Виктор Колупаев - Защита
24
В этот день никто из членов комиссии не опоздал. В десять часов с минутами комиссия уже начала работать. Пришел и Кирилл Петрович. Он хотя и не имел решающего голоса, но все же мог выступать, участвовать в обсуждении и тем самым влиять на окончательное решение.
Данилов сегодня светился. Даже зашита казалась ему праздником. Он уже видел сегодня Галя Никонову и в перерыве опять может увидеть ее, и весь вечер они снова будут вместе.
Перед началом защиты к Данилову и Григорьеву подошел Карин и от имени администрации института предложил им недельки две поработать в его лаборатории. Данилов, конечно же, согласился. А Григорьев сдержанно отказался. Данилову могут разрешить. А его ни Бакланский, ни Кирилл Петрович здесь не оставят. Нечего и надеяться.
Григорьев с утра даже не хотел здороваться с Виктором Ивановичем, но тот поздоровался первым. Словно между ними ничего и не произошло. Александр ответил, но больше не подходил к своему шефу.
А с тем произошла какая-то перемена. Он, конечно, в любых переделках умел держать себя в руках, этим часто и выигрывал в безнадежных ситуациях. Но сегодня с ним произошло что-то особенное. Это могли заметить только Григорьев и Кирилл Петрович. Тот, как только явился в институт, сразу же спросил:
- Ну что, Виктор Иванович? Есть у нас еще шансы?
- Есть, Кирилл Петрович. У нас есть все сто шансов из ста.
- Что-то из одной крайности в другую. Григорьев что-нибудь...
- Григорьев меня теперь не интересует вообще. Нет такого человека.
Председатель комиссии предложил начать работу. Перед ним лежал список выступающих.
И чем дальше шла защита, тем отчетливее становилось, что тема Бакланского провалилась. Были, правда выступления и в ее защиту, но они сводились в основном к тому, что результатов этой темы ждут во многих отраслях науки и техники.
- Ну, Виктор Иванович, - сказал Анатолий Юльевич. - Ваше слово.
- Заключительное слово, - усмехнулся Бакланский. - Как на суде.
- Что вы, что вы! У нашей комиссии совсем другие функции.
- Ну, хорошо, - сказал Виктор Иванович. - Я выслушал всех выступающих. Критика и замечания во многом были правильными. Мы ведь не святые. Недостатки есть у всех, в том числе и у нас. Возможно, мы пошли неправильным путем при разработке своей темы, хотя, повторяю, в науке и технике много путей, и не всегда сразу видно, какой путь правильнее.
- Здесь-то было видно, - успел вставить Громов.
- Видно? - переспросил Бакланский- Видно, как и всегда, только до ближайшего поворота. Что за поворотом, не знает никто. Вот вы идете своим, по-вашему, правильным путем. Дорога ясна, не так ли?
- Более-менее... чтобы можно было начинать работу, - ответил Громов.
- А что будет за вашим поворотом? Проспект? Тупик? Во-первых, еще не доказано абсолютно достоверно, что наша система ни к черту не годится. Кое-что она делает прекрасно. На худой конец, может управлять станками. Пусть похуже, но может делать и все остальное. Громоздкая? Да. Жрет много энергии? Да. Тяжелая? Да. Недостатков много. Но ничего совершенного пока нет и у вас. Все тоже в стадии разработок. Я уже сказал, что наша система кое-что может. Но она может и еще одно, чего пока не может ничья система. Анатолий Юльевич, позвоните, будьте добры, по номеру восемьдесят восемь семнадцать - пятьдесят три.
Председатель комиссии удивленно посмотрел на Бакланского.
- Ей-богу, я в своем уме. Позвоните, пожалуйста.
- Это же номер нашего телефона, - сказал Громов. - Зачем звонить по собственному номеру?
- Как! - воскликнул Карин.
- Пожалуйста, - пожал плечами председатель комиссии. Он набрал номер, послушал немного, потом сказал, все еще держа трубку в руке: - Ничего. Короткие гудки. Занято. А что должно быть?
- Ничего. Так и должно быть. Я просто хотел, чтобы все в этом убедились.
- Виктор Иванович, мы не отвлекаемся от основной задачи нашей комиссии?
- Нет, нет. Одну минуточку. Дайте мне трубку, пожалуйста.
Бакланский встал со своего места, обогнул стол и подошел к председателю. Взяв трубку, он набрал какой-то номер н спросил:
- Это Галкин? АТС? Сделайте, пожалуйста, те переключения, которые я вам показал.
- Это же работник нашей АТС! - почти крикнул Старков.
- Да,- согласился Бакланский. - Он сейчас подключит нашу машину к городской телефонной сети.
- "Эффект телефона"! - сказал Карин.
- Да, тот самый "эффект телефона". Он проявляется, когда наша система включена в городскую сеть. Если систему переключить на междугородные линии, то эффект возникает в других городах: Иркутске, Усть-Манске, Москве. Как, например, это было вчера.
Комиссия уже достаточно знала об аффекте, поэтому наводящих вопросов не возникло.
- Попробуйте позвонить кто-нибудь. Например, вы, Анатолий Юльевич.
Бакланский отошел от телефона, спокойно направился к своему месту и сел. Он был спокоен и уверен в себе. Анатолию Юльевичу ответили, и он даже немного поговорил с таинственным собеседником. Да, "эффект телефона" действовал.
- Вы это предусматривали? - спросил Карин Бакланского.
- Честно признаю - нет. А потом, что это? Кто знает, что это? Я могу только сказать, что это действует через нашу машину. Машину, которая создана на основе "порочных идей", как здесь говорили.
- Вот это да! - сказал Карин. - Кто мог подумать? Связь с кем-то или с чем-то!
- С самим собой, - вставил Григорьев.
У телефона образовалась небольшая очередь. Начальник СКБ протолкался к Бакланскому.
- Я вижу, настроение комиссии изменилось.
- Да, Кирилл Петрович. Всю ночь разгадка была где-то рядом, но не давалась. Только утром понял, что это за чертовщина.
- И это поможет?
- Поможет? Помогло уже! Я звонил председателю той комиссии, которая занималась телефоном. Что бы ни было в этой заварухе, но она надолго, и субсидирование работ нам обеспечено. Теперь никто не будет говорить, что мы зашли в тупик.
- Ну, Виктор Иванович, молодец! А я уж думал, все кончено.
- Ерунда, Кирилл Петрович. Еще поработаем. Только без этих -Григорьева, Соснихина, Бурлева. И еще нескольких - с глаз моих долой. Ведь если бы я послушался их или сдался здесь Григорьеву, "эффект телефона" никогда бы не был открыт!
- Я подумаю, Виктор Иванович. Мне нужны толковые люди. Мне нужно, чтобы темы защищались.
Григорьев молча вышел из кабинета, подошел к фотографии хорошенькое девочки Гали Никоновой, посмотрел на нее я двинулся к выходу.
25
И закрутилось колесо! Бакланский был на волне. Успех не вскружил ему голову. Он был, по-прежнему, собран, подтянут, вежлив, остроумен и целеустремлен. На работу в комиссии у него теперь времени не хватало, но он все-таки выкраивал его и являлся, чтобы принять участие в написании акта приемки. Тема, недоработанная в чем-то одном, оказалась открытием в другом, необыкновенном, важном, таинственном.
![Александр Григорьев - Ветер перемен[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
