Теодор Старджон - Синтетический человек
Она сплела пальцы. Монетр посмотрел на них, а затем вернул свой холодный взгляд на ее лицо.
- Извините, мистер Монетр. Я похоже непонятно говорю. Это все так неопределенно и так - ужасно важно. Дело в том, что когда я была маленькой девочкой, мне было семь или восемь лет, в моем классе в школе учился мальчик, который убежал. Он был примерно моего возраста, и у него была какая-то жуткая ссора с его отчимом. Я думаю, что он был ранен. Его рука. Я не знаю насколько серьезно. Я вероятно была последним человеком в городе, который его видел. Никто его потом не видел.
Монетр взял какие-то бумаги, полистал их, снова положил на стол.
- Я действительно не знаю, чем я могу вам помочь, мисс...
- Хэллоувелл. Кей Хэллоувелл. Пожалуйста, выслушайте меня, мистер Монетр. Я проехала тридцать миль только, чтобы увидеть вас, потому что я не могу позволить себе упустить даже минимальный шанс.
- Если вы расплачетесь, вам придется убраться, - проскрежетал он. Голос был настолько грубым, что она вздрогнула. Затем он сказал, мягко: Пожалуйста, продолжайте.
- Спасибо. Я быстро... Только стемнело, была дождливая туманная ночь. Мы жили возле шоссе, и я зачем-то вышла на заднее крыльцо... я не помню... не важно, он был там, возле светофора. Я заговорила с ним. Он попросил меня никому не говорить, что я его видела, и я никогда не говорила, до сих пор. Потом, - она закрыла глаза, очевидно пытаясь восстановить в памяти каждую деталь, - мне кажется кто-то позвал меня. Я вернулась к калитке и оставила его. Но я снова выглянула, и увидела как он залезает в кузов грузовика, который остановился у светофора. Это был один из ваших грузовиков. Я уверена в этом. То, как он был раскрашен... и вчера, когда я увидела ваши афиши, я подумала об этом.
Монетр ждал, его глубоко посаженные глаза ничего не выражали. Вдруг он похоже понял, что она закончила:
- Это случилось двенадцать лет назад? И, я полагаю, вы хотите узнать добрался ли этот мальчик до карнавала?
- Да.
- Он не добрался. Если бы он добрался, я бы наверняка знал об этом.
- О... - Это был слабый звук, огорченный, но покорный; очевидно она и не ждала ничего другого. Она заметно собралась и сказала:
- Он был маленьким для своего возраста. У него были очень темные волосы и глаза и удлиненное лицо. Его звали Горти - Гортон.
- Горти... - Монетр порылся в памяти. В этих двух слогах было знакомое звучание, почему-то. Так, где... Он покачал головой. - Я не помню никакого мальчика по имени Горти.
- Пожалуйста постарайтесь. Пожалуйста! Вы понимаете... - Она посмотрела на него испытующе, вопрос застыл в ее глазах.
Он ответил на него, сказав:
- Вы можете верить мне.
Она улыбнулась:
- Спасибо. Знаете, есть один ужасный человек. Он когда-то был ответственным за этого мальчика. Он ужасно обращался со мной; это связано со старым судебным делом, и он может суметь сделать так, что я не смогу получить деньги, которые мне причитаются после достижения совершеннолетия. Они мне нужны. Не для меня; для моего брата. Он собирается стать врачом и...
- Я не люблю врачей, - сказал Монетр. Если существует большой колокол ненависти, такой как большой колокол свободы, он звонил в его голосе, когда он говорил это. Он встал. - Я ничего не знаю ни о каком мальчике Горти, который исчез двенадцать лет назад. Я не заинтересован в его поисках во всяком случае, особенно если поступая таким образом я помог бы человеку стать паразитом и дурачить пациентов. Я не похититель детей и ничего общего не буду иметь с поисками, которые пахнут этим шантажом в довершение всего. До свидания.
Она встала вместе с ним. У нее были круглые глаза.
- Я - мне очень жаль. Действительно...
- До Свидания.
На этот раз это бал бархат, использованный с тщательностью, использованный, чтобы показать ей, что его мягкость это виртуозное мастерство, притворство. Она повернулась к двери, открыла ее. Она остановилась и оглянулась через плечо.
- Могу ли я оставить вам свой адрес на тот случай, если когда-нибудь, вы...
- Не можете, - сказал он. Он повернулся к ней спиной и сел. Он услышал, как дверь закрылась.
Он закрыл глаза и его ноздри щелочки расширялись пока не стали круглыми отверстиями. Люди, люди, и их сложные, бесполезные, неважные махинации. В людях не было никакой тайны; никакой загадки. Все человеческое может быть выведено на свет, если спросить просто:
- А что это вам дает?...
...Что могли люди знать о форме жизни, для которой идея приобретения была чужда? Что мог человек сказать о своих родственниках-кристаллах, живых камнях, которые могли общаться друг с другом и не решались, которые могли действовать совместно друг с другом и не снисходили до этого?
А что - он позволил себе улыбнуться - что люди будут делать, когда им придется бороться против чуждого? Когда им придется столкнуться с врагом, который нанесет удар, а потом не сочтет нужным закрепить его - а затем нанесет другой тип удара, другим способом, в другом месте?
Он погрузился в понятливые лишь избранным мечты, идя со своими кристаллами против суетливого, глупого человечества; забыв в своих мыслях бессмысленные волнения девушки, ищущей давно потерявшегося ребенка, по каким-то собственным мелким корыстным причинам.
- Эй, Людоед!
- Черт побери! Еще что?
Дверь робко приоткрылась.
- Людоед, там...
- Зайди, Гавана, и говори громче. Я не люблю, когда бормочут.
Гавана бочком вошел, после того, как притушил свою сигару об порог.
- Там человек, который хочет увидеть вас.
Монетр сердито посмотрел через плечо.
- У тебя волосы седеют. Те, которые остались. Покрась их.
- Хорошо, хорошо. Прямо сейчас, сегодня днем. Извините. - Он жалко шаркал ногами. - А что с этим человеком...
- С меня на сегодня достаточно, - сказал Монетр. - Бесполезные люди, которые хотят невозможных вещей, которые не имеют никакого значения. Ты видел ту девушку, которая выходила отсюда?
- Да. Именно это я и пытаюсь вам сказать. И этот парень тоже видел. Понимаете, он ждал, чтобы повидаться с вами. Он спросил Джонварда, где он может вас найти, и...
- Пожалуй, я выгоню Джонварда. Он вышла, а не швейцар. Что это за дела, зачем он приводит людей, которые меня раздражают?
- Я полагаю, что он подумал, что вам следует встретиться с этим человеком. Важная шишка, - сказал Гавана застенчиво. - Так когда он подошел к вашему трейлеру, он спросил меня заняты ли вы. Я сказал ему, что да, вы с кем-то разговариваете. Он сказал, что он подождет. И тут открывается дверь и выходит эта девушка. Она держится рукой за дверной косяк и поворачивается, чтобы что-то вам сказать, а этот человек, эта важная шишка, его просто закоротило. Я не шучу, Людоед, я никогда ничего подобного не видел. Он хватает меня за плечо. У меня там синяк будет еще неделю. Он говорит: "Эта она! Это она!", а я говорю: "Кто?", а он говорит: "Она не должна меня видеть! Она дьявол! Она отрубила эти пальцы, а они снова выросли!"
