Виктор Невинский - Под одним солнцем
— Провожать нас не пойдешь? — спросил я.
— Нет. Мне сейчас на дежурство, стартовать вас буду.
— Разве сегодня ты?
— Я.
— Вот проклятье… Посмотрите, что там у меня на спине давит?
— Ничего, просто складка, сейчас расправлю.
Он запустил руку мне за шиворот и несколько раз провел по спине.
— Теперь хорошо?
— Хорошо, давай баллоны.
— Держи…
Я укоротил лямки и закрепил их на груди.
— Кажется, все…
— Да, все… На Церекс ничего не хочешь передать? Я скоро туда лечу, мой срок кончается.
— Передать?.. Нет, пожалуй. Впрочем…
Я вспомнил о монете, лежащей в кармане, и начал снимать баллоны. Арт удивленно смотрел на меня и, не спрашивая зачем я это делаю, помог наполовину стащить скафандр. Я достал монету.
— Передай вот это.
— Пять ти?! Кому?
— Первому мальчишке, которого встретишь на Церексе.
— Мальчишке?.. — Он взглянул мне в глаза. — Хорошо, передам.
— Не забудь, пожалуйста. Только… прошу… передай именно эту монету.
— Хорошо, ты одевайся быстрее, уже начали выходить.
Пришел Конд с двумя шлемами. Вдвоем они быстро втиснули меня в скафандр. Внешние звуки смолкли сразу, как только замок шлема сомкнулся с воротом. Слышалось только собственное дыхание. Арт улыбнулся на прощанье и указал рукой на дверь. Я пожал ему плечо и пошел вслед за Кондом, держась за перила, чтобы удобнее было передвигаться в условиях крайне незначительной тяжести Лизара.
Нас провожало почти все население станции. Мы торжественно проследовали к разделительной камере, жестами отвечая на приветствия товарищей, и вышли на поверхность спутника. Ярко горели звезды, светили солнце и Церекс. Родная планета громадным полумесяцем висела на небе и молча смотрела на вереницу людей, движущихся по каменистой и неровной поверхности Лизара к гигантскому, застывшему в неподвижности кораблю. В скафандрах нас трудно было отличить друг от друга. Только Конд и Сатар выделялись своим ростом.
Я поднял голову и, закрывая рукой солнечный свет, отыскал среди звезд Арбинаду. Она светилась спокойным голубоватым светом. Что нас ожидало там?
Впереди меня шел Конд. Не дойдя нескольких метров до корабля, он споткнулся, и я услышал в наушниках его голос, мрачно процедивший сквозь зубы какое-то проклятье. Для Конда споткнуться перед посадкой значило примерно то же самое, что для меня не подарить пять ти уличному мальчишке. Мы садились на корабль с невеселыми думами.
Ярко освещенный входной люк проглатывал одного за другим участников экспедиции. В нем уже скрылись биолог, кибернетист Прис, штурман Лост, геолог Тарм, биофизик Тори, бортмеханик Сатар, Зирн, Млан и Ланк. На мгновение в отверстии люка мелькнула рослая фигура Конда, и за ним полез я. Последним на корабль взошел Кор — начальник экспедиции. Тесное помещение входной камеры наполнилось до отказа. Кор нажал кнопку, и тяжелая крышка люка наглухо закрылась.
Теперь весь громадный мир сузился для нас до ничтожных размеров межпланетного корабля. Туго надувшаяся пузырем защитная ткань скафандров оседает, и места становится больше — это дан воздух в помещение камеры. Мы входим в первый отсек и, помогая друг другу, снимаем скафандры, складывая их в специально приспособленные ящики. Кор торопит нас.
— Занять места по стартовому расписанию! — командует он и направляется в центральный пост.
Я, Конд и кибернетист следуем за ним. Во время любых эволюции корабля наше место там. «Пассажиры» — я имею в виду биолога, геолога и биофизика — расходятся по своим кабинетам, механики — в назначенные им места.
В центральном посту довольно просторно, несмотря на кажущуюся загроможденность приборами. Кор включает обзорный экран и устанавливает связь с дежурным инженером станции. На экране видно, как от корабля в сторону освещенных построек нелепыми скачками удаляются разрозненные фигурки людей — тех, кто провожал нас, и тех, кто осуществлял последнюю подготовку к старту. С контрольных постов бортмеханики сигнализируют о полной готовности приборов и механизмов. Этого можно и не делать, так как на щите перед нашими глазами горящие ровным светом контрольные лампочки свидетельствуют о четкой работе всех агрегатов сложной системы космического корабля. Но… таков порядок.
Медленно течет время. Конд полулежит в кресле с закрытыми глазами, и веки его слегка вздрагивают. Веселый Прис что-то жует и рассматривает на экране привычные узоры звездного неба. Он поворачивается ко мне и протягивает санку в хрустящей обертке:
— Хочешь?
Я машинально беру и отправляю деликатес в рот. Почти не чувствуя вкуса, проглатываю. Входит Лост и, став за спиной Кора, заглядывает через плечо на бегущий огонек индикатора времени.
— Приготовиться! — громко говорит Кор.
Во всех отсеках корабля раздаются тревожные звонки стартового сигнала. Мы усаживаемся в кресла. Это только простая предосторожность. Взлет со спутника всегда осуществляется с очень малым ускорением. Лицо дежурного инженера на экране связи делается серьезным, он в упор смотрит на нас и молча кивает. Остаются последние секунды. У меня в голове мелькают смутные картины жеребьевки на право участия в экспедиции, проплывает суровое лицо отца, и потом возникает ясная улыбка Юринги. Видения прерываются толчком. Это взлет. Поверхность Лизара на экране вздрогнула и стала уходить в сторону, вначале медленно, но потом все быстрее и быстрее. Экспедиция началась.
* * *
Мы приблизились к Арбинаде в четвертый день Таса 2318 года по Обновленному календарю. Начинался главный этап нашей экспедиции. До того как комплекс «Юл-3»—»Эльприс» вышел на орбиту вокруг Арбинады и был превращен в ее эклиптический спутник, сколько-нибудь значительных событий на борту не произошло. Перелет от одной планеты к другой был на редкость бесцветным, и мне даже нечего записать здесь. Все развивалось в строгом соответствии с планом. Исследовательская группа экспедиции, я имею в виду экипаж «Эльприса», то есть Кора, биолога, геолога, биофизика, самого себя, Конда и Ланка, большую часть пути провела в анабиозных камерах и перелета почти не заметила. Когда наши организмы были возвращены к нормальной жизнедеятельности, красавица Арбинада находилась уже на расстоянии ста двадцати тысяч километров и громадным полушарием висела в небе. Началась подготовка к спуску на планету.
Кор отдал приказ вывести корабли экспедиции на орбиту экваториального стационарного спутника планеты, где после отделения «Эльприса» должен был оставаться «Юл-3», вплоть до возвращения планетарного корабля из рейса на поверхность Арбинады. После вычисления режима перехода, которое проделал Лост на бортовой навигационной счетно-аналитической машине, заработали двигатели и автоматика управления вывела нас на орбиту стационарного спутника.
