Геннадий Тищенко - Взгляд извне
— Как говорится — лучше один раз увидеть… — Леруа усмехнулся и в благодарность поцеловал Улу, которая проворно успела подставить для поцелуя свои крупные губы.
— Здесь сейчас самый пик любовной поры, — как бы оправдываясь, пояснил Леруа, немного отстав от Улы, пошедшей впереди. — А условности, как ты понимаешь, им совершенно чужды.
— И все-таки… к чему была эта демонстрация?
— Я хотел, чтобы ты убедился в возможностях представителей высших слоев общества осмилоков, — пояснил Леруа. — Позднее ты увидишь, что представляют собой низшие…
— Это надо спрятать, — Ула остановилась возле сольдера и ткнула пальцем в его матовую поверхность.
— Я знаю, — Леруа громко постучал по автохромной броне. Верхний люк раскрылся, и из него высунулась заспанная физиономия Томаса Берга.
— Приехали? — осведомился он, зевая.
— Почти… Дальше придется ножками топать… Свистать всех наверх! Пора выгружать провиант.
— К чему такая спешка? Ведь только рассвело, к тому же… — Берг умолк, увидев Улу.
— Теперь понял? — Леруа невольно рассмеялся.
— П-понял, командор, — прошептал Томас и, не отрывая глаз от Улы, медленно сполз в недра сольдера.
— Возвращайся к своим, Ула, — Леруа подошел к прекрасной аруанке и, обняв ее, поцеловал в губы. — В полдень я вернусь сюда с товарищами без этой штуки, — Леруа хлопнул рукой по обшивке сольдера.
— Много вас? — спросила Ула.
— Пока — шестеро, но скоро к нам присоединятся еще десять человек…
Некоторое время Ула что-то молча обдумывала, затем вздохнула, как бы соглашаясь с чем-то не очень приятным, и прильнула к Леруа, совсем как женщина Земли.
Я смущенно отвернулся и полез в сольдер, из которого уже доносились голоса просыпающихся соплеменников.
Маскировка сольдера в одной из бесчисленных пещер, усеявших склоны Белых Гор, заняла около получаса. Еще час ушел на возвращение к пещерам осмилоков.
Небо к этому времени заволокло охристыми тучами, а когда Леруа вместе с Улой исчез в одной из ближайших пещер, заморосил мелкий дождь.
— Почему Леруа можно, а нам нет? — состроив наивные глаза, спросил Санти.
— Потому, что молодой еще… — Томас Берг озабоченно смотрел на разверзшиеся небеса и жадно слизывал с губ капли дождя.
— Так и будем мокнуть? — спросила Юна.
— По-моему, целесообразно поставить палатку, — сказал Берг. — Леруа вполне может задержаться.
— Во всяком случае, я на его месте задержался бы, — многозначительно заметил Санти. — Завидовать, конечно, грех, но я нашему командору завидую. И чего она в нем нашла такого уж особенного?!
— А они давно знакомы? — спросил я.
— Больше года… — Берг тяжело вздохнул. — Между прочим, для аруанки это рекорд… Они не многих так выделяют.
— Что вы имеете в виду, — не понял я. Но ответить Берг не успел.
— Кончай разговоры! — крикнула Юна, вытаскивая из рюкзака пакет с палаткой. — Двое — на установку палатки, а остальные — на сбор дровишек! Разожжем костерок с дымком, чтобы даже мистер Джонс заметил.
— Что еще за Джонс? — спросил я Берга, когда мы остались в палатке вдвоем.
— Шеф карантинного контроля. Он уже где-то в нашем районе. Вообще-то мы с ним должны были встретиться в месте проведения Киаланы, но не исключено, что он найдет нас значительно раньше.
— А зачем мы ему?
— А на всякий случай… Очень уж он недоверчивый, как, впрочем, ему и положено по службе. Иногда, правда, он слишком достаёт своей опекой, но, по большому счёту, когда он рядом как-то спокойней…
— Значит, Леруа бывает у осмилоков только в его сопровождении?
— Как раз Леруа-то и пользуется доверием Джонса. Леруа и Юна… А контролирует он нас, грешных. То есть остальных…
— А за что Юне такие привилегии?
— Она же ближайшая соратница Леруа! — Берг удивленно посмотрел на меня. — Очень талантливый врач. К тому же не уступает в красоте аруанкам. Правда, поговаривают, что своей красотой она тоже обязана Леруа. То ли он провел цикл операций, типа пластических, то ли какие-то изменения на генном уровне… Я, к сожалению, не специалист, да и вообще не верю во все эти басни… — Берг прислушался к звуку шагов, раздавшихся снаружи, и вышел из палатки навстречу Санти и Юне.
— Сыроваты… — сказал Берг и начал разбирать причудливые сучья, сваленные возле палатки.
— Здешние растения отлично горят и в сыром виде! — пробурчал Санти. — Да и дождь уже кончается…
Когда Леруа в сопровождении Улы вышел из пещеры, мы с аппетитом поглощали вкусные, хоть и с привкусом гари, пищевые концентраты, подогретые на дымящем костре.
— Маяк для Джонса? — Леруа кивнул на столб дыма.
— А чего бояться, — отозвался Санти. — Мы ведь правил не нарушаем! Даже он со всей своей индусской щепетильностью и прочими прибамбасами не сможет ни к чему придраться.
— Соскучились, вижу, по нему, — усмехнулся Леруа. — Может, еще и пеленг подадим?
— А это мысль! — восхитился Берг. — Вызовем его на связь, осведомимся о здоровьице… А потом и пригласим. То-то он удивится!
— Неужели вам не надоела его отеческая забота? Рад, что у вас хорошее настроение, но вынужден его испортить, — сказал Леруа, подсаживаясь вместе с Улой к костру. — Джонс уже на подходе. Так что готовьтесь к встрече!..
Ула сидела между Леруа и мной, но к земной пище не притрагивалась.
Изредка я поглядывал на прекрасную аруанку, и на душе становилось все неспокойнее. Раньше я и представить не мог, что красота женщины может так волновать. Бронзовая кожа, огромные глаза с длинными густыми ресницами, тонкий нос — все в этом лице было необычайно женственным. Лишь теперь, при дневном свете, я разглядел и оценил колдовское очарование Улы. Ее крупные, четко очерченные губы неширокого рта и густые с синим отливом черные волосы, собранные на макушке в пучок так, чтобы была открыта стройная шея, могли свести с ума любого мужчину. Даже Юна, рядом с Улой, выглядела бледновато…
— Почему ты так смотришь на меня? — пристально взглянув на меня, спросила Ула. — Я тебе нравлюсь?
— Андрей, очнись! — раздался голос Леруа.
— Что? — я с трудом оторвал взор от Улы и взглянул на него.
— Дама задала тебе вопрос, — с трудом сдерживая смех, пояснил Леруа.
— Какой? — глупо спросил я.
— Нравится ли она тебе, чурбан?
— Похоже, она и его очаровала, — Берг подмигнул Леруа.
Я растерянно огляделся по сторонам.
Товарищи по экспедиции, улыбаясь, смотрели на меня, явно предвкушая что-то необычное.
