Бертрам Чандлер - Вернуть вчера
Было вполне очевидно, что для нашего случая первое правило явно не годилось. Это я понял сразу, так же как и Анна. Еще какое-то время мы сидели в темноте, прижавшись друг к другу, не в силах разомкнуть объятия, но ощущая себя при этом, скорее, двумя путниками в холодной ночи, ищущими поддержки и тепла, чем любовниками. Но внезапно и этой идиллии пришел конец. Сила тяготения улетучилась, и в следующее мгновение мы уже не сидели, а парили по воздуху. Аварийные сигналы разом умолкли, и стало ясно, что реактивный двигатель, приглушенный, размеренный рокот которого уже успел стать частью нашей жизни, молчит.
— Но дышать мы пока еще можем, — сказал я.
— Похоже, существенного перепада давления на борту не произошло, согласилась Анна.
— Двигатель вырубился некоторое время спустя после взрыва — или что там еще могло случиться, — продолжал я, — а это значит, что его эпицентр находится не в машинном отделении. Может быть, в нас врезался метеорит, а?
— Нет. Каринтийская система свободна от всякого рода космического космического хлама.
Я посмеялся над абсурдной педантичностью ее слов. В ответ она вдруг вскрикнула — это бы вопль разъяренной кошки — и поспешно отшатнулась от меня. Я слышал, как она судорожно глотает ртом воздух, как будто ей трудно дышать (неужели плачет?), и шуршит одеждой в темноте.
— Черт побери, — сердито пробормотала она, — где мои шорты?
— Забудь о шортах, — приказал я ей. — Давай лучше попробуем разобраться, что к чему. Во-первых, то, что случилось, произошло не в машинном отделении. Во-вторых, обшивка, похоже, не повреждена, а если и повреждена, то герметичные двери сработали должным образом.
В ответ она снова всхлипнула.
— Ты же профессионал, — строго сказал я. — Ты член экипажа этого корабля. Так что хватит распускать сопли!
— Я в полном порядке, — холодно, но не слишком убедительно ответила она.
— Тогда скажи мни вот что. На этом корабле есть система аварийного освещения?
— Конечно.
— Так почему она не работает?
— А мне откуда знать. Я не механик, — пробормотала она в ответ.
Я начал пробираться к стене, ощутив приступ раздражения, когда рука моя попутно наткнулась в темноте на обнаженное тело. Я нащупал дверцу шкафчика, находящегося у изголовья моей кровати, распахнул ее и принялся нашаривать свой портфель. Мне удалось довольно быстро отыскать нужную вещь — свой потайной фонарик. Я включил его, установив самый широкий угол освещения.
Анна выругалась, но даже и не попыталась прикрыть свою наготу.
Я взглянул на нее. Лицо ее было очень бледным, на лбу выступила испарина. Она поспешно зажала руками рот, закашлялась и натужно сглотнула. Я не сразу нашел в себе силы примериться с этим зрелищем женщина-астронавт пытается справиться с приступами тошноты, вызванной невесомостью, но затем понял, что эти покорители космоса местного значения переносят состояние невесомости так же тяжело, как и неопытные "салаги". Но с другой стороны, думал я, не может быть, чтобы им никогда не приходилось оказываться в невесомости. Ведь выполняя разворот, корабль находится в свободном падении.
— В шка… шкафчике…, - выдохнула она. — Пузырек. Закреплен на стенке. Там таблетки…
Этот пузырек в шкафчике я заприметил еще раньше, но тогда решил, что он был оставлен там исключительно ради душевного спокойствия особо слабонервных пассажиров. Отвинтив крышку, я вытряхнул на ладонь две крошечные таблетки. Анна тут же схватила их и поспешно сунула в рот. Но стошнило ее прежде, чем она успела даже попытаться проглотить лекарство. Тогда я дал ей еще две пилюли.
На этот раз ей удалось сглотнуть их и удержать внутри. Постепенно пугающая бледность исчезла с ее лица и она сказала:
— Я очень извиняюсь.
Я хмыкнул.
— На этом маршруте, имея постоянное ускорение, мы никогда не сталкиваемся с невесомостью, — продолжала оправдываться она. — Ну, почти никогда. Такое бывает лишь при развороте или если становится известно, что по той или иной причине придется отключить двигатель.
— Я тебе верю. А теперь одевайся и пойдем поглядим, что в чем там дело.
Анна оделась быстрее, чем я. Дожидаясь меня, она изо всех сил старалась ликвидировать последствия своего конфуза при помощи мягкого полотенца. И я с удовлетворением констатировал, что ей это неплохо удавалось. Сам я первый и последний раз занимался тем же самым еще в бытность свою новичком-курсантом, когда мне впервые довелось отправиться в космическую экспедицию.
— А что теперь? — спросила она, после того, как я застегнул брюки.
— Тебе лучше остаться здесь, — ответил я.
— Но ведь это мой корабль! — возмутилась она.
— Ладно. Тогда идем. Но первым все равно пойду я.
Я думал о том, что у нее совершенно нет опыта работы в невесомости, и что от нее все равно не будет никакого проку. Однако оставить ее одну в погруженной во мрак каюте я тоже не мог. И к тому же, расположение отсеков корабля она знает гораздо лучше, чем я.
Оттолкнувшись от стены каюты, я подплыл к двери. Ухватившись правой рукой за спинку одной из кроватей, я получил достаточную опору, чтобы суметь левой рукой распахнуть дверь. Площадка вокруг центральной шахты была огорожена перилами, так что мне не составило большого труда добраться до следующей двери, где я и задержался у самого края шахты, дожидаясь Анну, следовавшую за мной с фонариком в руке.
Перед тем, как перебраться в шахту, я забрал у нее фонарь и сунул его себе за пояс. С винтовой лестницей я связываться не стал; на мой взгляд, более коварного препятствия для человека, находящегося в состоянии невесомости, нельзя и придумать. Так что я перескочил на центральную колонну, представлявшую собой тонкий металлический стержень, и уже по ней начал пробираться вперед. У себя за спиной я слышал прерывистое дыхание Анны и знал, что она тоже не отстает от меня.
Мы миновали уровень, на котором располагался салон и кают-компания, затем уровень, где находились каюты экипажа, и вскоре добрались до самого конца колонны. Дальнейший путь преграждала закрытая наглухо герметичная дверь. За ней находился отсек управления корабля. Стрелка барометра, табло которого светилось в темноте металлическим блеском, остановилась на нулевой отметке.
— Кто должен находиться в это время в отсеке управления? — спросил я.
— Айвор, — в замешательстве ответила Анна. — Это было его дежурство. И капитан, наверное.
— Удар пришелся сюда, — объявил я. — Но ведь есть еще и остальные механик и помощник, свободный от вахты.
— Они должны быть где-то здесь, — прошептала она.
