Игорь Чичилин - Орган времени
Медсестры стали прощаться, и скоро одна из них вышла за дверь, а другая села за письменный стол. На столе лежали какие-то папки, медсестра взяла одну из них и стала что-то писать. Ее движения не производили звуков. Было тихо. В утреннем жестком свете тишина казалась сухой и какой-то пронзительно напряженной. Я лежал, не смея шевельнуться, нарушить тишину. Потом где-то включили кран, пустив воду. Течение отдавалось в трубах, проходивших здесь, и было хорошо слышно в тишине. Кто-то прошел в коридоре за дверью – шаги влились в общий фон, также став частью тишины. От нечего делать я стал наблюдать трещинки на потолке. Их разнообразие и смелое переплетение фантастических узоров невообразимо сложных линий привлекало взгляд. Но скоро это буйство нечеловеческой фантазии утомило меня, я опустил глаза, снова глядя на медсестру за столом.
Потом подумал, что совершенно не знаю, сколько сейчас времени. Но, судя по спящим больным и по моим ощущениям пронзительности песчаного света, было еще рано. Я думал, что не люблю просыпаться рано, впрочем, это не имело значения. Где-то снова включили невидимый кран. Вода на этот раз лилась долго. Я лежал, глядя на медсестру и на все вокруг. Звуки и образы накладывались друг на друга, перемешивались и медленно вращались, как чай или кофе в чашке, когда мешают сахар. Ложечка тихонько позвякивала о стенки. Я думал, что пора перестать, потому что сахар уже давно растворился, но верчение все продолжалось. Я устал смотреть на это и закрыл глаза. Потом уснул.
Когда проснулся, уже никто не спал. Больные лежали с открытыми глазами и время от времени поворачивались в своих постелях. Медсестра выходила в коридор и возвращалась обратно, принося какие-то инструменты. Из коридора доносились разговоры, кто-то ходил там. Я лежал и смотрел на это неспешное течение больничной жизни. Потом пришел Сергей Степанович.
Войдя в дверь, он кивнул медсестре и сразу направился в мою сторону.
– Как вы? – озабоченно спросил он.
– Здравствуйте, – улыбнулся я, радуясь его приходу.
– М-м-м… здравствуйте, – рассеянно отозвался он. – Как вы себя чувствуете?
– Ничего, нормально.
Сергей Степанович внимательно смотрел на меня.
– Голова не болит?
– Нет, – беспечно произнес я, – все хорошо. Вот только…
– Что? – сразу насторожился он.
– Нет, ничего. Просто здесь скучно и неудобно все время лежать.
– Неудобно?
– Да, все тело затекло, думаю, что уже никогда не смогу двигаться.
– Ну-ну, – улыбнулся он, – сможете.
– Вы обещаете?
– Конечно, – он улыбался. – Лежите – что вам еще делать? Спите, набирайтесь сил. Я вам даже завидую – мне бы сейчас тоже хотелось вот так полежать и поспать день-другой.
– Правда? И ради этого вы бы согласились, чтоб с вас тоже сняли скальп?
– Ну, – он смутился, не зная, что ответить.
– Ладно, – сказал я, – извините. Лучше расскажите, как прошла операция?
– Операция? Нормально, – он вздохнул. – Все получилось довольно неплохо.
– А устройство? Вы там все подключили?
– Конечно, – он оглянулся и потом произнес несколько тише: – Вы только не говорите ничего об этом – они тут не знают…
– Хорошо, – я хотел кивнуть, но голова осталась лежать на подушке, зато где-то внутри словно качнулось что-то тяжелое, ударив меня по внутренней стороне черепа. Я чуть поморщился.
– Что, болит? – увидев это, забеспокоился Сергей Степанович.
– Нет, это ваше устройство брыкается, – я улыбнулся. – Значит, все уже сделано и должно работать?
– Нет, – протянул Сергей Степанович. – То есть все, конечно, сделано, но нужно подождать, пока заживет, пока вы поправитесь.
– Понятно, – проговорил я. – А вообще, интересно разговаривать с человеком, который копался в твоих мозгах. Что вы там увидели?
– Ничего особенного, – пожал плечами Сергей Степанович, – обычный мозг.
– Обычный? – притворно удивился я. – Как это обычный? А я-то думал…
Он улыбался. Потом сказал серьезно:
– Вам сейчас действительно лучше побольше спать. Первое время после операции, конечно, немного тяжело, но потом все пройдет. Лежите, отдыхайте.
– Как там Леночка? Все еще злится на меня?
– Нет, даже наоборот – жалеет, что тогда толкнула вас. Просила извиниться за нее.
– Что же она сама не пришла?
– Она придет вечером, мы вместе придем после работы.
– Хорошо, – сказал я, – приходите.
– Вы только не думайте, что она хочет извиниться из жалости, – глядя на меня, проговорил Сергей Степанович, – только потому, что вы сейчас лежите после операции. Она хорошая. Ну, рассердилась один раз – с кем не бывает?
– Я и не думаю. Честно говоря, мне все равно.
Он помолчал немного, потом спросил:
– Вам что-нибудь нужно?
– Не знаю, – я попытался пожать плечами, но лежа в постели и это не получилось. Вообще было странно разговаривать с кем-то, лежа под одеялом днем у всех на виду. – Не знаю, – повторил я. – Может быть, книжку какую-нибудь принесете? Здесь довольно скучно.
– Нет, – Сергей Степанович покачал головой. – Это лишнее напряжение, которое вам сейчас совсем не нужно. Уж потерпите пока, поскучайте немного.
– Да? Жалко, – вздохнул я.
Он посмотрел на часы.
– Ладно, я пойду, – проговорил он, – мне пора.
– Ладно, – я хотел кивнуть, но вовремя вспомнил, что этого не стоит делать.
– Вечером мы зайдем с Леночкой.
– Хорошо, – сказал я.
– Ну, я пойду, – еще раз проговорил он, потом виновато улыбнулся и ушел.
Я остался лежать. Усталость и слабость владели мной. Больничный день только начинался, я чувствовал, каким долгим он будет в постоянном лежании, бездействии, бессилии. Все было долго, все было тяжело. Я лежал, не думая ни о чем, лишь предавшись течению времени, лишь надеясь на его свойства, веря в его силу. Свойства времени совершать движение, изменяя все вокруг, должны были изменить и мое состояние. Рано или поздно, рано или поздно… Я хотел, чтобы все было быстрее, но не мог ничего поделать с этим.
У каждого свое время, и оно разное в зависимости от того, где и как он сейчас. Я думал, что сейчас мое время – это медленная река с плавным, еле заметным течением. Медленные струи, почти неподвижная вода составляют ее, тихое журчание, слышное лишь в самых быстрых местах, но и там все спокойно, плавно, неторопливо.
Я лежал, глядя вокруг сквозь реку своего времени, течение несло меня. Тонкие зеленые травинки склонялись с берегов надо мной, я проплывал мимо спокойно и чинно. Они чуть кивали, колыхаясь под порывами слабого ветра, а потом оставались позади и все дальше и дальше, по мере того, как я удалялся от них.
