Ольга Онойко - Море имен
Воронов подумал.
– У меня много дел, – сказал он. – Позвоните мне в четверг, – и положил на стол визитку. – Я вас приглашу к себе. Полагаю, ваше рабочее время нужно оплатить.
– Н-не стоит, – испуганно промямлил Алей.
– Не волнуйтесь, – сказал Воронов так спокойно, что Алей мгновенно смирился.
* * *Проводив их, Алей лег на тахту навзничь и закрыл глаза.
Он не смог оценить Поляниного мастерства – жевал ее кулинарный шедевр, как бумагу. Все его мысли занимал Воронов. Летен сидел напротив, неторопливо, со вкусом ел, улыбался щебечущей Поляне, – а Алей видел его изваяния на площадях и его портреты на небоскребах.
То, чего не должно случиться.
Теперь он вспоминал первый за сегодня поиск, который стартовал с Летена, еще почти ничего о нем не зная. «Неправда», – пришел тогда ответ. «Все ясно, – зло думал Алей. – С поиском будущего всегда так: ответ четкий, но понять его можно только тогда, когда будущее уже настало. Я искал причину дурного предчувствия, она была в будущем, я фактически пытался предсказывать… Нострадамус несчастный. Предчувствие было – у меня, и врать придется – мне. И не врать, а обманывать. Причем с самыми подлыми целями… Я должен отобрать у человека мечту. А как иначе?.. Господи, как мерзко-то».
* * *На воскресенье Алей постановил отложить все мрачные мысли и мировые проблемы. Близилась сессия, надо было писать курсовую. К тому же сложные расчеты и структурирование больших массивов информации как ничто другое успокаивали нервы и способствовали ясности сознания.
В субботу вечером он зашел на лайфхакерский форум и оставил в закрытом разделе вопрос: что думают собратья о случаях, когда человек опасен, а после взлома обещает стать еще опаснее? Как должен поступить истинный лайфхакер, столкнувшись с таким клиентом?
Он уже дал себе ответ на этот вопрос и не собирался менять мнение. Ему просто очень хотелось поддержки от своих. Алей никогда не видел этих людей – ни Джейка Семнадцатого, ни Минамото Дейрдре, ни Сержанта, – даже не знал, как они выглядят и как их на самом деле зовут, но они были ему дороги. Так дороги хорошие книги, которые можно закрыть и никогда не открывать больше, – они все равно навсегда сделались частью твоей жизни.
Привычки собратьев Алей давно изучил. В закрытом разделе не приветствовались короткие реплики, под болтовню отвели другие места; в воскресенье завсегдатаи форума будут размышлять, а в понедельник мало-помалу начнут появляться ответы.
В понедельник Алей собирался прогулять консультацию и поговорить с мамой об Инее.
Разговор предстоял тяжелый и вдвойне тяжелый из-за того, что у самого Алея ситуация переменилась. До появления Воронова он всерьез думал забрать братишку к себе. Не разводиться же, в самом деле, матери с отчимом, их браку всего полгода, им еще предстоит притереться друг к другу.
Но если за Алея возьмется Воронов…
«Если он захочет, чтобы я на него работал… – думал Алей. – Я, конечно, попробую выкрутиться. Попробую найти выход. Но если не получится – тогда Инька должен быть как можно дальше от меня. И Инька, и мама, и Шишов. Нельзя, чтобы им из-за меня грозила хоть какая-то опасность».
…Вечером в воскресенье Алей лежал в постели, закинув руки за голову, и размышлял. День, заполненный расчетами, действительно помог собраться, теперь мозг работал как компьютер.
Алей собирался поставить Воронову ложный Предел.
Каждый человек способен достичь Предела. Чаще всего этому мешают укоренившиеся в сознании стереотипы – стандартная разметка мира, – и привычный образ успеха, который путают со счастьем. В разметке самой по себе нет ничего дурного, изначально это адаптационный механизм: поиск пристанища в беспредельном непредсказуемом космосе. Но там, где один находит точку опоры, другой хоронится в пещеру. В пещере относительно безопасно, просто и даже комфортно, пусть снаружи бродят дикие звери, а внутри маячит призрак голода – зато не нужно изобретать колесо, строить пирамиды и лететь на Луну…
Чем больше стереотипов человек оценивает критически, чем меньшую власть они имеют над ним, тем он ближе к тому, чтобы переступить Предел самостоятельно. Это еще не все, но без этого вообще ничего не получится. Фрагменты кода, которые находит лайфхакер при взломе, процентов на тридцать состоят из идей и образов, идущих вразрез с привычной для клиента понятийной разметкой.
На эти тридцать процентов Алей намеревался сократить цепочку.
Зато оставшиеся семьдесят должны были быть настоящими и, как положено настоящему коду, затрагивать глубинные струны души и отзываться в сердце… «Поляна знает, как должна выглядеть цепочка, – думал Алей, – я ей рассказывал, что код вызывает сильные эмоции, она сама через это прошла. Она женщина, любящая женщина, она будет допытываться у Воронова, что он чувствует… Еще и поэтому нельзя его разыгрывать с фальшивой цепочкой. Он слишком умен».
Оставшиеся семьдесят процентов…
Алей задремал и продолжал размышлять в полусне. Мысли текли своевольным потоком. Еще двадцать или тридцать процентов кода – то, что помогает разрешить внутренние конфликты, найти точку покоя в самом себе. Чему служит остальное – загадка. Можно было бы, наверное, выяснить, если собрать статистику и провести исследование, но никто не горел желанием заняться этим большим и ненужным делом. Да и знания для такого труда требовались колоссальные… запредельные… Запредельное. В самом начале Алей представлял Воронова в министерском кресле? Вот и отлично. Большая власть и большая ответственность – именно то, чего жаждет его душа. Не имея ключа для выхода за грань привычного, он ничего не нарушит в течении событий, не изменит мир и не совершит государственный переворот.
Минамото Дейрдре когда-то излагала свои мысли о коде Предела. Она рассказывала, что в буддийских монастырях практиковались медитации: полгода на обдумывание каждого понятия из коротенькой мантры. Полгода неустанных размышлений об одном-единственном слове – этого хватало, чтобы перебрать все стереотипы, связанные с ним осознанно или неосознанно и выйти, наконец, на свободу. Так те, для кого просветление и было настоящим запредельным счастьем, достигали его. «Естественным путем код можно получить в странствиях по миру или в медитации на один предмет, – писала Дейрдре, – это непредсказуемо. Погоня за сильными впечатлениями, изучение философии, личная терапия – ничто из этого не увеличивает шансы. Пусковой механизм у каждого свой. Мы выступаем катализатором реакции. Возможно, если бы мы поняли, как работает наш собственный ассоциативный поиск, то разобрались бы и в природе Предела».
