Брайан Стеблфорд - Город Солнца
{Право голоса у быков}, - подумал я. - {А почему бы, чёрт побери, и нет? Они ведь таскают плуги и телеги}.
Но быки были тупыми. Если бык плюс компаньон и прибавляли что-то полу-разумное, дополнительный вклад мог исходить только от чёрной поросли. Но каким образом? Если дикие быки, которых мы видели здесь, с паразитами или без, были исключены из этого сообщества, то чем отличались домашние?
{Люди-хозяева умирают}, - подумал я. - {А поросль - нет}.
Я глянул вниз на шею своего рысака, подумав, что сетка чёрных линий могла когда-то быть дядюшкой Гарри Слуги. Или, если уж быть совершенно точным, компаньоном дядюшки Гарри. Если это было так, то он потерял поразительно много в весе... если только внутренняя часть поросли на быках не была значительно более обширной, чем аналогичная часть человеческих паразитов...
Это были домыслы чистейшей воды. Здесь вообще было так много домыслов. Если бы только крохотная их часть угодила в точку, возможно мы смогли бы отделить правду от закрывающей её пелены иллюзий, и тогда концы сошлись бы с концами. Всего лишь один дополнительный фактор... один из тех, что люди Города Солнца были так решительно настроены скрывать от нас до того дня, когда они смогли бы предложить нам понимание... До того дня, когда понимание могло бы прийти слишком поздно, если наши страхи были хотя бы на половину оправданы.
Слуга снова отъехал в сторону.
Заморосил мягкий дождик. Он не огорчил меня - я был одет подходящим образом. Но он, похоже, также не огорчал ни Слугу, ни нашу охрану. Обнажённые лучники, похоже, были достаточно привычны к ветру и воде. Было ли это так благодаря тому, что паразит улучшил их терморегуляцию, или же они просто были выносливыми, нелзя было определить с уверенностью. Капли дождя, падающие на стекло костюма, ухудшали обзор, и я смахивал их рукой. Немного воды попало на фильтр, и я попытался попить. Мне пришлось сделать достаточно много сосательных движений, чтобы получить весьма скромное вознаграждение за свои хлопоты.
Что, казалось, символизировало наше настоящее положение, если смотреть с точки зрения взаимопонимания с колонией Аркадии.
Глава 9
По мере того, как день истекал, местность, казалось, становилась всё более дикой. Дождь так и не превратился в настоящий ливень, но он не прекращался; тучи, с которых он проливался, казалось спускались к земле по мере того, как невидимое солнце садилось к западной кромке горизонта. Моя почётная охрана скакала рядом столь стойко и не жалуясь, что я чувствовал себя виноватым перед ними за то, что вытащил их в дорогу в такой день. Но мне нечего было сказать им, и я коротал часы, вглядываясь вперёд, в надежде, что ободранный корпус корабля мог всё же обеспечить какое-то укрытие.
Мы джобрались до цели своего путешествия за несколько часов до темноты. Осталось не слишком много от того, что когда-то было гигантской машиной - могучим космическим судном. Оно было построено на луне, а затем запущено на орбиту Земли (гравитация не играла существенной роли для его двигателей, чего нельзя было сказать про сопротивление воздуха - оно было построено, чтобы только однажды пройти сквозь атмосферу - при посадке). Его внешняя обшивка и большая часть головной части были разодраны и использованы - всё это были полезный материал. Всё, что можно, было оторванно или отрезанно. То, что осталось - было металлом, котрый невозможно было снять - основной шпангоут корабля и большая часть двигателя, плюс множество обломков, оставшихся после предыдущих рейдов. Земля была усыпана осколками силикона и обрывками пластика, слишком маленькими, чтобы их можно было как-то использовать.
Мы укрылись под двигателем, там где имелся навес из какого-то структурного материала - больше похожий на выступ, чем на крышу, но всё же достаточный, чтобы спрятаться от дождя. Двое лучников вышли наружу в серую мглу - набрать дров, как торжественно информировал меня Слуга.
- Они будут слишком сырыми, чтобы гореть, - сказал я ему.
Он не снизошёл до ответа. Он принялся рыться во внутренностях закрывавшего нас от дождя двигателя, а остальные лучники стали обследовать другие углы и закоулки укрытия и натаскали внушительную кучу сухих листьев, веточек, коры и тому подобного, не достаточно сухого, но и не совсем мокрого. Один из лучников запустил руку в свой колчан, где держал стрелы, и извлёк какое-то воско-подобное вещество. Он сжал его пальцами и выдавил немного на ворох дров, положив остаток блока обратно в колчан. Затем при помощи огнива он поджёг воск. Тот вспыхнул, поджёг кучку хвороста, и вскоре тот горел достаточно ярко для сырого дерева, так что можно было подкладывать дрова, не рискуя задавить пламя, костёр требовал постоянного внимания, но он был закрыт от дождя.
- Я не думал, что ваши люди так сильно беспокоятся о тепле, сказал я.
- Ночь будет холодной, - любезно сказал темнокожий человек. Костёр поможет нам остаться сухими. И он отпугнёт хищников. У тебя остаётся ещё час до наступления темноты. Это то, что ты хотел увидеть. Осматривай.
Я понял намёк. Я в любом случае оставался сухим. И я {пришёл} сюда, чтобы посмотреть то, что стоило внимания. Почему-то, во время дождя это не казалось хорошей идеей. Что могли мне сказать развороченные останки старого космического корабля?
В переплетении железных конструкций виднелись птичьи гнёзда. Земля была испещрена множеством следов, что наводило на мысль о том, что наше прибытие потревожило достаточное число мелких млекопитающих. Я принялся всё внимательно осматривать, в поисках чего-либо, что могло бы дать дать какое-нибудь представление о годах, в течение которых корабль был ободран - кусок неповреждённого пластика с какими-нибудь записями... хотя бы метку на опорах. По мере того, как я осматривал всё и ничего не находил, на всё больше начинал чувствовать себя одураченным. Но я должен был продолжать искать хотя бы косвенное свидетельство, которое могло бы прояснить то, что я пытался установить: действительно ли люди в городе были единственными людьми, живущими на Аркадии. Если здесь были и другие люди - люди без компаньонов в виде чёрной паутины - они также должны были приезжать сюда, чтобы взять с корабля то, что могли.
Я предпочитал думать, что они могли существовать. Как только я утпром увидел стада, в которых зараженные животные соседствовали с незараженными, во мне - напрасно ли, нет ли - проснулась надежда. Но я нуждался в чем-нибудь ещё, что могло превратить эту надежду в реальную возможность. Мне нужен был какой-нибудь {знак}. Я не знал точно, какого рода знак искал, но бы проклял себя, если бы проворонил его из-за халатного осмотра.
Но спустилась ночь, а у меня по-прежнему ничего не было.
