Игорь Дручин - Ритм галактик (журнальный вариант)
— Согласен.
— Будем считать, что решение о возвращении принято единодушно.
Они сидели молча, ожидая короткого разговора с Высшим Советом, от которого зависело время возвращения их к родным и близким. Если Совет решит, что им рано покидать орбиту наблюдения, они так же молча разойдутся по своим местам. Разумная жизнь Вселенной доверила им свое будущее, и они сознавали это.
Вспыхнул большой экран. Крупным планом они увидели лицо психобионика Ленг Toy.
— Мы получили импульсную информацию. Высший Совет разрешает вам прекратить непосредственное наблюдение. Ждем вас. Желаем счастливого возвращения.
В ту ночь Краев и Тао Ти гуляли по поселку. Он осторожно поддерживал ее, чтобы она случайно не поскользнулась на утоптанном снегу. Тао Ти вдыхала свежий воздух, который, как говорил Воло-да, ей сейчас особенно необходим. Она улыбалась, пытаясь представить, каким будет ее ребенок: похожим на мужа или на соплеменников. Взглянув на темное звездное небо, Тао Ти не удержалась от восклицания:
— Смотри, Воло-да! Звезда загорелась!
Краев посмотрел вверх, и сердце его тоскливо сжалось: маленькая звездочка, выбрасывая струи пламени, уходила в бесконечные просторы вселенной. Он понял, что его покидают и, наверное, навсегда. Покидают те, кто таинственным образом забросил его сюда с родной планеты, ни одним словом не обмолвившись о цели такого безжалостного опыта. Он понял, что с этого мгновения не может больше рассчитывать на другую жизнь и нет возврата к привычным земным условиям. Значит, ему надо приложить все усилия, чтобы форсировать приход цивилизации на планету. Весной он достроит домну. Железные плуги вспашут плодородную землю, а через два-три года вырастут лошади и коровы. Со временем прирученные стада и урожаи на полях освободят племена от вечной заботы о пище. Еще надо изобретать бумагу, создавать станки и машины. Только тогда начнется век научного и технического прогресса. Хватит ли на это его жизни? Если не хватит, он постарается передать свои знания детям. И, может, через двести-триста лет эти люди из каменного века шагнут на уровень его родной цивилизации. Он не знал, что в этом и заключался Великий Опыт, поставленный Оталом Крэ. И, если опыт пройдет удачно, сотни тысяч добровольцев отправятся на обитаемые планеты, чтобы объединенными усилиями всей Галактики начать грандиозные работы по предотвращению ее пульсации. Он не знал, что Галактики обладают собственным ритмом, в котором расширения чередуются со сжатиями, что спутники Отала Крэ, дальние потомки цивилизации, погибшей от сжатия Галактики, известной на Земле под именем квазара ЗС 273. Немногие уцелевшие космонавты, сменяя поколение за поколением, через неимоверные трудности пробились в нашу Галактику и основали свою цивилизацию. Они определили ритм Галактики и пришли к выводу, что лишь немногие разрозненные ее цивилизации успеют созреть до наступления фазы сильного сжатия. Назревала новая грандиозная трагедия. Что они могли сделать? Их усилий, как и усилий всех наиболее развитых цивилизаций, не хватало на предотвращение катастрофы. Вот тогда и предложил Отал Крэ, ученик старейшего психобионика Ленга Toy, постановку Великого Опыта, опыта ускоренного развития цивилизаций. Ничего этого не знал геолог Володя Краев, раздумывая о собственной судьбе.
— Ты не слушаешь меня, Воло-да? Я замерзла. Может, мы пойдем домой?
Краев оторвался от размышлений.
— Конечно, Тао Ти. Тем более, что я хотел послушать, говорит ли черный ящик.
Он ощупью включил «Спидолу». Батареи, хотя Краев очень редко включал приемник, еле дышали, но голос Майи Кристаллинской ясно и четко зазвучал в темноте. Она пела о космонавте, о нежности женщины, которая ждала его на земле. Володя вздохнул. Значит, они не все покинули его или, по крайней мере, оставили маяк.
— Ничего, — вслух высказал свои мысли Володя. — Цинковые и медные пластины, немного соли в воду, и можно всегда тебя послушать, дорогой черный ящик! А потом доживем и до собственной радиостанции.
Чуткая рука Тао Ти легла ему на плечи.
— Ничего, Воло-да, ничего. Будут дети, будем и мы жить, как люди.
Краев обнял жену.
— Глупышка ты моя! Если бы не ты, что я бы здесь делал?!.
Они стояли и слушали затихающие звуки далекой, но обоим понятной мечты.
Старый человек сидел у гаснущего костра. Стелился дым. Когда ветер поворачивал дым в зал, ощущался терпкий запах сотари…
Запах сотари… Он стал символом их жизни. Запах горящего дерева предков. Дым родины, безвозвратно погибшей в тисках неумолимого коллапса…
Старик с трудом приподнялся и бросил несколько сухих веток. Пламя притихло, дым усилился. Старик, кряхтя, нагнулся, пытаясь раздуть угасающий огонь, но силы оставили его и он упал на снег. Вспыхнувший костер опалил густую прядь седых волос…
Отал Крэ не выдержал этой картины — порывисто поднялся и, пригибаясь, быстро вышел из зала. Бесшумной тенью скользнула за ним тонкая гибкая девушка.
— Что с тобой, папа? Тебе не понравилось? Но ведь это же знаменитая реставрация Тоона Ма!
Отал Крэ коснулся тремя пальцами волос дочери.
— Я читал роман Тоона Ма. Это очень грустно, когда человек умирает вдали от родины. Очень грустно… Прости, что я тебе испортил вечер, Лиа. Мне нужно идти работать.
Не оглядываясь на дочь, он вышел из вестибюля и ступил на пешеходную дорожку… В минуты раздумий Отал обычно избирал кружной путь к своему институту, сопоставляя по дороге наблюдения и осмысливая их. Часто в результате таких размышлений он появлялся в институте с готовым планом на весь день, а то и на целую неделю. Но сегодня Отал Крэ сразу направился на скоростную линию эскалаторной дорожки и уже через несколько минут вошел в лабораторию.
Набрав код, он пустил последнюю запись и уселся в кресло. И снова, как в зале политрона, его охватило острое чувство вины… Он понимал, что бессмертное творение Тоона вызвало невольную ассоциацию с судьбой человека, заброшенного его волей на неведомую планету, но логика не успокаивала его…
Замерцал экран. Воспроизведение записи началось. Краев сидел у костра. За ним в отблесках пламени темнела сшитая из шкур палатка…
Уже второй год он путешествовал один или в сопровождении своих воспитанников. Охлаждение их отношений с Тао Ти началось с несбывшейся мечты иметь детей. Все-таки физиологические различия оказались слишком большими. Потом она потеряла интерес к его новшествам. Впрочем, что он мог придумать нового? Почти все, что он умел, воплотил в первые годы. Выплавку железа пришлось прекратить. В его отсутствие расплавленный металл вырвался из домны. Погибло несколько мужчин, а с ними и Ила На, пришедшая посмотреть, как делают железо. С тех пор племя не могло преодолеть своего страха перед огнедышащим металлом… Главой племени стала Тао Ти, и это еще больше отдалило их. Все чаще он искал спасения от тоски в путешествиях и однажды, вернувшись, узнал, что Тао Ти взяла себе двух мужей, как и подобает ее сану. С того времени Краев замкнулся и отошел в сторону от кипучей жизни поселка. Он кочевал от племени к племени, помогая им налаживать хозяйства, окруженный по-прежнему ореолом таинственности и общим уважением.
