Владимир Колотенко - Тебе и Огню
И вот Тина...
Ассмода или ассюрреали!
Я твёрдо знал, что когда-нибудь это обязательно произойдёт: попытка осознания! Нельзя же жить втёмную и пытаться с топором в руках прорубать окно в тайну Тининого дара.
Или, скажем, хайку!
Только одна мысль для меня была мучительна: верен ли мой выбор? Ти - Та?!.
Но куда ни глянь - вокруг никого не было! Пустота, понимаете, голая пустота... Аж в ушах звенит... Потому-то, вероятно, и свято... Место-то то...
Представить Тинку среди святых?..
(Ох, уж мне эти аннунаки!).
Моих знаний о стихосложении было явно недостаточно для того, чтобы квалифицированно и с полным пониманием обозначить суть её дара, его глубину и сущность. Но я вполне отдаю себе отчёт в том, что только Тина, только Тина в состоянии...
Нет-нет, я не имел никакого права вот так взять и по-мальчишески прошутить эту счастливую случайность познания Тинкиного дара.
Шутка ли!
Никто не может себе представить, насколько я был счастлив этим откровением!
И какой срам и стыд уронить себя в собственных глазах, не сделав даже попытки разобраться в Тине! Её губы, её лоб, её плечи, пальцы, пальчики... Её губы, её глаза, её запахи... Её смелые ноги, её коленки и щиколотки, её бубенчики на голеностопах... На щиколотках, на лодыжках... Её губы, губы... Её волосы... Абсолютно шикарно! Полный шик, полный, так сказать, отпад... Эти её губы...
Нет в мире ничего слаще!.. Ах, уж мне эти аннуначки!
Но ничего этого я не видел, не нюхал, не прикасался ни к этим глазам, ни к этой коже, не делал пробежек своими грубыми пальцами по её персиковым губам...
Не искал эти губы своими...
Не... не-не...
Шутка ли!..
Я только рухнул в пропасть её дара - бу-бух...
Терцет или септима? А как вам такая схемка - ababcdccd? А? Как?
Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня,
Черноглазую девицу.
Черногривого коня.
Дайте раз по синю полю
Проскакать на том коне;
Дайте раз на жизнь и волю,
Как на чуждую мне долю,
Посмотреть поближе мне...
И как вам?..
«Отворите мне темницу...»!
Это ж про мою Тину! Отворите же мне её!
«Дайте мне сиянье дня».
Тинка - как сияние моего дня!
«Дайте раз по синю полю...».
Дайте же!..
Аabcdccd... Или, скажем, сонет:
«Зову я смерть. Мне видеть невтерпёж...».
Мне и слышать-то невтерпёж, что моя Тина...
И эти губы, эти губы... Но не призывать же смерть, чтобы прикоснуться к ним и умереть! Ха! Ещё чего! Да я её... Да она у меня...
Надеюсь, своими замашками собственника я не стану посмешищем в глазах Валерочки или Ушкова, Переметчика или даже в глазах Юлии...
Или самого Жоры!
Господи, какие губы!..
Мне довелось как-то видеть, как эти губы шептали...
...этот узел волос у неё на затылке
с беспомощной прядью на шее
он её не сумеет найти.
а она найтись не сумеет...
Беспощадно-беспомощно-безнадежно...
Шептали...
О, какое это счастье найтись остроищущевыпирающими из лиц носами...
Со всею их нежностью, со всею их шелковистостью...
Сперва носами...
Найтись...
И найдясь-таки, найдясь носами, продолжать искать и искать, судорожно искать своими истрескавшимися сухими и жаркими губами её губы... Эти губы... Летающими своими губами... Эти бездонные родники утоления неизбывной жажды... Жажды желания...
Чтобы найтись, чтобы вскоре найтись всеми своими сущностями...
Всеми...
Своими na4alami na4al!
- Надо собираться, - говорит Лена.
- Надо суметь, - говорю я, - найтись...
- Надо, надо, - говорит Лена, - надеюсь, ты...
- Да, - говорю я, - вполне...
А катрен, а катрен!.. Или вот, скажем, катрен! Нострадамус? Ну, да! Этот француз что-то там предрекал... Мир прислушивался, внимал... Но теперь каждый знает, к чему это привело - ни к чему! Предсказывать - это, конечно, дар, тоже дар... Но что толку! Важно строить!
Я призываю!
Строить!
Abcabc... - Тинкины кирпичики
Накануне распятия мы с Жорой тоже пытались...
Да что уж теперь-то!..
Собственно, я и признаю себя жертвой! Моего неведения Тининого дара! Что же касается её созидательного, так сказать, нуменологического процесса со творения, то нет никаких сомнений - Тина не только записывает то, что диктует ей Небо (здесь она бы прославилась как переписчик, писец - у неё очень красивый почерк!), она и сама пишет. «Сама пишет!» - это, надо признать - призвание и, как сказано, - дар!
«Когда привратники ни при чём, когда уже ни во что не веришь -
Вдруг кто-то прошлый своим ключом Откроет (господи, Ты ли?) двери, Возьмет запястья в жестокий плен, Скользнёт ладонями как впервые
И брызнут алым на светлый пол Разбитых роз лепестки живые...».
Разбитых роз лепестки живые - это вечный и жестокий плен. Не так ли?
Должно быть, её архитектура каменщика... Но без песка, без цемента, без блоков и кирпичей, без стекла и бетона, без чугуна и стали... Без болтов и гаек, без гвоздей и заклёпок...
Без филигранных сварок...
И уж - ясное дело - никакого вам клея!
Должно...
Быть...
Гауди духа!
Тинка!..
Или сонет:
Не хвастай, время, властью надо мной,
Те пирамиды, что возведены
Тобою вновь, не блещут новизной,
Они - перелицовка старины...
И здесь пирамиды!
А если стих совершенно белый!
Давайте-ка разбираться!
Я как-то крикнул ей: «Ти, Ты Таааааа?!!!..». Три больших тэ! ТиТыТа!..
Она только засмеялась.
Вот так всё и случилось...
И другие трудности...
Да, привычно ору я, Эврика, нашёл!
Спросят: не много ли трудностей?
А как? А как вы хотели?! Труд... Без труда... Трудится Тина... ТТ... Тинин Труд... ТТ... Трудный... Как выстрел!..Сизиф отдыхает.
И... её труд - это узда! Да!..
Ёе Слово - пуля, сражающая наповал! А как вы хотели?.. И если ты способен, так уж вырос уже, что в состоянии эту её пулю поймать, ухватить, впустить в себя и прорастить в себе - значит и ты, Рест, - преображён! Вот я и пытаюсь с трудностями простучаться в этот божий дар... Перед тем, как поверить, я стараюсь просчитать... Хоть на арифмометре, хоть на плазменном компьютере - значения не имеет. Но чтобы забегали цифирки, цифирки... Чтобы затем это всё рассказать миру в цифровых технологиях. Хай-тек! Это вам язык современного мира! Так и нате вам... Тинкины ботинки...
Вот вам и квантификация дара.
Её выплеск души («Я СВОБОДНА»!) поверг меня в унынье. А как же твои колоколь-чики бубен-чики... чики-чики... на твоих лодыжках-щиколотках?.. Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь... Динннн... Каждый твой шаг известен миру, каждое телодвижение - дииннн...
Тинннн...
Мои сердечные уговоры о том, что свобода - это...
Мои сердечные уговоры - вода сквозь пальцы...
«Разбитых роз лепестки живые...».
Да ведь - узда!..
Капкан!..
Хочешь высвободиться - отгрызи себе лапу.
«...свирепая отточенная нежность...»).
Аннуначкина!..
Глава 16.
- ...а это ты читал? - спрашивает Лена.
Я не то что газет не читаю, ни газет, ни журналов... Я перестал покупать новые книги. Из гор груд того, что сегодня издаётся ничто не может меня удивить и уж тем более привлечь моё внимание, увлечь...
Пыль...
Я перестал перечитывать даже Чехова!
- Ага, - говорю я, - читал, читал...
Я это знал и без газет.
- Нет, ты представь себе, что через каких-то там пять-семь лет, вполне возможно, мы обретём бессмертие. И всё это ваши гены-гены...
Лена восхищена известием о том, что наши усилия по перепрограммированию клеток из высокоспециализированных в стволовые оценены и Нобелевским комитетом. Ха! Кто бы сомневался?! И ещё мне нравится, как она уже давно повторяет мои слова-паразиты («каких-то там» или «вроде того», или «как-то там кое-как»). Нравится? Ну не то, чтобы... Мой птичий язык... Тина называет его филиппинским. Вроде бы как-то так! Едва терпит! Её угроза - «...и если ты ещё раз назовёшь меня словом-выродком (я назвал её «генийшей»), я тебя аннигилирую...» - заставляет меня выбирать выражения. Вот уже скоро лет эдак...
Лета как не бывало! Да-да, с самых первых дней нашего знакомства, с самых первых наших слов она установила планку. Вот я и прыгаю, пытаясь ухватиться...Зачем мне эта её планка? Чтобы допрыгнув, я смог повеситься?
- Это же вызов старению! - восклицает Лена.
Аннигилирую! Это на неё похоже!
- Хо! - восклицаю я, - старению! Самой смерти!
- Значит, всё что вы там заварили с вашими биофидбеками и квантификациями, с вашими нумено - и феноменологиями... Эта ваша каша из митохондрий и хромосом... И манифесты, и манифесты!..
- Абсолютно! - говорю я.
- Значит, не нужны никакие Пирамиды, никакие...
