Игорь Дручин - Ритм галактик (журнальный вариант)
Краев поднялся. Тревожно хрустнула ветка, и какой-то крупный зверь метнулся в темноту. Владимир усмехнулся: видимо, любопытный олень подошел слишком близко и теперь испугался собственной смелости. Пожалуй, пора спать. Краев взглянул на небо. Где-то там, в бесконечности вселенной, существует другая планета, другая, привычная ему, жизнь…
Крэ выключил запись. Ему было не по себе от этой чудовищной тоски, светившейся в глазах Краева. Кто мог подумать, что опыт обернется таким испытанием…
Отал Крэ набрал индекс Ленг Toy.
— Учитель, я настаиваю на прекращении опыта. Мы потерпели неудачу.
— Ошибаешься, Отал, — старый психобионик ободряюще улыбнулся. — То, что уже сделано, никак нельзя назвать неудачей.
— Вы просто утешаете меня, дорогой Ленг, но нужно называть вещи своими именами. Он обособился от племени, исчерпал свои возможности по созданию новых полезных для них вещей, и прогресс кончился. Пока его уважают, потом забудут…
— И опять ты ошибаешься. Может ли человек его цивилизации так быстро исчерпать свои огромные знания? В процессе общественного развития главную роль играют орудия труда. Он удовлетворил их потребности на сегодняшний день, а большего они и не желали, да и не могли желать. Их общественная формация для более совершенных орудий труда, для более высокого уровня производства еще не созрела. Мы все ошибались, считая, что процесс освоения необходимых первобытному племени орудий будет длиться несколько поколений. Поставленный опыт опровергает это утверждение: если общество сознает необходимость перехода к более совершенному производству, оно делает этот шаг в кратчайшие сроки. Значит, мы должны согласиться и с доводами наших противников, утверждающих, что развитие цивилизации дискретно…
— Но тогда, следуя логике, надо согласиться и с основным их возражением о невозможности ускоренного развития цивилизации! Если развитие дискретно, значит, ускорение возможно лишь в узких пределах от одного качественного скачка до другого.
— Верно, — с улыбкой согласился Ленг Toy. — Вопрос лишь в том, что по времени эти скачки сильно отличаются друг от друга. От простейшего орудия до каменного топора необходимо от трехсот до пятисот тысяч лет, а от каменных орудий к бронзовым — десять-пятнадцать тысяч. Значит, нужно ускорять развитие цивилизаций на самых длинных по времени дискретных отрезках.
— Вы считаете, что Краев выполнил свою миссию, а на большее племена, среди которых он поселился, пока не способны?
— В основном, да. При других обстоятельствах, возможно, он мог бы оказать и более сильное воздействие, но этому пока препятствует и матриархат, как форма общественного правления, и полигамия, как форма существования семьи. Обычаи — на той низкой ступени развития общества, с которым столкнулся Краев, — огромная сила. Их можно поколебать, но разрушить их одному человеку явно выше возможностей не только Краева, но любого другого, пусть вдесятеро более талантливого человека. Краев оказался вне общества: принять их общественное устройство он не может в силу условностей своей цивилизации, поэтому и влияние его на дальнейшие события весьма невелико.
Крэ тяжело вздохнул.
— Значит, и вы так считаете, учитель? Но тогда продолжение опыта становится бессмысленным.
— Ты опять спешишь с выводами, дорогой Отал, — огорчился Ленг Toy. — Я понимаю, что тебя сильней, чем всех нас, угнетает жестокость опыта, и это не позволяет тебе объективно оценить результаты… Но в чем-то ты прав, дорогой Отал. В чем-то ты прав…
Ленг Toy задумался. Отал Крэ сохранял молчание, ожидая решающих слов своего учителя. Наконец лицо старого психобионика прояснилось.
— Мне кажется, я нашел решение, которое удовлетворит и тебя, и Высший Совет. Опыт необходимо продолжить, но самого Краева, послужившего своего рода катализатором для развития этой цивилизации, пожалуй, можно удалить.
— Спасибо, учитель, — Отал Крэ облегченно вздохнул. — Вы снимаете с меня тяжелый груз сомнений и ответственности.
— Мы все несем на себе бремя вины перед ним, и я думаю, Совет согласится с нашим мнением.
Внезапно музыка прекратилась, раздался легкий щелчок, и чей-то голос с едва заметным акцентом произнес на русском языке:
— Краев, не выключайте приемник. Будет важное сообщение.
Володя оторопел. Он стоял столбом, боясь поверить собственным ушам.
— Вы это мне? — наконец проговорил он, выходя из оцепенения.
— Да, Краев, не удивляйтесь. С вами говорит Отал Крэ, начальник экспедиции. Выслушайте меня внимательно. Ниже по течению реки, в десяти километрах по вашей системе отсчета, находится остров. Соберите все свои вещи и отправляйтесь туда на лодке. Никого не берите с собой. Выезжайте, как наметили, через три дня. Все должны быть убеждены, что вы отправляетесь в далекое путешествие.
— Но я обещал взять с собой Мату.
— Исключено, Вы должны быть… — Наступила небольшая пауза. Видимо говоривший искал правильную форму чужого языка. — Вы должны быть в единственном числе. Помните это, иначе…
— Что иначе? — нахмурился Краев.
— Мы с вами не увидимся. Таково условие…
Лодка уткнулась в песчаный берег. Володя выпрыгнул и огляделся. Нигде не было и признака жизни. Подходя к острову, Краев свернул с основного русла в рукав и двигался вдоль песчаного пляжа, пока не увидел небольшую затоку. Здесь можно было удобно подойти к середине острова. Его не могли видеть с противоположного берега из-за густых зарослей. Не понимая, зачем это нужно, он соблюдал конспирацию и теперь, выйдя на берег, горел нетерпением встретиться наконец с теми, кто забросил его сюда, в чуждый ему мир. Но сколько он ни оглядывался, берег был пустынен, и он решил продвинуться в глубь острова. Долго шел, продираясь сквозь густые заросли и, наконец, выбрался на поляну. Она была совершенно пустой, но, увидев ее, он наполнился радостным сознанием, что вышел куда нужно. Внезапно у его ног всколыхнулась трава и открылся подземный ход.
— Спускайтесь, — раздался голос из темноты.
С тем же ощущением, что поступает правильно, он нырнул в люк. Едва он сделал несколько шагов вниз, как люк задраился и вспыхнул неизвестно откуда льющийся свет. В конце коридора он увидел пластиковую дверь. Она раскрылась, пропуская его в узкую кабину. Стенки засветились зеленым излучением, тут же струи влажного ароматного воздуха обдали все тело. Процедура длилась не больше пяти минут. Затем снова раскрылись створки дверей, пропуская его.
За дверьми стоял человек невысокого по сравнению с ним роста, одетый в легкую одежду, спадающую свободными складками и не стеснявшую движения.
