Кеннет Балмер - Солнца Скорпиона
Так что мои друзья, хранившие верность божеству красного солнца тоже применяли труд рабов. Мог ли я ожидать чего-то иного? Я знал, что рабство у них практиковалось, в основном, на борту свифтеров. В городах работы выполнялись обычными гражданами, на тот лад какой имел смысл для землянина европейской культуры, а немногочисленные рабы были в основном личными слугами.
Я посмотрел на море. Слева по борту тучи стали ниже, чернее и принимали куда более угрожающий вид, чем имели всего полбура назад. Пока я не желал вмешиваться в управление кораблем Зенкирена. Две галеры, идущие за нами в кильватере, тяжело зарывались носом в волну и взрывали её, разбрызгивая пену. «Купцы» двигались по морю с большей легкостью, и я заметил, что они убавили парусов.
Зенкирен вышел на палубу.
Весельный начальник выскочил из табернакля с его прочно запертой на засов дверцей, взлетел по трапу и показал капитану за левый борт.
— Вижу, Нат, — ответил Зенкирен. — Нам придется это пережить.
Данный Нат, опять же, был просто ещё одним носителем этого распространенного имени, а не Натом-вором из Зеникки. И не моим товарищем по веслу, который сейчас коротал время, играя в одну из многочисленных крегенских азартных игр на нижней палубе с кем-то из освобожденных рабов.
«Сиреневая птица» уже начала страдать от сильной бортовой качки на дьявольски неудобный спиральный лад, Длинные узкие галеры — все-таки не морские суда. На нескольких веслах сбились с ритма, и лопасти били по воде, подымая пену. Весельный начальник нырнул обратно в табенакль. Барабанщик начал бить медленнее, а кнутовой дельдар промчался по куршее под тыльным траверзом и забрал у Золты кнут.
Нам грозил сильный порыв ветра.
Ураганы, циклоны, тайфуны и прочие разновидности штормового ветра для меня не в новинку. Подхвативший нас шторм поначалу не давал мне никаких серьезных причин для тревоги. Да, находись мы сейчас на борту семидесятичетырехпушечного фрегата — или даже тридцативосьмипушечного, — на каких мы плавали во время блокады, то такой ветерок нас едва ли б обеспокоил. Но свифтеры внутреннего моря были примитивными боевыми машинами, а не изощренными парусными судами флота Нельсона. «Сиреневая птица» вела себя так, будто взбесилась. Она крутилась, задирала нос, заваливалась на корму, впадала то в килевую, то в бортовую качку. Во время последней меня пробирала нервная дрожь — о существовании которой я уже давно позабыл.
Десять весел разнесло в щепы, прежде чем все их втащили и уложили ради безопасности на борту. Эту операцию — будучи галерным рабом, я не раз выполнял её — проделали на редкость скверно. После этого матросы выволокли кожуха и завязали ими все отверстия в палубных надстройках. «Сиреневая птица» в этот момент зарылась носом и тут же вздернула его, словно хорь, копающий корешки. Я обернулся. Галеры, идущие в кильватере, бросало на волнах, точно спички — вверх-вниз, а об узкие носы разбивались массы белой пены.
«Купцы» просто пропали из виду. Тучи совсем опустились, а небо почернело. Хлынул дождь. Это слегка приободрило меня, хотя то, как мотало наше судно точно помело, встревожило бы любого моряка. А я-то считал, что «Сиреневой птице» следует быть подлиннее!
Двое рулевых дельдаров орали, зовя на помощь. Матросы, бросившиеся на подмогу, взлетели на полуют и вцепились в руль, чтобы справиться с двумя ластовидными рулевыми веслами — по одному на каждом борту. Но не успели они добраться, как галеру закачало с борта на борт. Казалось, она извивалась как змея. Под стенания шпангоута, среди дождя и брызг, заливающих палубу, правый руль с треском переломился.
«Сиреневая птица» накренилась на правый борт так, что левый руль едва не показался из воды. Ее развернуло кругом. Ветер и дождь хлестали нещадно. Зенкирен стоял недалеко от меня, выкрикивая приказы экипажу. Крен корабля застал его врасплох. Он покачнулся, споткнулся на палубе и с силой ударился головой о срез полуюта. И упал на палубу без чувств.
Старший помощник, некто Рофрен, вскочил на ноги. Лицо у него сделалось нездорового цвета, и на ногах он держался нетвердо.
Теперь сквозь плеск каскадов брызг и вой ветра мы ясно расслышали приближающийся зловещий рев разбивающихся о скалы громадных волн.
— Все кончено! — закричал Рофрен. — Мы должны прыгать за борт… должны покинуть свифтер!
Я подскочил к нему и как следует дал ему в челюсть — и не потрудился подхватить его, когда он рухнул на палубу.
Галера подо мной взвивалась и падала, когда я бежал обратно к корме.
— Так держать! — крикнул я рулевым дельдарам. — Держите руль, когда она начнет поворачивать!
А затем бросился вперед, проталкиваясь мимо промокших кнутовых дельдаров таращившихся на меня с испуганными и озадаченными лицами. У грот-мачты я схватил за шкирку нескольких укрывшихся там матросов и пинками погнал их на подмогу тем, кто поднимал обрывки паруса на прочно обрасопленной рее, шедшей диагонально через палубу. Этот клок парусины сразу наполнился ветром и выгнулся, напряженный и вибрирующий. Хоть наша галера и была никуда не годным морским судном, но она откликнулась. Сходным образом я крепко обрасопил рею фок-мачты. Нас словно плавник сносило в подветренную сторону — туда, где наш корабль ждали железные клыки скал. Теперь я начинал различать их сквозь мглу, пену и каскады брызг.
На какой-то миг я усомнился, сможем ли мы обойти на ветре эту клыкастую каменную челюсть.
Нас несло бортом к ветру.
— Так держать, руль крепче! — заревел я, перекрывая вой ветра.
Медленно-премедленно мы приближались к скалам. Но слишком медленно, подумалось мне. Слишком медленно.
Брызги заливали мне глаза, и я нетерпеливо их смахивал.
Я не решался поднять ещё какие-то паруса. Галера просто полетела бы, как стрела, и напоролась на скалы, если просто не перевернулась бы в первые же минуты, прежде чем нос её развернется по ветру. Каскады воды обрушивались на нее, разбиваясь о корпус.
Я держался изо всех сил и надеялся на лучшее.
За это время Рофрен пришел в себя и сейчас направлялся ко мне с группой офицеров. На их лицах смешались страх перед разбушевавшимся морем и ненависть ко мне.
— Ты… князь Стромбор! Ты арестован! — Рофрен начал ровным тоном, но в конце фразы его страх прорвался, и он начал заикаться. — Мы все обречены — из-за того, что ты помешал мне отдать приказ! Мы все могли бы прыгнуть за борт, когда я сказал, и спастись… а теперь мы слишком близко к скалам! Крамф! Ты погубил нас всех!
Один из офицеров, юнец с покрытым нездоровым румянцем лицом и близко посаженными глазами рывком выхватил меч.
