Виталий Вавикин - Другое племя
Милдрет закурила, убеждая себя бросить это бесполезное занятие. Вспомнила своего отца и решила, что просто обязана довести до конца хоть одно дело. Отбросив сигарету, Милдрет снова взялась за лопату. Капельки пота покрыли ее лицо. Одежда прилипла к телу. Продолжая копать, Милдрет пыталась отвлечь себя, обобщая в голове факты, собранные за последние недели. Мозоли лопнули, и черенок лопаты окрасился кровью. Милдрет убедила себя, что не видит этого, не чувствует. Не заметила она и полуразложившуюся лапу зверя, мелькнувшую между комьев сухой земли. Лопата звякнула о крепкую кость. Милдрет вздрогнула. Воображение нарисовало изуродованное человеческое тело, которое она должна будет достать из могилы. Желудок сжался. Но не от страха. Скорее, от разочарования. Так много стараний, а что в итоге? История о насильнике и разгневанном отце, пристрелившем его как бешеного пса? На какое-то мгновение Милдрет пожелала, чтобы история Тесс оказалась правдой. Встав на колени, она начала откапывать найденное тело руками.
– Какого черта! – прошептала Милдрет, увидев звериную лапу. Долго смотрела на нее, пытаясь определить, какому виду она принадлежит. Затем откопала морду. Хаос в голове усилился. Найденное животное не было похоже ни на одно из известных ей. – Это еще ничего не значит, – решительно сказала Милдрет.
Выбравшись из могилы, она отыскала в багажнике «Доджа» веревку и обвязала ей тело зверя. Черви и время облегчили задачу. Пыхтя и тихо ругаясь себе под нос, Милдрет вытащила найденное тело из могилы. Проделанная операция отняла у нее последние силы. Тяжело дыша и вглядываясь в чистое небо, она лежала на спине рядом со зверем и заставляла себя подняться. «Это будет сенсация!» – думала Милдрет. Перед глазами уже мелькали будущие газетные заголовки: «Найден новый вид», «Новый вид животного открыл охоту на человечество».
Милдрет вздрогнула, вспомнив ребенка Тесс. «А что если и это окажется правдой?» Желудок снова предательски сжался. Повернув голову, Милдрет посмотрела на зверя. Неужели он похож на человека больше, чем можно представить? Выходит, что так. Иначе как смогла бы забеременеть Тесс? Милдрет призвала на помощь все свои антропологические знания. Что если этот монстр на поверку окажется тупиковой ветвью человеческой эволюции? Она вспомнила остальные убийства. Сомнений не было. Зверь, лежавший сейчас рядом с ней, не был единственным представителем своего вида. Есть и другие. Сердце Милдрет возбужденно забилось. Если ей удастся разобраться во всем этом, то слава и подпись в истории будут обеспечены. Весь мир будет говорить о ее открытии. Милдрет закрыла глаза и хрипло рассмеялась.
48
Джулиан Гефорд подошел к зеркалу и поправил черный галстук. Карлотта умерла три года назад, а он так и не научился хорошо завязывать галстук. Сложно, наверное, в пятьдесят семь лет начинать новую жизнь, потеряв близкого человека. Дети дарят внуков и обещают приехать на Рождество, но дом постоянно пустует. Гефорд завел двигатель нового черного седана и подумал, что Карлотте он пришелся бы по вкусу. Включив проигрыватель, Гефорд попытался прогнать нахлынувшее на него уныние. Фрэнк Синатра пел «Незнакомые люди», и Гефорд танцевал под этот мотив с Карлоттой. Воспоминания были настолько четкими, что он чувствовал запах волос своей жены. Темные, рассыпанные по плечам, они обрамляли бледное, женственное лицо с волевым подбородком, в центре которого красовалась небольшая ямочка. Джулиан вздохнул и заставил себя вернуться в реальность. Воспоминания рассыпались, оставив чувства. Тоска уступила место нежности, одиночество – теплу прожитых лет. Включив передачу, Гефорд выехал на дорогу. Кротчайший путь до работы занимал не более пятнадцати минут, но он всегда добирался в объезд, неосознанно повторяя маршрут, преодолеваемый каждый будничный день, когда была жива Карлотта.
Свернув на стоянку, Гефорд занял отведенное ему место. Крохотная птица чирикнула, перелетая с ветки на ветку. Старый дуб устремлялся кроной, казалось, в самое небо. Дуб был здесь такой же неотъемлемой частью, как и само здание. Приземистое и безвкусное. Гефорд вошел в просторный пропахший бетоном холл и, достав из кармана бейдж, пристегнул его к отвороту своего черного пиджака. «Доктор Джулиан Гефорд», – гласила черная надпись на белом фоне. Охранник в отутюженной униформе приветливо кивнул ему. Гефорд поднялся по лестнице и заглянул в класс математики. Полтора десятка мальчишек сидели за партами, внимательно выводя в тетрадях простейшие формулы, копируя их с доски. Миссис Ремси терпеливо прохаживалась между парт, наблюдая за работой. Царившая в классе тишина настораживала, но Гефорд знал, что стоит только уроку подойти к концу, и класс наполнится веселым гвалтом.
Пройдя в свой кабинет, он сел за стол и, открыв ежедневник, убедился, что помнит все, что должен сделать сегодня. Семейная фотография двенадцатилетней давности снова напомнила о Карлотте. Странно, но Гефорд помнил каждую минуту до и после снимка. Не помнил до тех пор, пока не умерла жена, а после взглянул на фотографию и вспомнил все до мелочей. Яркое солнце, голубое небо, яблоневый сад, приехавшую в гости с парой близнецов дочь, жену, Бренана. Последний не попал в кадр, но он был именно тем, кто сделал снимок. Друг детства, с которым так и не развела его судьба. По крайней мере, Гефорд надеялся, что именно так оно и есть. Надеялся и после того, как Бренан привез ему грудного младенца, сказав, что нашел его на пороге своего дома. Гефорд хорошо помнил, как протянул руки и взял ребенка. Мальчик выглядел здоровым и полным сил, но Бренан смотрел на него как на исчадье ада.
– Наблюдай за ним, – сказал он.
– Ты уверен, что не хочешь мне еще о чем-нибудь рассказать? – спросил Гефорд, пристально вглядываясь в глаза друга. Бренан выдержал этот взгляд и качнул головой.
– Думаешь, это его ребенок? – спросила Гефорда жена.
– Навряд ли, – сказал он, вспоминая странный взгляд друга.
– А имя он ему дал?
– Арман.
– Почему Арман?
– Не знаю. Кажется, сказал, что так было написано в записке.
– Которую ты, конечно же, не видел?
– Нет.
На следующий день, придя на работу, Гефорд долго смотрел на младенца, невольно пытаясь отыскать сходство с Бренаном.
– Не хочешь навестить его? – спросил он друга, когда мальчику исполнился год.
Ответ Бренана был уклончивым, но Гефорд и без подробностей смог понять, что встречаться с ребенком – это последнее, чего хочет Бренан. Он боялся его. Бежал от него. Но почему?
– Что в тебе такого особенного? – спросил Гефорд, наблюдая за темноволосым мальчиком.
