Ноpман Спинрад - Крепость Сол (сборник)
Кустов осклабился.
— Ну вот, капкан сейчас захлопнется.
Он повернул переключатель на пульте управления.
— Теперь мы полностью зависим от воздухопровода из компрессорной, как и хотелось мистеру Джонсону. Мы в его руках. А теперь вот что…
Он быстро встал и подошел к резервуарам, уложенным в глубине комнаты, и повернул кран одного из них.
— У нас есть абсолютно автономный запас воздуха на два часа. Теперь мы можем предоставить мистера Джонсона его счастливой судьбе.
В то время как Лучи продолжали свое черное дело в коридоре, Борис Джонсон, держа наготове свой пистолазер, с возраставшей тревогой спрашивал себя, что же происходит за свинцовой дверью. По идее, Дэйд уже несколько секунд назад должен был сказать одному из Стражников, что он услышал странный шум в коридоре, как будто кто-то пытается открыть дверь. Стражник должен был выругаться и заворчать, тем не менее обязан был среагировать и пойти проверять. Каждую минуту, каждую секунду дверь могла открыться. Если она не откроется…
И тут тяжелая дверь начала медленно открываться. Просвет становился все шире. Как только появилась возможность, Джонсон просунул туда ногу, чтобы заблокировать дверь.
Из-за нее послышалось ругательство.
Кто-то потянул ее на себя, чтобы снова закрыть. И тут Джонсон и его четверка бросились вперед.
Дверь распахнулась. За ней оказался Стражник, который с ошеломленным видом полетел на пол, пытаясь, тем не менее, поднять вверх свой пистолазер. Прежде, чем он успел это сделать, Джонсон и четверо его спутников открыли по нему перекрестный огонь. В тот момент, когда сожженное тело превращалось в пепел, дело было сделано. Райт, который входил последним, захлопнул дверь.
«Спасены! — подумал Джонсон. — На месте, и живы!»
Он вздохнул с облегчением, быстро осмотрел комнату и оценил ситуацию.
Вдали у стены виднелись компрессорные установки и пульты управления. Пять человек в форме служащих застыли с ошарашенным видом. Один из них, невысокого роста, с нервным лицом, сохранивший выдержку, несмотря ни на что, должно быть, и был тем самым Дэйдом. Между дверью и механизмами пространство было превращено в склад. Тут стояли штабеля ящиков, лежали запасные части и прочее.
Между компрессорными установками и ящиками укрылись пятеро Стражников. Когда дверь захлопнулась, они вскочили, вскидывая одним и тем же заученным движением свои автолазеры, и какую-то долю секунды Стражники Гегемонии и Агенты Лиги в растерянности, но злобно, в упор, смотрели друг на друга.
Джонсон опомнился первым и, выстрелив, почти не целясь, бросился на пол. Один Стражник застонал и рухнул, тогда как Джонсон тотчас спрятался за ближайшим металлическим ящиком, а остальные агенты последовали его примеру. Однако сзади раздался сдавленный крик. Джонсон обернулся и увидел Гильдера, который медленно падал с почерневшей правой рукой и плечом.
Все остальные успели укрыться и спрятаться за импровизированной баррикадой из ящиков, после чего они тут же открыли огонь по застигнутым врасплох Стражникам.
Два луча сразу попали еще в одного дикого зверя, который рухнул с жалобным стоном.
Однако, три оставшихся Стражника, укрывшись с другой стороны за ящиками, открыли бешеный ответный огонь, чтобы задержать продвижение атаковавших. Джонсон видел, как луч расплавил угол ящика, за которым он укрылся; и почувствовал, что металл обжигает ему щеку.
В этот момент раздался еще один душераздирающий крик: Людовик, как дикий зверь, неожиданно перепрыгнул через баррикаду и бросился на Стражников. Раненный в левое плечо, он рухнул, но в падении успел нажать на спуск и попал одному из Стражников прямо в лицо. У того голова разлетелась прямо на куски, и густая пелена черного и едкого дыма покрыла поле боя. Воспользовавшись этим, Ионас подкрался поближе и свалил еще одного. Однако, падая, тот успел выстрелить в Ионаса, и сразу две обугленные головы покатились по полу, покрытому кровавым ковром.
Тогда Джонсон выскочил из своего укрытия и прикончил последнего, который уже не сопротивлялся. Раздался последний вопль, а затем наступила тишина.
Джонсон тут же устремился к компрессорам. Оставшиеся в живых поспешили за ним.
Пятеро служащих с опаской следили за ворвавшимися к ним злодеями. Джереми Дэйд с радостным возгласом отделился от группы:
— Прекрасная работа! Мы победили!
Опешивший Джонсон повернулся к группе напуганных работников:
— Стойте на месте, и вам не сделают ничего плохого. Лишнее слово или движение — и вы погибли. — Затем, повернувшись к Дэйду, он спросил: — Где трубопровод Зала Заседаний?
Дэйд кивнул и молча повел его к компрессорам.
— Вот этот, — сказал он.
Он указал на тонкую трубку, которая уходила в потолок.
Джонсон вынул из кармана ампулу с газом.
— Как это делается?
Дэйд указал на воздухозаборник на лицевой части компрессора.
— Сюда всасывается воздух. Ты бросаешь ампулу, я закрываю, а автоматика сделает все остальное.
Джонсон отбил кончик ампулы и вставил ее в заборник. Газ мгновенно исчез.
Дэйд нажал кнопку, и герметическая заслонка плотно прикрыла заборник.
— Готово! — воскликнул Джонсон. — Весь Совет Гегемонии уничтожен!
— Наконец-то! — воскликнул Райт. — Мы их…
— Эй! — послышался голос Смита. — Смотрите!
Толстая свинцовая обшивка в середине двери меняла свою окраску, становясь вишневокрасной.
— Это Стражники! — крикнул Паульсон. — Они быстро с этим справятся!
Джонсон почувствовал, что его тошнит.
Он уже давно знал, что это кончится именно так, но уж слишком глупо было умереть после полной победы. Им овладело яростное желание жить.
Дверь продолжала раскаляться. В помещении становилось нестерпимо жарко. Какая-то смутная мысль не давала Джонсону покоя, мысль, на которой он не мог сосредоточиться.
— Ну, конечно! — вдруг воскликнул он.
Это было так ясно. Если Стражники заняли коридор, значит, уровень радиации снаружи больше не был опасен.
— Приготовьтесь! — приказал он своим людям. — Если нам удастся пробиться — мы, может быть, сумеем выбраться.
Опекаемым было приказано укрыться за ящиками. Джонсон устроился за кучей запасных труб и приготовился к стрельбе.
Дэйд позаимствовал пистолазер у одного из убитых Стражников и присоединился к уцелевшим членам команды.
«Они перестреляют нас, как уток, — подумал Джонсон. — Как только дверь рухнет — залп. Можно продержаться довольно долго, и, если перебить их достаточно по мере того, как они будут появляться, есть небольшой шанс добраться до выхода, прокладывая себе дорогу силой».
Джонсон, конечно же, сам себе не верил, но если уж смерть, то в бою, отправляя на тот свет как можно больше Стражников: десять, двадцать, сто — какая разница! Во всяком случае, Гегемония запомнит этот день.
Может быть, у некоторых Опекаемых после этого возникнет мысль, что…
Дверь все больше прогибалась. Металл как будто вздохнул, петли лопнули, и, в потоках раскаленного свинца, дверь рухнула.
Джонсон и его люди инстинктивно нажали на спуск своих пистолазеров и открыли яростный огонь. Однако лучи вонзились в пустоту: никто не появился в дверном проеме.
Потом прямо из порога забили фонтанчики красноватого дыма, которые быстро превратились в густое облако, начавшее постепенно заполнять помещение.
Джонсон и его товарищи отступили в глубину компрессорной. Однако, объем воздуха, пригодного для дыхания, непреодолимо сокращался, съедаемый красным газом.
Прижатый к установке компрессора, Джонсон почувствовал, что металлические выступы впиваются ему в спину, а газ уже полностью заполнил помещение.
Затем красный туман окутал его, ослепил. Он задержал дыхание, насколько смог, так что у него чуть было не разорвались легкие. Однако рефлексы оказались сильнее.
Углекислый газ вырвался из его страдавших легких, а его место занял газ, проникший через ноздри в легкие, желудок и в кровь.
Он почувствовал, что как будто тонет в необъятной и вязкой трясине. Он еще боролся несколько секунд, затем последние остатки воли покинули его, и он превратился в ничтожную частичку пустоты, которая удалялась в вечность. Небытие.
Глава IX
Служитель Порядка старается заставить своего противника признать невозможное. Чтобы плодотворно служить Хаосу, создайте вашему врагу ситуацию с присутствием невозможного: он с радостью выберет наименьшее зло, которое вы предложите ему в качестве неизбежного.
Грегор Марковиц. «Хаос и культура».Какой-то разноцветный круговорот в темной пустоте. Какой-то просвет в небытие — едва ли менее глубокий, чем вся эта трясина, которая засосала его…
