Игорь Пронин - Дым над Ульшаном
— Теперь держись, проклятая! — прошептал он, сделал шаг и веревка выскользнула у него из рук, словно змея.
Испуганный Кей прижал беглянку ногой и немного понаблюдал за ней. Лежа на полу, веревка вела себя как тысячи самых обычных веревок, но поэт не доверял ей. Он достал нож и несколько раз ткнул проклятую. Ничего не произошло. Только тогда Римти нагнулся, чтобы поднять добычу, и увидел спрятавшуюся под кроватью профессора девушку. Ее лицо закрывала прядь черных волос, но отчего-то Кей сразу понял, что это именно девушка.
— Ты кто? — прежде чем задать этот вопрос, секретарю пришлось быстро облизать пересохшие губы.
— Я тут служу, в замке, — прошептала девушка. — Пожалуйста, тише!
— Вылезай, — приказал Кей.
Она быстро выползла из-под кровати, поднялась. Довольно высокая, ладненькая, что сразу бросалось в глаза благодаря мужскому костюму. Лица Кей по прежнему не видел, потому что служанка герцога не отрываясь смотрела на веревку, оставшуюся лежать на полу.
— Как ты сюда попала? — продолжил он допрос.
— Я провинилась… Пошла ночью куда нельзя, долго рассказывать. За мной погнались, я и спряталась.
Как ни был Кей напуган, у него хватило самообладания сразу заметить ложь. От эльфов не убежать, и уж во всяком случае, не спрятаться под кроватью. Однако обличать незнакомку он решил не спешить.
— Посмотри на меня!
Девушка медленно подняла голову и поэт вздрогнул всем телом, увидев рыжевато-желтые глаза. Даже при изменчивом свете от свечи он готов был поклясться чем угодно, что именно эти глаза смотрели на Кея, когда он срезал повешенного. Профессор мирно похрапывал на кровати и Римти с ужасом понял, что Хлумиз не проснется, даже когда поэт издаст предсмертный вопль.
— Не бойся! — быстро заговорила демоница, заметив состояние Кея. — Я не причиню тебе зла, ведь ты очень помог мне тогда, у виселицы! Если бы веревка оставалась на моей шее до заката солнца, все было бы кончено. Ираклиаз разослал по деревням сотню заговоренных петель, и обещал награду за каждого повешенного бродягу.
— Я тебе не верю, — признался Кей.
— А ты поверь! Не такая уж я страшная, по крайней мере, для тебя. Меня зовут Элоиз. И еще… Чтобы ты совсем перестал меня бояться… — демоница быстро нагнулась, схватила веревку и одела себе на шею петлю. — Вот, если я так встречу рассвет, то умру. А сама снять не смею, веревка заклята, как и я сама. Теперь моя жизнь в твоих руках.
— В моих руках? — поэт прокашлялся.
Перед глазами мелькнула картина: Кей приводит демоницу к Ираклиазу, получает огромную награду и спокойно сочиняет стихи всю оставшуюся жизнь. Такой маг может достать любое количество золота, ему это даже не трудно. Но о чем писать стихи? О том, как помог полуэльфу, презирающему людей? При всей широте взглядов что-то Кею не нравилось. В глазах демоницы было такое страдание, что на место отступившего страха пришла жалость. Однако сначала Римти решил убедиться в искренности Элоиз.
— Я могу затянуть петлю? — спросил он и взялся за веревку.
— Пожалуйста, не делай этого! — срывающимся голосом попросила демоница. — Я ведь хотела доказать тебе свою дружбу…
— А я просто хочу ее проверить еще разок, — пообещал Кей и затянул узел на тонкой смуглой шейке. — Встань на мое место: многие ли стали бы с тобой даже разговаривать?
Когда Элоиз захрипела, но так и не подняла рук, не попыталась вырваться, Кей поверил. Он еще немного придушил ее, для верности, но потом расслабил петлю и даже заботливо усадил демоницу на широкую кровать профессора.
— Вот теперь можно и дружить! — улыбнулся поэт.
— Тише!
— Не бойся, профессор не проснется. Лучше всего на свете он умеет спать. Но постой… А что же теперь нам делать?
— Я твоя раба. Но если ты не снимешь с меня веревку до рассвета, я умру.
— Это я понял… А если сниму?
— Тогда я уйду, — твердо сказала Элоиз. — Никто не узнает, что я была здесь, клянусь. Ты случайно спас меня один раз, но и я отплатила ночью на дороге, когда эльфы должны были убить тебя. Между прочим, мне проткнули стрелой руку.
— Крыло, — поправил ее Кей, с содроганием вспомнив дорогу к Ульшану.
— Стреляли в крыло, а попали в руку. У них были не простые наконечники, мне стоило большого труда добраться до Ульшана. Только там я и получила помощь… Как видишь, не так уж я опасна.
— Не опасна? — фыркнул Кей. — Ты пришла в Викенну, чтобы убить герцога, и говоришь, что не опасна! А еще ты убила в Ульшане нескольких полицейских.
— Я была вынуждена это сделать…
Профессор громко всхрапнул, заворочался. Кей немного подумал и покрепче намотал на руку веревку.
— Идем ко мне в спальню, а то вдруг профессор все-таки проснется. Думаю, он с тобой и разговаривать не станет, у него задание от герцога тебя изловить… А еще по соседству живет его дочка, девка хорошая, но уж очень себе на уме. Как бы не подслушала.
Оказавшись в своих покоях, Кей первым делом задвинул оба засова, а уж потом уселся на кровать и задумался. Ничего кроме стихов в голову не приходило.
Я демоницу ухватил,
Хоть не желал того.
Держу, пока хватает сил,
И больше — ничего.
— Тебе не нужно опасаться меня, — снова заговорила Элоиз. — Поверь, я не виновата в том, что со мной происходит.
В спальне Кея горело четыре свечи — спать в полной темноте он опасался. Теперь секретарь мог хорошенько рассмотреть свою пленницу. Его поразила мягкая красота ее лица, чудесная смуглая кожа и очень черные, черные, как крылья зловещей ночной птицы, волосы. В желтые, нечеловеческие глаза он старался не смотреть.
— Это неправда, что я пришла убить герцога.
— Как это — неправда? — опешил Кей. — А зачем же?
— Ираклиаз — вот кто мой враг, а вовсе не герцог. Иначе зачем же, по-твоему, я отправилась в Ульшан, а не сразу сюда? Он был там, а Викенна оставалась почти без охраны.
— Ничего не понимаю… — поэт обхватил голову руками. — Если герцогу никто не угрожает, то зачем он призвал сюда профессора? Да и если бы угроза была, все равно не понимаю…
— Я тоже, — вздохнула Элоиз и вдруг быстро провела рукой по волосам Кея. — Я не знаю, зачем сюда привезли этого старика. И мне очень жаль, что ты, мой друг и спаситель, оказался в таком опасном месте. А вот веревку ты зря сохранил: если Ираклиаз о ней узнает, то все поймет и отыграется на тебе.
— Что же будет дальше? — Кей замер, втайне надеясь, что демоница повторит свой жест. — Что будет с тобой? Ведь ты не сможешь подобраться к Ираклиазу, он могучий маг.
— Это правда. Но и другой цели у меня нет, ведь во всех моих несчастьях виноват именно Ираклиаз. Поверь, я не родилась демоном. Все произошло вскоре после окончания Тримагорских войн. У герцога Истиенского должен был родиться ребенок, но его жена как-то раз вышла прогуляться и не вернулась. Ее нашли недалеко отсюда, в саду, со стрелой в груди. С эльфийской стрелой! — Демоница опять коснулась головы Кея, на этот раз не так быстро. — Она умирала, и вместе с ней таяла надежда старого герцога. Ребенок должен был умереть вместе с матерью. Эльфийская стрела… Тогда герцог через доверенных лиц обратился за помощью к врагу, к Ираклиазу. Маг прибыл в Викенну, но сказал, что мать спасти уже не удастся. Однако он обещал с помощью волшебства поддерживать нечто вроде жизни в ее уже мертвом теле, обещал дать ребенку созреть, а потом извлечь его из чрева.
