Инна Гарина - Книга без переплета
Колдун просверлил его свирепым взглядом, но по сравнению с видением его в образе ящерицы это было уже совсем не страшно.
- Все! - трагически возгласил Аркадий Степанович. - Свершилось!
Даже эта информация не заставила Баламута дрогнуть.
- Что свершилось? - спросил он звонким от облегчения голосом и почти радостно.
- Пропал Овечкин!
Баламут вскинул брови.
- Вот это новость так новость...
- Болван, - грубо отреагировал Босоногий колдун. - На этот раз он действительно пропал! Не знаю, где он был до сих пор, зато знаю, где он теперь!
- Так пошли к нему, - легко предложил Доркин, все еще не до конца понимая, о чем говорит колдун.
Тот внимательно посмотрел ему в лицо и, кажется, понял это. Во всяком случае, он с тяжелым вздохом подошел к столу и налил из неизвестно откуда взявшейся там бутылки в неизвестно откуда взявшуюся рюмку нечто золотисто-коричневое, что и поднес Баламуту, буркнув:
- Пей!
Доркин покорно глотнул поднесенное зелье и от неожиданности поперхнулся. Это было еще крепче вина, которое они пили накануне. В Данелойне не знавали напитков такой силы...
Колдун наблюдал за его конвульсиями, не делая никаких попыток помочь.
- Ну, пришел в себя? - спросил он только, когда Баламут наконец откашлялся.
Тот судорожно кивнул. Как будто и вправду все встало на места...
- А теперь слушай, - сурово сказал Аркадий Степанович. - Только что у меня на глазах излучение Тамрота, который, как тебе известно, находится у Овечкина, кануло в... ну, назовем это энергетическим облаком. Облако состоит из абсолютно чужеродной энергии, грязной, душной... даже не знаю, откуда такая... словно ее черпали со дна адских колодцев! Я попытался проникнуть следом, но ничего, разумеется, не вышло. Поймали-таки нашего Овечкина. И боюсь я, боюсь, Доркин, что и принцесса находится там же...
Обычно задорная физиономия старца вытянулась и приобрела похоронное выражение. Он глядел в пол, когда услышал неожиданно спокойный и ровный голос Баламута:
- Где это облако?
Аркадий Степанович поднял глаза и с удивлением воззрился на своего гостя.
Менее всего Баламут Доркин походил сейчас на шута. Получив более или менее конкретную информацию и почуяв возможность действия, он совершенно преобразился. И колдун вдруг увидел перед собою не дурашливого своего "юного друга", а немолодого уже человека, видавшего виды, познавшего страдания и закаленного ими, знающего цену словам. Бойца, готового умереть без всякой аффектации, чтобы только выполнить порученное ему дело. Глубокие морщины на его лице говорили не столько о возрасте, сколько о многотрудной жизни, и взгляд светлых ястребиных глаз был спокоен и тверд. Очень спокоен и очень тверд. Доркин стоял, слегка расставив ноги, держа руку на поясе, на рукояти кинжала, и видно было, что поза эта для него весьма привычна.
- Где это облако?
- Да... - неопределенно сказал Аркадий Степанович. - Ты, никак, собрался идти туда с этим... оружием?
Доркин чуть помедлил с ответом.
- Возможно, тебе это кажется смешным, колдун. Но - да, я собрался идти туда с этим оружием. Во всяком случае, я умею с ним управляться.
Он подчеркнул слово "умею", и босоногий старец немедленно уставился на него с удивлением и негодованием.
- Ты что это...
- Не прими на свой счет, колдун. Просто я не раз уже замечал, что, когда бессильна магия, обыкновенная сталь приходится как нельзя более кстати.
Голос Доркина звучал примирительно, и Аркадий Степанович, фыркнув, сказал:
- Ладно. Только никуда я тебя не пущу. Тем более что местонахождение этого... облака я успел заметить лишь весьма приблизительно. Оно мелькнуло в момент соприкосновения с излучением Тамрота и исчезло. На карте чисто и пусто.
Он еще раз покачал головой.
- Однако в этот райончик мы переселимся немедленно. Петроградская сторона не так уж велика... ночь поработаю - и отыщу его. Недурно бы еще выяснить к тому же, с кем мы имеем дело. Боюсь я, друг мой Доркин, что маг, похитивший вашу принцессу - вовсе не человек. А если человек, то он волшебник такой силы, что я, право, и не знаю... люди не могут выдерживать подобное... - Степанович невольно содрогнулся.
- Я не очень понимаю, о чем ты говоришь, почтеннейший, - мягко, но настойчиво перебил его Доркин. - Кто бы он ни был, он держит в плену принцессу, и Тамрот теперь тоже у него, так?
- Боюсь, что так...
- Не бойся, - усмехнулся королевский шут. - Делай свое дело... найди мне это место, чем бы оно ни было. Остальное я беру на себя.
- Ты спятил, - сердито сказал старец. - Тебя сотрут в порошок - и пикнуть не успеешь! Я и то могу стереть тебя в порошок, не сходя с этого места, и я это сделаю, если ты не угомонишься, хоть оно и претит моей миролюбивой натуре. Ты будешь делать только то, что я тебе скажу. Понял?!
Доркин строптиво вздернул было подбородок, но тут же и передумал.
- Понял, - кротко ответил он.
Так кротко, что Аркадий Степанович снова рассердился и нахмурился. Но сказать было нечего.
- Тогда собираемся, - буркнул он и налил себе стопочку адского зелья.
Сборы Босоногого колдуна были недолги, но удивительны. Как он это сделал, Баламут, разумеется, не понял, но на глазах у него колдун скатал пространство в небольшой рулончик - всю квартиру вместе с кабинетом, и в тот же миг они оказались на площадке перед закрытою дверью. А затем вышли из дому и отправились пешком мимо стоящих в цвету каштанов Летнего сада, мимо сиреневого разлива Марсова поля, по мосту через широкую реку, мимо крепости, пока не углубились в сплетенье тихих кривых улочек Петроградской стороны. Там Босоногий колдун облюбовал себе дом по вкусу и, когда они поднялись на третий этаж, видимо, более всего любимый старцем, развернул свой рулончик. И они очутились в той же самой квартире, только за окнами ее теперь был другой городской пейзаж.
- Здорово, - одобрительно сказал Доркин, начавший уже привыкать ко всем этим чудесам. - Ты - замечательный колдун, почтеннейший!
- От кого я это слышу? - язвительно осведомился старец. - Неужто от того, кто ни во грош не ставит всю магию против своего жалкого ножичка?
Баламут засмеялся.
- Особенно же хорошо у тебя получаются горячительные зелья. Я бы отважился выпить еще стаканчик...
- Ладно уж, - смягчился колдун. - Выпей да ложись спать. А я пойду работать.
Спать Баламуту не хотелось совершенно, тем более что за окнами стоял чудесный летний вечер, и он отчаянно взмолился:
- Позволь и мне заняться чем-нибудь, почтеннейший! Не привык я сидеть без дела в четырех стенах... позволь хоть погулять выйти!
- Учитывая все обстоятельства, лучше, чтобы ты не покидал эти четыре стены без меня, - сурово сказал Босоногий колдун, но, увидев молящий взгляд Баламута, заколебался. - Ты можешь дать мне страшную клятву, что будешь осторожен и не станешь ввязываться ни в какие истории, и при первом же признаке чего-то недоброго...
