Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Кукловоды
— Привет, Хуан! А мы думали, что ты получил искупление грехов!
— Я? Жуки не настолько меня любят. А ты когда улетаешь?
— Только что прилетел, — запротестовал Ангел. — Меня отправили на день позже. Сделал три выброски за неделю и вернулся. А тебя где носило?
— Долгое возвращение домой. Месяц пробыл пассажиром.
— Везет же людям. Сколько выбросок?
— Ни одной, — признался я.
У него глаза полезли на лоб.
— Некоторым везет просто до неприличия!
Наверное, Ангел прав; со временем я окончил офицерскую школу. Но и сам Ангел добавил немного к моей удаче своим терпением и наставлениями по математике. Наверное, мне вообще везет на людей. На Ангела и на Джелли, на лейтенанта и Карла, на подполковника Дюбуа, да и с отцом мне повезло. А еще Блэки… и Брамби… и Ас. И — всегда и навечно сержант Зим. То есть уже бревет-капитан Зим с постоянным званием первого лейтенанта. Я просто не имел никакого права быть старше его по званию.
На следующий день после получения патентов мы с сокурсником Бенни Монтесом дожидались на космодроме своих кораблей, Нас только вчера произвели во вторые лейтенанты, и мы нервничали, когда нам отдавали честь. Чтобы скрыть смущение, я стал читать список кораблей на орбите вокруг Санктуария; список был такой длинный, что становилось ясно: грядут крупные перемены, даже если никто не позаботился сообщить мне об этом. Я чувствовал возбуждение. Одним махом сбылись два моих заветнейших желания, я получил назначение в свою часть. Пока там еще служил мой отец. Пусть ради этого лично лейтенант Джелал будет полировать мне череп.
Меня так распирало от эмоций, что я говорить не мог толком, вот и изучал список. Сколько же тут кораблей! Их расположили по типам, иначе не получалось. Особое внимание я уделил десантным транспортникам. Чему же еще?
Тут стоял «Маннергейм»! Есть ли шанс увидеться с Кармен? Скорее всего, нет, но можно послать привет и выяснить.
Большие корабли — новая «Вэлли Фордж» и новый «Ипр», «Марафон», «Эль Аламейн», «Иводзима», «Галлиполли», «Лейте», «Марна», «Тур», «Геттисберг», «Гастингс», «Аламо», «Ватерлоо»[99]… Все эти места, названия которых пехота сделала бессмертными.
В честь таких же «пончиков», как мы, были названы корабли поменьше: «Гораций», «Алвин Йорк», «Болотная лиса», и «Родж» тут был тоже, благослови его Господь, а еще «Полковник Буи», «Деверо», «Верцингеторикс», «Сандино», «Обри Казенс», «Каме-хамеха», «Оди Мерфи», «КсенофонТ», «Агинальдо»[100]…
Я сказал:
— Один следовало назвать «Магсайсай»[101].
— Как?
— Рамон Магсайсай, — пояснил я. — Великий человек, великий воин. Живи он сегодня, стал бы начальником у наших психологов. Ты что, историю не учил?
— Ну почему ж? — ответил Бенни. — Я узнал, что Симон Боливар построил пирамиды, потопил Армаду и первым слетал на луну.
— Ты пропустил свадьбу с Клеопатрой.
— Ну да. Верно. Наверное, в каждой стране историю пишут по-своему.
— Уверен в том.
Я пробормотал еще одну фразу, и Бенни спросил:
— Ты что сказал?
— Извини, Бернардо. Это поговорка. Переводится примерно так: «Дом там, где твое сердце».
— Что это за язык такой?
— Тагалог. Мой родной язык.
— А что, там, откуда ты родом, на стандартном английском не говорят?
— Говорят, конечно. В школах, на работе, везде. Но дома мы говорили немного по-старому. Традиции, понимаешь.
— Да, понимаю. Мои предки все время болтают по-испански. Но где ты…
Динамик заиграл «Полюшко-поле»; Бенни широко ухмыльнулся.
— У меня свидание с кораблем! Береги себя, приятель! Еще увидимся.
— О жуках не забывай.
Я повернулся к списку и стал читать. «Пал Малетер», «Монтгомери», «Чака», «Джеронимо»[102]…
И тут раздалась самая сладкая музыка в мире:
— …сияет в веках, сияет в веках имя Роджера Янга!
Я схватил вещмешок и побежал со всех ног. «Дом там, где твое сердце». Я возвращался домой.
14Разве я сторож брату своему?
Бытие 4:9Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся?
Матфей 18:12Сколько же лучше человек овцы!
Матфей 12:12Во имя Аллаха, милостивого и милосердного… кто спасает жизнь одного, спасает жизнь всех живущих.
Коран, Сура 5,32С каждым годом мы приближались к победе. Нужно ведь соблюдать меру!
— Пора, сэр.
В дверях стоял мой заместитель-стажер, кадет, он же «третий лейтенант» Медвежья Лапа. С виду и в общении он был совсем юн и безвреден, как любой из его предков, которые охотились за скальпами.
— Верно, Джимми.
Я был уже в скафандре. Мы направились в бросковую. По дороге я сказал ему:
— Вот что, Джимми, держись возле меня и делай все, что скажу. Получай удовольствие и помни: боезапас для того, чтобы им пользоваться. Если по случаю я искуплю грехи, начальником станешь ты. Но если у тебя есть мозги, ты во всем доверишься взводному сержанту.
— Есть, сэр.
Мы вошли, взводный сержант скомандовал: «смирно!» и отсалютовал. Я ответил на приветствие, сказал: «вольно» и начал смотр первого полувзвода, а Джимми занялся вторым. Потом я и второй проинспектировал, все на всех проверил. Мой взводный сержант — парень дошлый, поэтому ничего я не нашел. Я никогда ничего не нахожу. Но ребятам легче дышится, когда их Старик все дотошно проверит. Кроме того, это моя работа.
Потом я вышел на середину.
— Еще одна ловля жуков, парни. Как вы знаете, она будет отличаться от прежних. На Клендату мы не можем использовать бомбы, так как там держат в заложниках наших ребят. На этот раз мы идем вниз, закрепляемся на планете и отбираем ее у жуков. Катера за нами не придут. Они привезут нам дополнительные боезапас и рационы. Попадете в плен, выше головы и следуйте правилам, потому что за вами стоит все подразделение и вся Федерация. Мы придем и вытащим вас. На это рассчитывают парни с «Монтгомери» и «Болотной лисы». Все, кто еще жив, ждут нас, зная, что мы придем за ними. И мы пришли. И мы заберем наших ребят домой. Не забывайте, пока мы выручаем их, нам помогают все. А наша забота — лишь небольшой район; все это мы много раз отрабатывали. И последнее. Перед вылетом я получил письмо от капитана Джелала, он пишет, что его новые ноги отлично работают. И еще он велел передать вам: он с вас глаз не спустит… а еще он надеется, что вы покроете свои имена славой! И я на это надеюсь. Пять минут, падре.
