Ильдар Абдульманов - Царь Мира
И в эту ночь речь шла о таком же визите. Человек, назвавшийся Алиевым, был на самом деле братом содержавшегося под стражей Сулейманова. Ночью тот на пустынном шоссе совершил наезд на неизвестного, отчего последний скончался. Кем был этот неизвестный, установит следствие, а Гершензон должен доказать, что водитель не был пьян, а пострадавший, скорее всего, сам неожиданно выскочил на шоссе из-за кустов и попал под машину из-за собственной неосторожности. Но дело обстояло вовсе не так, и старый эксперт нынешней ночью мог рассчитывать на гораздо более крупное вознаграждение. Однако ситуация изменилась. Что-то произошло вдруг с немного жалким и немного продажным провинциальным экспертом.
Мысли его неожиданно были прерваны: в кабинет, постучавшись, заглянул Кузьмич, сторож.
— Абрамыч, — сказал он удивленно, — там до тебя пришел Серега из газеты.
Гершензон даже приподнялся в кресле. Тут же взглянул на часы. До визита Алиева оставалось всего полчаса. Неужели этот газетчик узнал что-то? Но это невозможно.
— Что ему надо среди ночи? — спросил Гершензон.
— Не знаю. Говорит, пусть выйдет на пару минут, или меня, говорит, пропусти.
— Ну, пропусти, — раздраженно сказал эксперт. Спустя минуту в лабораторию вошел Калинин.
— Здравствуйте, Марк Абрамович, — прерывисто дыша, сказал он. — Я пришел у вас зеркало забрать.
Гершензон изумленно уставился на него.
— С какой стати? — спросил он.
— Так нужно. Поймите…
— Кому нужно, с вашего позволения?
— В первую очередь — вам, — четко и с расстановкой сказал Калинин. — Это зеркало может принести вам неприятности.
— А не наоборот? Между прочим, вас, молодой человек…
— Я знаю, меня подозревают в преступлении, которого я не совершал. На зеркале есть мои отпечатки пальцев. Да, я его трогал. Ну и что? Я не скрываю, что был там и говорил с Алиной. Так что это зеркало ничего не доказывает. Я хочу его забрать, потому что с ним связана какая-то чертовщина. Алина гляделась в него, теперь она в больнице. Саибов стал стрелять в горожан, Власов совершенно изменился, да и я сам… Короче, тут что-то нечисто и, пока мы не знаем, в чем дело, вам нужно от этого зеркала избавиться. Мы его собираемся вернуть туда, где нашли.
— Кто это — «мы»? — спросил эксперт. Он пытался говорить насмешливым тоном, но не смог, внезапно осознав, что Калинин сказал правду. Он еще не знал, почему в это верит, но это была правда, и действительно ему, Гершензону, что-то угрожало. Но еще более реальной была опасность, что Калинин увидит Алиева и непременно полюбопытствует, почему к судмедэксперту по ночам шляются братья находящихся под стражей подозрительных субъектов.
— Мы — это Власов, я и Булавин, — сказал Сергей. — В общем, сейчас не время. Попытайтесь просто поверить мне.
— А если нет? — жестко спросил Гершензон.
— Слушайте, Марк Абрамович, — не менее жестко сказал Калинин, — не вынуждайте меня делать гадости. Не секрет, что вы за некоторую мзду можете оказать некоторые услуги, которые вообще-то именуются служебным преступлением. В городке слухи расходятся быстро. Вы же не хотите, чтобы эти слухи оформились в статью после журналистского расследования? Давайте зеркало и будем считать, что этого разговора не было.
Гершензон взглянул на часы. Уже десять минут четвертого. Он помолчал несколько секунд под пристальным взглядом Калинина и понял, что тот выиграл.
— Ну, предположим, вы его там оставите. А его еще кто-то найдет. Это зеркало может быть новым словом в науке.
— Знаю и верю вам, Марк Абрамович, — поспешно сказал Сергей, — мы его спрячем пока вблизи того же места. Потом, соберемся и обсудим, как с ним поступить. И с вами обязательно посоветуемся. Так я его забираю?…
Гершензон развел руками. Сергей обернул зеркало в тот же кусок ткани, в котором его принесли из театра, и, попрощавшись, вышел. Спустя пару минут старик прошел к выходу и напомнил Кузьмичу, что договоренность о визите Алиева остается в силе.
— Все сделаем, как договорились, — ответил тот. Оставшиеся до прихода ночного гостя минуты Гершензон просидел в том же старом кресле.
Человек, пришедший к нему среди ночи, был крупным смуглым мужчиной с могучими волосатыми руками. Вошел он не сразу: распахнул дверь, оглядел лабораторию, потом поздоровался с Гершензоном, постоял еще несколько секунд — интонации в голосе старого эксперта чем-то его насторожили, — потом прошел в комнату и, повинуясь жесту старика, сел у противоположного края стола.
— Мы уже говорили с вами, — медленно начал гость, — все остается в силе?
Последние слова прозвучали даже скорее как утверждение, нежели как вопрос. Гершензон медленно покачал головой.
— Что-нибудь не так? — так же спокойно и медленно, но более угрожающим тоном спросил гость.
— Все не так, — сказал эксперт.
— Как это понимать?
— По вашей версии, ваш брат возвращался с вечеринки немного навеселе. Водил он отлично и потому рискнул сесть за руль, хотя и выпил. Незнакомец выбежал внезапно из-за кустов, споткнулся, упал, и даже днем и будучи трезвым водитель не успел бы затормозить. Убедившись, что пострадавший мертв, ваш брат остановил проезжавшую мимо машину и попросил сообщить о случившемся на пост ГАИ. Он не пытался отвезти сбитого человека в больницу, поскольку тот уже был мертв. Так?
— Да, именно так.
— На самом деле все было не так. Никто не выскакивал из-за кустов. Этого человека, пострадавшего, вы привезли с собой. На его одежде я обнаружил ворсинки, идентичные ниткам на коврике сиденья машины Сулейманова. Но и это еще не все. Его привезли уже мертвым. Он погиб не от наезда машины. У него была сломана шея. Ваш брат тоже служил десантником, правда же? Там, наверно, учат таким приемам. Этого человека убили, потом привезли, положили на дорогу и переехали машиной. Вот так. Все это можно доказать. Ну а поскольку я человек осторожный, результаты экспертизы изложены в двух экземплярах, один из которых здесь, а второй в надежном месте. Это на случай, если вам захочется и со мной повторить что-то в этом же роде.
— Ну, зачем же так, Марк Абрамович? Два умных человека всегда договорятся между собой. Мы с вами решили не показывать, что мой брат был нетрезвым. Я недооценил ваши способности. Не буду спорить о ваших выводах. Вы ученый, вам виднее. Мне нужно спасти брата. Давайте спросим, что изменилось после того, как вы обнаружили следы и выдвинули новую версию происшедшего. Я полагаю, что изменилась цена.
Последнюю фразу ночной гость произнес полувопросительным тоном и замолчал, ожидая реакции Гершензона. Его беспокоило то, что старик, казалось, думал совсем о другом. Но спустя несколько секунд до него дошел смысл высказываний собеседника, и он перевел на него взгляд. И этот взгляд был новым, необычным для старика еврея.
