Исай Давыдов - Он любил вас. Девушка из Пантикапея (сборник).
— А если они не найдут другой такой планеты? — спрашиваю я. — Что тогда?
Я даже не замечаю, как Алексей Семенович переводит. Мне уже кажется, будто я говорю прямо с Корнелией, безо всяких посредников. Наверно, мне кажется это потому, что Корнелия, отвечая, глядит больше на меня, чем на латиниста. И глядит ласково, спокойно, дружески.
— Если у открывателей звезд не останется другого выхода, они полетят туда, куда будет ближе — на свою планету или на нашу. И подчинятся тем законам, которые будут существовать на этих планетах. Но если даже они и прилетят на нашу Землю — мы все равно не увидим их. Потому что на нашей Земле за это время пройдет много веков.
— Может ли Корнелия связать нас с кораблем открывателей звезд? — спрашивает Витька.
Алексей Семенович переводит:
— Может, но не имеет права. Командир корабля Гао просил ее не раскрывать тайну связи с кораблем. Если открывателям звезд понадобится, они сами свяжутся с жителями Земли. Они знают один из земных языков, и этого вполне достаточно.
— У меня есть еще вопрос, — говорит Витька. — Спросите, пожалуйста, ее — из-за чего была война на той планете?
Я вижу извиняющуюся и растерянную улыбку на лице Корнелии. Она отвечает и пожимает плечами. И, наконец, я слышу перевод ее ответа:
— Она говорит, что так и не поняла этого, хотя открыватели звезд и объясняли ей. По их словам выходило, что обе стороны говорили, будто защищают свободу. Но ведь Корнелия не маленькая. То же самое говорили и римляне, когда завоевывали земли варваров. Свободу нельзя защищать нападением на другую страну. А кто первый напал на той земле — она так и не поняла.
— Кажется, я могу сказать то же, что и мой друг. — Витька улыбается и говорит по латыни:
— Credo!
Корнелия благодарит его и взглядом и улыбкой.
— Спросите ее, пожалуйста, — обращаюсь я к Алексею Семеновичу, — как она думает жить дальше. Что мы могли бы для нее сделать?
Когда Алексей Семенович кончает переводить, Корнелия глядит на меня. Она отвечает, почти все время глядя на меня. Она говорит мне. И, когда Алексей Семенович переводит ее ответ, я как бы слышу ее голос:
— Это во многом зависит от вас. Если вы обладаете достаточными возможностями и испытываете к ней достаточную симпатию, чтобы учить ее новому языку и новым правилам жизни, она не будет искать никаких других путей. Она была бы рада этому, потому что доверяет вам. Вы встретили ее приветливо и открыто, как друзья. Но если вы почему-либо не можете, она ничуть не обидится на вас и просто обратится за помощью к царю этой страны. Она считает, что царю будет нетрудно помочь ей.
— К царю? — переспрашивает Витька.
— Да, она сказала, к царю, — подтверждает Алексей Семенович.
— И вы не объяснили ей, что у нас уже давно нет царя?
— Не успел! — Алексей Семенович разводит руками. — Вы ведь так ждали ее ответа!.. Сейчас объясню. Но что сказать ей от вашего имени?
— Скажите, что мы сделаем для нее все возможное! — Я говорю это в уверенности, что Витька думает так же. А если даже он думает и не так, я могу обойтись и без него. Я никуда не хочу отпускать от себя Корнелию. Никуда! — Скажите ей, что мы будем учить ее всему, чему положено учить современного человека. Она может ни о чем не волноваться. — Я усмехаюсь. — Обойдемся как-нибудь без царя… Кстати, скажите ей про царя тоже…
— Разумеется, молодые люди!
— Я присоединяюсь ко всему этому, — вставляет Витька.
Алексей Семенович говорит долго. Корнелия слушает его и поглядывает на меня. Потом она уже не глядит на меня. Она глядит только на Алексея Семеновича. Я слышу, как мелькает в его фразах слово «rex» — царь, и понимаю, что он в сжатом виде рассказывает ей историю нашей революции. Идет, так сказать, первый урок начальной политграмоты.
Потом Алексей Семенович умолкает и переводит взгляд на нас. Он глядит по очереди своими пронзительными серыми глазами то на меня, то на Витьку и говорит:
— А теперь, молодые люди, я хотел бы высказать вам два своих соображения. Они интересны вам?
— Разумеется! — говорит Витька.
— Конечно! — подтверждаю я. — Что за вопрос?
— Для меня эта история, естественно, более необычна, чем для вас. Я не ретроград и читал об эйнштейновской теории относительности. Но с таким феноменальным ее подтверждением я, конечно, не ожидал встретиться. Я тоже готов поверить в то, что она говорит. Тем более, что вы сами видели какой-то неизвестный летательный аппарат. Но можете ли вы мне объяснить, почему этот аппарат опустился на нашу землю незамеченным? Ведь у нас есть радиолокаторы, которые за сотни километров обнаруживают в небе чуть ли не птицу! Почему же пролетел этот шар?
— Это может объясняться очень просто, — отвечает Витька. — Радиолокация основана на том, что все земные тела отталкивают радиоволны, по крайней мере, значительную их часть. Эти отразившиеся радиоволны возвращаются к локатору и очерчивают на его экране примерные контуры оттолкнувшего их предмета. Если людям той планеты удалось создать тело, поглощающее или пропускающее через себя все радиоволны, то оно не может быть обнаружено радиолокаторами. Волны радара пройдут сквозь него или поглотятся им и обратно не вернутся. И поэтому на экранах локаторов ничего не появится. Видимо, шары этих космонавтов обладают такими свойствами. Я уже думал об этом, признается Витька. — Видимо, таким же свойством поглощать или пропускать радиоволны обладали и военные ракеты на родине этих людей. Иначе там не решились бы развязать ядерную войну. А когда ракеты неуловимы для радара — соблазн велик. Каждому будет казаться, что он сможет нажать кнопку безнаказанно. Этакая самоубийственная иллюзия для неврастеников… Со временем могут появиться такие ракеты и на Земле. Теоретически это вполне возможно. Так что радар — не вечная защита. Но лучше бы, конечно, на Земле таким ракетам не появляться!..
— Вы убедили меня. — Алексей Семенович разводит руками. Это было последнее мое сомнение. Теперь у меня есть соображение уже другого рода. Не думаете ли вы, молодые люди, что об этом событии надо сообщить печати и поставить в известность руководящие органы?
— Не думаем! — резко отвечает Витька.
— Ни в коем случае! — добавляю я.
Я очень рад, что Витька думает так же, как я. Мы не сговаривались с ним, потому что не думали об этом раньше, но вот ответили одинаково. Может, мы и по разным причинам хотим одного и того же. Но главное здесь не причины. Главное — результат.
— Почему вы так считаете?
— Нам просто не поверят, — говорит Витька. — Ведь никто, кроме нас, не видел этого шара. Нас примут за авантюристов. Всех троих.
