Кристофер Макнамара - Горец (1)
Юноша внезапно успокоился и, повинуясь этому мягкому приказу, опустился на колени.
- Что ты видишь перед собой?
- Деревья, траву...
- Что еще?
- Голубое небо, облака...
- А еще? - настаивал Рамирес.
- Листья на дубах, желуди почти созрели, солнечные блики и насекомых...
- Ты слеп, мой мальчик, - печально проговорил учитель.
- Почему слеп? - удивился Конан. - Я же сказал, что вижу...
- Ты слеп, Мак-Лауд. Твой взгляд спотыкается о предметы. Он не может блуждать между ними и омывать бытие, как ручей омывает камни, не останавливаясь ни на мгновение.
- Но если я не остановлю взгляд, то ничего не увижу!
- Нет, ты увидишь все. Нельзя остановить взгляд по очереди на всех листьях, их слишком много, но можно их охватить взглядом. Подумай об этом. Ты должен научиться видеть весь мир сразу.
Рамирес слез с пня и начал одеваться.
- Ты уходишь? - Конан испуганно посмотрел на него. - Я сам не найду дороги обратно.
- Тебе это не будет нужно, - успокоил его Рамирес. - Просто сиди и смотри. Тебе не помешает немного побыть одному. Хотя я сомневаюсь, что одиночество вообще возможно. Так что я все равно буду с тобой. Не волнуйся.
- Так значит, ты не уходишь? Ты останешься?
- Я останусь, конечно, - сказал испанец и, махнув рукой, пошел к деревьям, окружавшим поляну.
- Ты придешь за мной?
- Я с тобой.
Из этого разговора Конан понял только одно: ему надо посидеть на пне и подождать. Зачем - он так и не понял, но собрался исполнить волю учителя. В конце концов надо было оставаться воином, а значит, нельзя бояться; тем более, что бояться было некого. И он принялся ждать.
Прошел день, незаметно подкрались сумерки. На поляне ничего не менялось, только вокруг нее лес жил своей нормальной лесной жизнью. Затихая к ночи, прекратился ветер, давая отдых измученным за день густым кронам; затихли птицы.
Конан почувствовал, что его глаза начали слипаться, веки отяжелели. Огромная площадка пня уютно грела тело - и он уснул, а когда проснулся, поляна была погружена в густой молочный туман. Где-то в кронах еще сонных дубов высвистывал последние ноты своей предрассветной песни соловей. И хотя на западе еще слабо просматривались точечки по-утреннему мутных звезд, на востоке небо приобрело серо-голубой оттенок и томилось в ожидании первых розовых лучей.
- Я тебе не помешаю? - неожиданно услышал Конан чей-то голос.
Он обернулся, но на поляне никого не было.
Только туман подбирался к краям пня и, словно ударяясь о невидимую стену, собирался небольшими клубящимися волнами и откатывался назад в траву, где превращался в серебристую пыль мельчайших первых капель росы, оседающих на тонких зеленых стебельках.
- Кто здесь? - спросил Конан.
- Не бойся, - услышал он в ответ тот же голос и удивился, внезапно сообразив, что не может понять, кто говорит с ним: мужчина или женщина, стар этот человек или молод.
- Кто здесь? - Конан вращал головой, пытаясь определить место, откуда исходил звук.
- Ты напуган?
Источник звука не определялся; голос, казалось, звучал отовсюду, даже снизу. Но почему-то Мак-Лауд не испугался. Он поймал себя на странной мысли, что все происходит так, как должно происходить, а значит, бояться нечего. И вообще все, что происходит с человеком - это как восход, одинаковый и разный одновременно, но всегда неожиданный, и поэтому страх бессмыслен и празден.
- Нет, - ответил Конан.
- Тогда почему у тебя так часто бьется сердце?
- Я удивлен.
- Хм... - согласился голос, - бывает.
- Рамирес, выходи, - позвал вполголоса Конан, не надеясь, однако, увидеть испанца. - Зачем прятаться?
- Я не Рамирес. Ты же и сам это знаешь. Понимаешь, друг, меня не видно. Я здесь, но невидим. Извини, если это невежливо, но я хочу просто поговорить с тобой.
- Ну-у, - смутился Конан, - понимаешь ли... Я просто не привык разговаривать с... - он старательно подбирал слова, стараясь не обидеть собеседника, - не видя, с кем разговариваю.
- Хорошо. Давай сделаем так. Если тебе важно на что-нибудь смотреть, то смотри в туман. Он иногда бывает похож на то, что тебе хотелось бы увидеть.
- Может быть, - проговорил Мак-Лауд.
- Да, еще, - смущенно попросил незнакомец, - пожалуйста, не кричи... Ты просто думай. То, что хочешь сказать, проговори про себя, а я услышу. Ладно?
Не очень веря в успех этого предприятия, Конан подумал: "Ты эльф?".
И тут же услышал ответ:
- Нет.
"Тогда гном или тролль?"
- Нет.
"Демон?"
- Нет. Не надо пустых перечислений. Не все ли равно, кто я - ведь ты меня не видишь. Может быть, меня вообще нет.
- То есть как нет? Я же тебя слышу?
- А может быть, и тебя нет, - огрызнулся голос. - И вообще, чего ты пристал? Я ничего не могу сказать, потому что у меня нет названия. На твоем языке меня просто нет, так что можешь звать меня, как захочешь.
- Кажется, я понял, кто ты, - изрек Конан. Ты дьявол, который являлся Господу и смущал его своими речами.
- Ну и самомнение у тебя, - восхищенно заметил голос и, немного помолчав, спросил: - А ты что, смущен?
- Нет, почему я должен быть смущен? Я добрый христианин и твои дурацкие...
- Ладно, ладно, успокойся. Думай обо мне все, что хочешь. Это твое дело, тем более, что это не имеет никакого отношения к тому, о чем я хочу с тобой поговорить.
- А о чем ты хочешь со мной поговорить? - спросил Конан.
Он закрыл уши ладонями, пытаясь определить, звучит ли голос снаружи или в его собственной голове. Откуда у Конана возникла такая странная мысль, он сам, наверное, ответить бы не смог.
- Обо всем, - голос звучал изнутри. - Представь себе, что мы просто два странника, которые встретились на дороге. Расскажи мне о себе. Кто ты и зачем оказался здесь. Расскажи...
- Нет, сначала расскажи ты.
- Ладно. Я изучаю вас.
- Кого это вас?
- Всех вас, людей.
- Шотландцев?
- Пусть так.
- Так, значит, ты шпион? Шпионишь для англичан? - разочарованно заметил Конан.
- Нет. Англичан я тоже изучаю. И других людей тоже. Скажем так: я изучаю всех людей, всех государств и народностей. И поэтому я сейчас разговариваю с тобой.
- И только для этого ты пришел сюда?
- Я сюда не пришел.
- То есть как? Ты же здесь.
- И да и нет. Я везде.
- Послушай-ка, - раздраженно проговорил Мак-Лауд, - перестань говорить загадками!
- Не кипятись! Сейчас я тебе все объясню. Я из другого мира, и на вашей земле никто обо мне ничего не знает.
- Значит, ты лазутчик, которого еще не обнаружили. Шпион какого-то вражеского государства, которое хочет захватить Шотландию, но боится признаться в этом. Ты, конечно, солжешь...
- Ты глуп, Конан. Рамирес прав.
- Откуда ты знаешь испанца? Ты следил и за ним тоже?
