузой, мхом, без мыслей и без чувств пластаюсь в релакс-зоне, на потеху бестолковым орби. Массажисты сворачивают меня в рулон, а корпоративный доктор цокает языком и периодически вкалывает что-то тонизирующее.
Иногда я остаюсь ночевать на работе, и тогда наутро меня будит запах фиалок или горячего шоколада.
Валька, ты классный, но я зря даю себе слабину – и тебе надежду. Вот кончится только сегодняшняя вахта, мы посадим грузовик в Море Спокойствия, – интересно, а это может называться морским финишем? – и нужно будет рубить концы. Мы заигрались, Валька. Это же про моё сердце – с изнанки из нанки, снаружи титан. В моём прошлом есть такие макси-грабли, что я была бы полной дурой, если бы заново решила прогуляться по той дорожке…
Минутная готовность.
Над правой скулой восходит наш корабль-призрак. Сиреневым маревом дышат дюзы, обращённые к приближающейся Луне. Джаф доверил посадку мне. Не знаю, как потом буду смотреть в глаза Марике.
Земля футбольным мячиком болтается в ногах. Тянусь к кораблю. Кристина ещё плотно держит его. Мои руки проходят сквозь её. Задеваю ладонью тонкий шрам на её запястье, цепляюсь ногтями о ногти. В костяшках пальцев от чужого присутствия бегают неприятные искорки. Дрожь работающих турбин щекочет кожу.
Кристина неохотно отстраняется. Теперь корпус корабля полностью под моим контролем. Огромный керамический баклажан, залитая свинцом дыня. Грузовик впятеро превосходит всё, чем нам приходилось управлять до сих пор. Я глажу его плавные обводы, добегая пальцами почти до выступов дюз. Он зацепил мою душу. Мне кажется, я люблю его. Но сегодня мы расстанемся.
С первого до последнего дня полёта грузовика нам приходилось корректировать его курс. Издержки производства. Орбитальная сборка такого масштаба проводилась впервые, результат не так уж плох. Мы уже всё знаем о четвёртой дюзе, дающей отклонение почти в три угловых секунды. Не секрет для нас и нарушение центровки. Качество залитого в баки метилгидразина, наверное, станет темой судебного разбирательства «Роскосмоса» с подрядчиками. Но всё это не страшно. Свиперы, как добрые сиделки, передают сорокаметрового несмышлёныша с рук на руки. Кристина-Лёля-Марика-Кристина-Лёля… Сегодня карусель остановится.
Телеметрия запаздывает всего лишь на полторы секунды. Если этот факт станет достоянием общественности, то аппаратуру Джафа разберут по атомам, а нас с девчонками сожгут на костре как ведьм. Потому что сейчас до корабля больше четырёхсот тысяч километров. Сначала я воспринимаю данные, так или иначе поступающие от чешуи, которой облицован грузовик. В соответствии с этой информацией воздействую на корабль. И тогда сообщение о результатах моего воздействия летит к Земле со всем известной скоростью. Три пробега туда-сюда – верных четыре секунды. А у нас полторы. Но над этим пусть Джаф ломает голову. Потому что царевнам пора облачаться в оранжевые робы…
