Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 14
Вдруг я потерял равновесие и тут же выровнялся. Что-то боролось во мне — на кратчайшую долю секунды померещилась какая-то неуверенность, какая-то раздвоенность в сознании. И вдруг — скорее рефлекторно, чем намеренно — все чувства мои обрели небывалую остроту, и я засек источник возмущения в то же мгновение, как ощутил на себе его действие. Пока меня несло по днищу каньона и било о каменные уступы слева, мотало, трясло, швыряло и подбрасывало неукротимым потоком воды, я определил, что эпицентр землетрясения находится в пятидесяти трех милях к юго-востоку. Добавление к впечатлению подводного каньона: пыльная буря; погасить фонарь.
Я с трудом верил своему везению. Это было захватывающе. Меня несло со скоростью больше пятидесяти миль в час, захлестывало грязью, вытаскивало, швыряло, крутило, вновь захлестывало, давило, переворачивало, выбрасывало на волю и снова несло — дальше, дальше, в бездонную пучину. Я все записывал.
Долгое время полагали, что подводные каньоны — остатки сухопутных, образовавшихся в ледниковую эпоху и залитых морем при его последующем наступлении. Однако этому объяснению противоречит их глубина. Неимоверное количество воды должно было превратиться в лед, чтобы образовать подобные каньоны. Первыми их происхождение под действием водно-мутьевых потоков обосновали Хеезен и Эвинг, хотя прежде подобную догадку высказывали Дэли и другие. Кажется, Хеезен сказал, что нельзя увидеть водно-мутьевой поток и остаться в живых. Разумеется, это было сказано десятилетия назад, и он имел в виду современное ему состояние дел. И все же я понимал, как мне повезло — оказаться в самой гуще событий, регистрировать силы, которые углубляют и расширяют каньон, замерять плотность и скорость частиц, перепады температуры… Я прищелкивал от удовольствия.
И снова меня качнуло — тот же внутренний разлад, то же досадное раздвоение личности, словно все немного не в фокусе, как будто видишь и саму мысль, и ее скользящую тень. Пробуксовывание становилось все заметнее, мысли-тени соединялись во что-то цельное, это что-то удалялось от меня, тускнело, потом исчезло совсем. И сразу я ощутил в себе самом небывалую цельность и самодостаточность — оказывается, я и не знал всей полноты своих возможностей. Я раздвинул восприятие в те волновые диапазоны, которыми раньше не пользовался, заглянул дальше, еще дальше…
— Да брось ты, Дэн! Он отлично справляется сам. И пусть его.
— Похоже, ты прав, Том.
Он откинулся в кресле, снял стереовизуальный шлем, расстегнул перчатки с вмонтированными в них миниатюрными преобразователями на сжатом воздухе, которые передавали осязательную информацию; по мере того как он одну за другой отлеплял от кожи чувствительные полоски, ослабевала сила обратной связи. Том подошел помочь. Когда они закончили, скафандр дистанционного управления повис рядом с операторским пультом, словно выеденный крабовый панцирь. Дэн провел тыльной стороной ладони по лбу, пригладил волосы. Том, поддерживая его, провел через каюту к креслу перед экраном.
— До чего ты вспотел. Сядь. Хочешь чего-нибудь?
— Кофе остался?
— Ага, Погоди минутку.
Том налил кофе и поставил чашку перед Дэном. Опустился в соседнее кресло. Оба они глядели на экран. Там был все тот же мутьевой поток, тот же ил и те же скалы, что Дэн видел в окуляры шлема. Однако теперь они его не трогали. Без системы дистанционного управления он уже не был их частью. Он отхлебнул кофе и стал изучать поток.
— Действительно, крупное везение, — сказал он, — в первый же выход напороться на такую штуку.
Том кивнул. Корабль слабо покачивался. Операторский пульт загудел.
— Да, — согласился Том, глядя на индикаторы. — Просто подарок судьбы. Только глянь на этот грязевой поток. Если модуль выдержит, мы пройдем с ним весь каньон.
— Думаю, выдержит. Он вроде как стабилизировался. Его мозг и впрямь работает эффективно. Управляя им, я почти чувствовал, как функционируют его нейристоры, как в туннельных переходах образуются собственные взаимосвязи. Похоже, я передал ему достаточно активности, а он почерпнул у меня достаточно сведений. Он сам выбирает путь. Он… учится. Когда началось землетрясение, он среагировал самостоятельно. Я ему теперь не нужен.
— Разве чтобы научить его чему-то новому, внушить, чего мы хотим от него дальше.
Дэн медленно кивнул:
— Пожалуй… Хотя интересно, чему он там сам учится — теперь, когда действует автономно. Это было странное ощущение — когда я понял, что в нем пробуждается собственное восприятие. Когда он сам решил, как реагировать на первый слабый толчок…
— Глянь! Эти водовороты видны, как на ладони! Его несет со скоростью никак не меньше пятидесяти пяти миль в час, поток ускоряется. Да, это не пустяк — почувствовать, как стронулась такая лавина грязи…
— Знаешь, ощущение было очень странным. Мне почудилось, будто я… прикоснулся к другому сознанию, что ли. Словно рядом со мной пробудилась другая личность, и на какую-то долю секунды она почувствовала мое присутствие. Потом мы разделились. Я думаю, ребята из нейропсихического отдела и роботехники были правы. Похоже, мы все-таки создали искусственный интеллект.
— Как нельзя кстати для моих исследований водно-мутьевых потоков, — сказал Том, делая пометки в блокноте. — Знаешь, первым про них догадался один швейцарец еще в девятнадцатом веке — он объяснил, как осадки Роны оказываются в Женевском озере… Глянь только, какую глыбищу оторвало! Да, этот твой агрегат — великая вещь! Если он благополучно доберется до равнины, вели ему сразу взять несколько проб. У нас полно недавних замеров, и мы узнаем мощность оползневых наносов. Потом хорошо бы отправить его назад, чтобы он для сравнения отобрал пробы на прежних участках. Я…
— Интересно, что он думает о себе… и о нас?
— Откуда ему о нас знать? Он помнит только то, чему его учили, да еще то, что узнает сейчас.
— Уверен, под конец он меня почувствовал. Том рассмеялся:
— Раз так, назови это его религиозным воспитанием. Если будет плохо себя вести, поразишь его громом и молнией… Скорость-то — небось уж все шестьдесят!
Дэн допил кофе.
— У меня мелькнула мысль, — сказал он через несколько секунд. — А что, если кто-то так же поступает с нами: направляет, смотрит на мир нашими глазами… А мы ничего не знаем. Том пожал плечами:
— Зачем бы им это?
— А зачем нам модуль? Может, они интересуются водно-мутьевыми потоками на данном типе планет… Или нашими опытами в области искусственного интеллекта. Да что угодно. Не угадаешь.
— Дай-ка я налью тебе еще кофе.
