Алексей Гребенников - Третий экипаж (сборник)
«У него что, ноги кривые?» – не выдержал Анар.
Китаянка на этот вопрос не ответила. Тогда Анар взялся за выпестышей.
И Венька, и Якунька, и Кланька, и Чан – все четверо отвечали по-русски, отвечать на других языках Анар запретил. Удалось выяснить, что в то утро, когда над Чемалом разразилась гроза, выпестыши видели доктора Вальковича на набережной.
«Подохнет ведь», – жалела орущую кукушку Кланька.
«Да почему подохнет?» – не верил Якунька.
«Она кукует, а ей жрать надо».
«Покукует и полетит червяков искать».
«Нет, теперь не полетит», – жалела кукушку Кланька.
«Да почему не полетит?»
«Она чокнулась».
Когда выпестыши дошли до этого трагического момента, кто-то на набережной дико заорал на кота, охотившегося на птичек. Кот, конечно, затаился, а человек… ну, про которого спрашивают… он в шортах был и в рубашке защитного цвета… стоял на пустой набережной, рассматривал баночку…
«Из-под меда?»
«Мы не знаем».
Чан вообще утверждал, что баночка была пластмассовая.
Но Чан легко мог перепутать, ведь по матери он был китаец.
Когда на кота крикнули, этот человек… ну, который в шортах… он уронил баночку в реку… А там камни, течение… Там вода холодная… Баночку могло унести вниз по течению… Чемальская ГЭС выдает ровно столько энергии, сколько могут дать такие вот старенькие турбины, но смотрите: засветились даже неподключенные к сети лампочки, и струи в реке играли как северное сияние.
А еще поразительно то, что вещдок (снайперская винтовка), утерянный майором Мухиным (о чем генералу еще неделю назад доложили во всех подробностях), несколько дней пролежал в Новосибирске – в Анечкиной квартире…
Охотник лося убил, записывал я в своем блокноте. Чомон-гул – «большое мясо».
Жена охотника в лес пошла. На ней грудное солнце – женское украшение. Младшая дочь сказала: «С тобой пойду».
«Тебе еще нельзя. Не ходи».
Но дочь к лосю тайно ушла. «О, Чомон-гул! О!» – Сухой веткой смела снег с мертвой головы лося. – «О, Чомон-гул! О!» – Мохнатое лицо лося открыв, смотреть стала, в мертвых глаз черноту смотреть стала. «О, Чомон-гул! О! Когда охотник тебя догнал, в твоем сердце худо сделалось. В твоем сердце боль встала».
Вернувшись, сказала матери:
«Теперь никогда не будем убивать и есть зверя».
Отцу и братьям так сказала, всех соседей обошла:
«Теперь никогда убивать зверя не будем».
Послушались. Стали голодать. Многие люди, обессилев, совсем слегли. Мох сосали, плакали. Шамана позвали: «Зачем такое? Зачем нам терпеть?»
Шаман ответил: «Упомянутая девушка течение миров нарушила. Упомянутая девушка в смутную черноту глаз убитого лося смотрела. Вслух сказала: «О, Чомон-гул! О!» Духи ее услышали».
Спросили:
«Мы с этим что сделаем?»
Шаман птичьи кости над огнем качал, ответил:
«Упомянутую девушку убейте».
«Почему ее убить? Это будет худо».
«Если один умрет – худо. А если все – совсем худо».
Немедленно убили. «Пусть теперь охотник пойдет. За мясом пойдет. У кого сохранились силы, тот пойдет».
Еще полдень не наступил, а уже убили первого лося.
С тех пор снова стали убивать. С тех пор поправились.
Вот такую веселую сочиняли книжку мы с практикующим доцентом.
А еще сошедшая с орбиты луна…
Сбесившиеся рыбы в океане… Меняющиеся течения…
Непогода над Азией… Напрочь закрытый повсюду мир…
«Если один умрет – худо. А если все – совсем худо»…
…Над Чемальским водохранилищем генерал Седов увидел белое пирамидальное облако. Оно стояло над горами абсолютно неподвижно, солнце никак на него не действовало.
«Цель определена».
Спрятанный в ухе приемник ожил час назад.
Генерал слышал всё, что ему передавали наблюдательные и аналитические службы.
Рынок… Баночки с медом… Самодельные бубны… «Западный берег водохранилища». Не один десяток специалистов был задействован для того, чтобы вывести генерала Седова на обнаруженный тайник с оружием. Скорее всего, это и была винтовка майора Мухина, точнее, его пропавший вещдок. Оставалось выйти на берег, что генерал и сделал. Неторопливо, но и не переигрывая, шел по камням, прихотливо изглоданным водой.
«Сосняк по правую руку».
Генерал уже шел мимо сосен, взбегающих по крутым склонам.
Кое-где сосны буквально лепились к отвесным стенам, но держались, цепко держались, даже ветры их не побили.
«Тропинка».
Сразу и не заметишь.
Непонятно, кто лазал тут по скалам.
«Третья площадка снизу».
Генерал присел на сухую известняковую глыбу и минут пять вглядывался в спокойную темную воду. Доклады поступали оптимистичные: поблизости никого… возможно, указанное место – резервное… Убедившись, что поблизости действительно никого, нырнул в сосняк, почти на ощупь нашел тропинку. Стараясь не примять веток, поднялся на площадку, надежно скрытую в деревьях, присел, прислушиваясь к хорошо придуманному, почти случайному писку в приемнике.
«Соблюдать радиомолчание».
В просвет ветвей просматривалась каменистая береговая полоса.
За ней – серая невысокая плотина Чемальской ГЭС с надстройками.
«Кукушка, кукушка, сколько доктору Вальковичу осталось жить?»
Далекая кукушка с удовольствием начала отсчет, наверное, у нее были свои виды на физика. «Товарищ лейтенант, у меня на танке оторван левый каток, не работает радиостанция, экипаж полностью израсходован!» – лез в голову старый армейский анекдот. Глядя на белое пирамидальное облако, генерал вспомнил недавнее чаепитие с доктором Вальковичем на своей домашней веранде.
«Где ваша жена?» – спросил доктор Валькович.
Генерал ответил: «Предполагаю, погибла».
И в свою очередь спросил: «А ваша?»
«Предполагаю, счастлива».
Ладно.
Достаточно.
«Все мы – пепел звезд».
Главное в том, что где-то здесь, сейчас, может, даже на этой самой площадке, укрыта снайперская винтовка. А целью может быть только физик. Аналитики и наблюдатели пришли к такому выводу. Все научные сотрудники, бывавшие в Церне (буквально по пальцам), находились под наблюдением. Дело не в досужих вымыслах, не в черной дыре, не в конце света, дело – в энергии, которой так не хватает людям. Ролику, снятому с безымянного сайта, можно не верить, но вырванная страница в «Рабочей тетради», странные смерти физиков, работавших с доктором Вальковичем, не менее странное исчезновение корейца Кима (домашний арест?), слухи, распространяющиеся на всех уровнях…
Энергии, энергии, энергии!
Доктор Валькович знает что-то необычное.
Если убрали Парцера (кто?), если убрали англичанина (кто?), если немец сотрудничает с Интерполом (какие показания он им дает?), а доктор Ким исчез в своей Корее, значит, всё указывает на доктора Вальковича, как на последнего носителя какой-то необычной информации. Можно отнести к случайностям стеклянную баночку из-под алтайского меда (зачем он прихватил ее в Церне? зачем сунул в сумку пустую-то? зачем разгуливал с нею по чемальской набережной?), но немыслимый велопробег Новосибирск-Чемал ничем объяснить невозможно. Немецкая резина оплавилась… Монгольская граница недалека… И где-то здесь объявился исчезнувший вещдок майора Мухина…
