Леонард Карпентер - Полководец (Конан-варвар)
-- И где же этот пленник? -- Барон нетерпеливо поднялся с места.-- Когда мы сможем его увидеть?
-- Да хоть прямо сейчас, милорд Бальдр. Мы оставили его в живых специально для вас,-- Ульф тяжело поднялся с кресла.-Хотя должен вас предупредить, он не склонен сотрудничать с нами, власть Сета в нем очень сильна. Мы к нему применяли и огонь и воду, но дьявола изгнать не удалось.
-- Я надеюсь, что после этого он еще будет в состоянии выслушать наши вопросы,-- пробормотал Дарвальд и, поднявшись, последовал за бароном и Ульфом. Конан тоже пошел за ними, прихватив заодно пару спелых груш со стола. Замыкал шествие Фавиан, оторвавшийся наконец от созерцания реки за окном.
Они прошли по широкому парапету, соединявшему две из пяти башен замка. Лучи полуденного солнца освещали красивый пейзаж, расстилавшийся внизу,-- зеленые поля с желтыми соломенными крышами домов и вьющаяся между чистая река, в которой отражалось голубое небо.
Ульф привел их в следующую башню и остановился перед парой стражников, стоявших по обе стороны тяжелой металлической двери.
-- Мы используем северную башню как сторожевой пункт,-объяснял он гостям, открывая замок. Помещения Эдрама слишком сырые из-за реки, поэтому у нас нет специальной тюрьмы. Но все же мы нашли подходящее помещение.
Ульф толкнул дверь внутрь и провел их в комнату, в которой было тепло из-за раскаленной жаровни в углу. Лучи солнца пробивались сквозь узкие стрельчатые окна, расположенные высоко в стенах. Ниже стены были украшены конской упряжью и различными инструментами, казавшимися здесь неуместными. Еще какие-то приспособления были в беспорядке разбросаны по полу.
В центре комнаты они увидели огромное колесо, подвешенное цепью к крюку на потолке, к которому был привязан человек.
Это был простой крестьянский парень в грубой одежде, сквозь прорехи которой были видны следы ожогов, ошпаривания и других пыток. Пленник никак не отреагировал на появление людей, его бледное измученное лицо словно застыло.
-- Он ничего не говорит, кроме каких-то странных проклятий,-пояснил Ульф.-- Но когда его брали, он боролся как дьявол.-Сквайр указал рукой на жаровню с тлеющими розово-серыми углями.-- Милорд, не попробуете ли вы поговорить с ним при помощи раскаленных щипцов? Может быть, вы добьетесь большего успеха, чем мы!
Но барон не обратил внимания на предложение Ульфа, скептически разглядывая пленника.
-- Да он же просто мальчишка,-- с явным разочарованием произнес он.-- Ничего себе страшный мятежник!
-- Надо сказать ему "Каа нама каа ладжерама",-- заметил Фавиан, стоявший у дверей.-- Те, кто не являются последователями змеиного бога, могут спокойно произносить эти слова.
Маршал Дарвальд подошел к узнику, взяв на себя роль доброго следователя.
-- Эй, парень, не бойся, я не причиню тебе вреда,-внимательно вглядевшись в лицо парня, он вдруг в ярости повернулся к Ульфу.-- Как он может нам что-нибудь сказать? Какой дурак изуродовал ему рот?
-- Нет, нет, это часть змеиного ритуала! -- поспешно проговорил Ульф и, схватив со стены ненагретые щипцы, подошел к узнику.-- Они разрезают свои собственные языки, только так они могут произносить священные заклинания Сета, -- Он сунул щипцы в рот парня, чтобы достать язык, но мгновенно отскочил назад, бросив щипцы на пол, когда жертва вдруг ожила и зарычала.
-- Хатасса фа Сатан! Са Сета эфанисса, на! -- злобно произнес узник, высунув раздвоенный язык, двигавшийся так же быстро, как язык змеи. После яростной вспышки парень снова сник, огонь в глазах погас, и тело безжизненно обвисло на своих путах.
-- Что он сказал? -- спросил Бальдр, окинув взглядом присутствующих.-- Кто-нибудь знает этот язык?
-- Это не местный диалект, милорд. И вообще не человеческий, я думаю,-- пожал плечами Ульф.-- Я не знаю, что это значит, но уверен в одном -- завтра утром я буду внимательно смотреть под ноги, чтобы не наткнуться на гадюк!
Конан, успевший по дороге съесть одну грушу, уже потерял всякий аппетит и положил вторую на прожженный деревянный стол. Импульсивно он шагнул вперед, еще не зная, что собирается делать, и невольно удивляясь охватившей его ярости.
Воспоминания о тюрьме в Динандаре были еще живы в нем, и вид этой камеры пыток с подвешенной к колесу жертвой был ему невыносим.
Но взглянув на узника, он понял, что его вмешательство уже не нужно. Последний остаток жизни покинул истощенное тело, голова узника откинулась назад и глаза закатились. Ощутив тошноту и почувствовав себя загрязненным, Конан повернулся и вышел на освещенный солнцем парапет.
@***=
Следующим утром двойная цепь всадников ехала через луга долины Урлауб. Подъехав к лесу, они собрали ветки, сделали вязанки и привязали их к своим седлам. Конан, благодаря своему аристократическому виду, был освобожден от этого занятия. Он ехал рядом с Дарвальдом и Фавианом, который был по-прежнему угрюмым и неразговорчивым.
Юный лорд произносил только короткие отрывистые команды, и только один раз обрушился с яростной бранью на какого-то солдата, который нарушил линию. Двадцать всадников, выделенных Бальдром, заметно отличались от людей Ульфа, неряшливых и мрачных. Конану особенно не понравился один, с лицом хитрого зверька, который ехал впереди, указывая дорогу.
Когда солнце уже клонилось к полудню, пастбища кончились и начались зерновые поля. Один из всадников Бальдра, Фермер по происхождению, горестно вздохнул, глядя как конские копыта топтали стебли роскошного налитого овса. Его товарищи, заметив страдания бывшего фермера, начали подшучивать над ним, громко смеясь.
Фавиан резко крикнул, приказывая им молчать. После короткого совещания с Дарвальдом и провожатым он дал знак отряду остановиться. Велев людям Ульфа зажечь факелы и масляные сосуды, молодой лорд вновь устремился вперед, остальные последовали за ним.
Сначала Конан не видел никакой цели впереди, хотя провожатый громко уверял офицеров, что она совсем рядом. Отряд мчался быстро, топот копыт был приглушен мягкой почвой и высокой, по колено, травой. Никаких препятствий им на пути не встречалось -- богатые поля не были разделены ни изгородями, ни заборами.
Внезапно впереди показались согнутые фигуры в грубой крестьянской одежде. Бросив свою работу, они выпрямились и с тревогой смотрели на приближавшихся всадников. Поняв, что им угрожает опасность, крестьяне побросали свои мотыги и в панике стали разбегаться в разные стороны. К своему изумлению Конан услышал лязг вытаскиваемых из ножен мечей и злорадные мстительные крики всадников. В считанные мгновения все было кончено -- не оказавшие сопротивления крестьяне остались лежать на поле, изрубленные мечами или раздавленные копытами коней, при этом отряд даже почти не снизил скорости, чтобы преодолеть это препятствие.
