Михаил Емцев - Бог после шести
Сопротивление речениям Кары вяло проступило на лице молодого человека, но в слова не отлилось. Ему не хотелось говорить. Мысли были враждебные, но вязкие и не шли в голос, так и оставались в глубинах мозга. Худо лишь глазами поморгал.
Кара между тем продолжал.
— Конечно, — сказал он, как бы относя молчание Олега в область невысказанной критики, — это не очень сильный материал, но здесь есть кое-что интересное. Ты посмотри, я о чем пекусь? О твоих… как их там величаешь? Притворяшки? Кстати, мне не нравится это название. Притворяшки. Унижающее и уничижающее определение. Я большую ставку делаю на тебя. Почему в этой молитве… ну, не молитве, тексте, допустим, я говорю о науке и религии? Потому что главный конфликт — между нами. Мы враги насмерть. Но мы опытней, а наука честней. И поэтому она проиграет. Наступление нужно вести с двух сторон: на фронте войны и на фронте дружбы. Потому что дружба — это тоже фронт. Еще более беспощадный, чем война. Но там и там мы должны взять верх. Знай: наука сама себя топит. Она уже сегодня не просто предсказала, а показала конец мира. Ведь что такое конец Вселенной? Это же конец мира, все тот же эсхатологический конец жизни на земле. Только доказанный не для времени, а для пространства. Вот здесь наука работает на нас, нужно только суметь правильно истолковать ее научные данные. Согласен?
— Согласен, — очнулся Худо. — Еще как согласен!
Руки-крылья Кары вспорхнули над тахтой раз, другой, и Худо почувствовал, что он не в квартире на двенадцатом этаже, а внутри чужой души, в безумной, яростной душе. Он как бы растворился в своем собеседнике и сидел подавленный, загипнотизированный, способный только слушать. А Кара меж тем вещал:
— Наука работает на нас, и это важно. Все физики заняты одним — поиском бога или дьявола, все равно. Верь мне, они их обнаружат. Нам нужно думать о том, о чем не думает никто: об утешении души человеческой. Но не влезешь же со своим утешением в душу враждебную и чужую? Мы пойдем к человеку по старой лестнице; там входы сегодня забиты, их давно не открывали, и оттуда нашего появления не ждут. Надо примазаться к науке. Примазаться, понял меня? Надо доказать, что наука бьется за освобождение материальное, а религия борется за освобождение духовное. И обе они хлопочут над двуединым человеком, над его утешением! Между темными духоборцами и передовыми учеными сотрется грань. Мы станем в один строй: Синод и Академия наук, рационалист и идеалист будут объединены делом своим, устремлением своим, главным помыслом — спасти человека от тягот духовных, от тягот материальных. Ты думаешь, почему я ушел от своих адвентистов? — внезапно, как бы потеряв логическую связь, спросил Кара.
Поскольку Олег тупо молчал, наставник ответил сам:
— Меня изгнала нищета духа адвентистов. Я ушел на большой оперативный простор.
Глаза его сверкнули неистово, люто, точно оперативный простор был плахой, на которой рубили головы.
И тут же Кара сник, замолк. Странны и жутки были его переходы от воплей к молчанию. Молчал и Худо, растворившись в собственных ощущениях. Для него ни одно радение притворяшек не могло сравниться с действием силы Кары. Снова заговорил Кара:
— Запомни, я сказал: конец мира есть. Просто его неправильно истолковали. Запомни: все мы — знак, ищите знак, и только через знак приобщитесь к богу. Заполни: я сказал — вражда науки и религии лежит только на Поверхности. И та и другая стремятся утешить человека. Но адрес их утешения разный. Дух и тело утешают они. Эти две стороны двусущного человека существуют рядом, чтобы потом объединиться в его единстве — в боге, религия существовала, чтобы в противоречии своем родить науку, а наука в поисках бесконечности открывает бога, то есть рождает религию. Я все сказал, а теперь говори ты.
Олег с трудом стал выходить из своего сумеречного состояния. Монотонным голосом рассказывал о последних событиях. Дела притворяшек, оказалось, очень живо интересовали Кару. Он перебивал Худо вопросами. Пытался проникнуть в глубь дел, выколачивая из Олега подробную, точную информацию, заставляя его на ходу придумывать данные, которых он не знал.
— Так нельзя! Так нельзя, дорогой мой! — шипел Кара. — Это очень важно! Существенно!
Трудно, ох, трудно Олегу пробуждаться из гипнотического забытья! Рассказывает Худо о делах притворяшек, а самого в сон клонит.
Пока Худо справлялся с вязнувшими во рту словами, Кapa внимательно его разглядывал. Перед ним сидел молодой человек, бледный, с полусонным взглядом, какой-то вялый и расслабленный. Эх! Кара почувствовал прилив знакомого ему опасного раздражения. Не на кого опереться, кругом слизь и мразь. Какие идеи гибнут, какие мысли остаются втуне! Взять хотя бы этого хлюпика. Ему же все дано: образование, материальные условия. Твори и пробуй! К тому же у тебя в руках самое дорогое богатство — молодость, та молодость, которую он, Кара, провел в тюрьмах и колониях. Наставник сердито прервал Олега:
— Нет, нет, нет! Дорогой брат мой, так нельзя. Мы должны учиться у противников наших. Мы должны уметь работать с кадрами. Вот ты сказал о том, что сегодня познакомился с молодым парнем, который может стать членом вашего общества. Нужно придумать что-то значительное для названия вашего общества. Глубокое название, точное, как лозунг. Подумай над этим как следует. Теперь поговорим о кадрах.
Он вскочил со своего места и заметался по комнате. Большая черная, неуклюжая птица, безуспешно хлопая крыльями, бегает по земле, пытаясь взлететь. “Крылатый змей”, — развил образ Худо. А Кара гремел:
— Это ж понимать надо! Мы не на работу людей принимаем. Да и то, когда на работу берут, анкету заполняют! А мы людские души приобщаем к разговору с богом. Никогда об этом нельзя забывать. Нужно знать о человеке всё: не только эти пустые формальности, которые тоже, между прочим, тоже знать надо, — кто, где, когда и как! Мы должны изведать душу человека! Когда на свет появится новая религия, она объединит в себе старое учение, науку и социальное, общественное устройство. В душе человеческой мы завяжем тот сложный узел, концы которого уйдут в разных направлениях: в науку, в религию, в секты! Рождается новая, как сказали бы ученые — глобальная секта. Секта над сектами. Главная задача ее — “устройство души” современного человека. Через нее мы проникнем в людей. А в душе есть слабое место — обида или неудовлетворенность. Нужно четко понимать, почему, по какой причине у человека, который к нам пришел, болит душа. Знай: у каждого в груди есть свой вопль. Кричит душа, мучается и своим, только ей присущим воплем исходит. Такой вопль надо уметь услышать. Это верный крючок для глупой рыбы. Что ты узнал про Виктора? Да ничего: солдат и солдат, и все дела. Понравился — не понравился. Какой-то несерьезный разговор. Да ты и о старых членах своего сообщества не знаешь подробностей. А должен знать, обязан. Как же ты собираешься помочь страждущему, если тебе не ясна главная больная точка души? Нет, дорогой брат Олег, нет, так нельзя!
