Аластер Рейнольдс - Пропасть Искупления
Естественно, через некоторое время внимание исследователя вернулось к Рифту Гиннунгагапа и пересекающему его мосту. Детали пока оставались неразличимыми, но уже было видно, что конструкция моста чрезвычайно сложна, что он слишком изящен для природного образования, – это никак не может быть переброшенный через пропасть, обработанный эрозией язык горной породы. Мост построили разумные существа, и похоже, это были не люди.
Не то чтобы возведение такого моста было за пределами человеческих возможностей – за последнюю тысячу лет в космосе появилось немало рукотворных чудес. Но то, что люди способны создать такое диво, вовсе не означает, что они это сделали.
Ведь планета Хела очень далека от освоенных мест. Люди не имеют ничего общего со строителями этого моста.
Вот инопланетяне – дело другое.
За шестьсот лет освоения межзвездного пространства человечеству так и не удалось встретить разумную технологическую культуру. Но когда-то такие существовали. Имелись сведения о десятке развитых цивилизаций, и они существовали в малом объеме космоса, на горстке систем в пределах считаных световых лет от Первой Системы. Никто даже гадать не брался, сколько сотен или даже тысяч угасших культур оставили свои следы в бескрайней Галактике. Кем были давние обитатели Хелы? Зародилась ли эта культура на обледенелом спутнике, или обледенелый спутник – лишь остановка на пути какой-то забытой древней диаспоры?
Как выглядели здешние жители? Принадлежали ли к одной из известных цивилизаций?
Но не стоит забегать вперед. Эти вопросы можно решить позже, когда Куэйхи осмотрит мост и определит его вещественный состав и возраст. Подлетев ближе, он увидит подробности. Там могут найтись артефакты, которые однозначно свяжут Хелу с уже изученными цивилизациями. Возможно и другое: артефакты укажут на то, что это совершенно новая культура, доселе неизвестная.
В любом случае его находка бесценна. Жасмина сможет хоть целый век контролировать доступ к мосту. Вернет потерянные лет двадцать-тридцать назад престиж и репутацию. И пусть она теперь не испытывает симпатий к Куэйхи, нет сомнений, что он получит заслуженную награду.
Загудел пульт «Дочери мусорщика» – радар впервые уловил эхо. Там, внизу, что-то металлическое. Небольшой предмет недалеко от моста в стене Рифта.
Куэйхи настроил радар, убеждаясь, что эхо – не ошибка. Нет, оно не исчезло. А в том, что его не было раньше, должно быть, виновато расстояние, ведь чувствительность датчиков не идеальна. С борта «Доминатрикс» ничего подобного не увидишь.
Куэйхи приуныл. Сколько он убеждал себя, что следов людей здесь нет, а теперь наткнулся на след, и это запросто может оказаться брошенным мусором.
– Не пори горячку, – сказал он себе.
Когда-то Куэйхи обследовал спутник поменьше Хелы и на его поверхности кое-что заметил. Забыв обо всем, он ринулся туда – и поймал эхо, похожее на здешнее, регистрируемое сейчас его радаром. Он рванул прямо на этот отблеск, презрев осторожность.
Это была ловушка. Проломив поверхностный лед, наружу вырвался мощный излучатель частиц и взял на прицел его корабль. Меткий выстрел пробил дыру в корпусе, чуть не изжарив Куэйхи. Ему удалось уйти из-под огня, круто взмыв вверх, но он едва не лишился корабля и жизни. Он вылечил раны и починил корабль, но и спустя много лет тщательно искал признаки подобных ловушек. В космосе оставлено немало автоматических стражей, защищающих чье-то имущество или застолбленные месторождения. Иной хозяин давно превратился в прах, а робот продолжает беречь его сокровища.
В тот раз Куэйхи повезло: робот-часовой, или что это было, оказался неисправным, выпущенный им луч – не слишком мощным. Разведчик легко отделался, получив от судьбы строгое предупреждение, совет не лезть в воду, не зная броду. И в этот раз Куэйхи грозила серьезная опасность совершить такую же ошибку.
Куэйхи проанализировал свои возможности. Эхо металлического объекта – предвестник разочарования, оно порождает сомнение в древности и инопланетном происхождении моста. Но проверить это Куэйхи не мог, оставаясь вдали от объекта. Если там на самом деле охранный автомат в засаде, то «Дочь мусорщика» угодит под его огонь. Но это хороший корабль, напомнил он себе, маневренный, умный и неплохо вооруженный. Знающий уйму хитрых уловок, маневров отхода и уклонения.
Рефлексы мало что значат против релятивистского оружия вроде лучевых пушек, но «Дочь» будет следить за источником эха на тот случай, если перед выстрелом там начнется движение. Едва корабль увидит что-нибудь потенциально опасное, он с ускорением в несколько g выполнит маневр уклонения, выстроенный генератором случайных векторов и исключающий точную стрельбу с упреждением. Кораблю известны параметры физической выносливости Куэйхи, и тому не грозит смерть от перегрузки – хотя, конечно, приятного будет мало.
Если же противник всерьез разозлит «Дочь мусорщика», она пустит в ход собственные системы обороны и нападения.
– Все будет хорошо, – сказал себе Куэйхи. – Мы долетим, осмотримся, потом выберемся и еще посмеемся.
Но нужно было подумать о безопасности Морвенны. «Доминатрикс» чрезвычайно далеко отсюда, но она неповоротлива и медленно соображает. Вряд ли излучатель частиц достанет туда, но полностью такую возможность исключать нельзя. Кроме того, у стража может быть и другое оружие, например самонаводящиеся ракеты. А что, если на поверхности спутника размещена целая сеть боевых роботов, связанных друг с другом?
«Черт побери, – подумал он, – может, тут и нет никакого часового. Может, это просто камень с высоким содержанием железа или выброшенный топливный бак».
Но следовало исходить из худшего. Он должен позаботиться о Морвенне. И ему нужна «Доминатрикс», чтобы вернуться к королеве Жасмине. Он не может подвергать риску ни свою любовницу, ни корабль, ставший на неопределенный срок тюрьмой для Морвенны. Но и отступиться он не согласен. Как же уберечь женщину и корабль, не дожидаясь, пока пройдет несколько часов и «Доминатрикс» отлетит от Хелы на безопасное расстояние?
Ответ был очевиден. Этот ответ практически висел у разведчика перед носом; красивый в своей простоте, он подразумевал эффективное использование планетарных ресурсов. Почему Куэйхи не подумал об этом раньше?
Он укроет корабль за Халдорой.
Сделав необходимые приготовления, Куэйхи установил связь с Морвенной.
Арарат, год 2675-й
Васко с интересом следил за приближением большой земли. Полет над темным океанским простором затянулся, и теперь юноша радовался первым признакам жилья. Огни поселений, рисующие дуги и петли по берегам полузнакомых бухт, полуостровов и островков, с высоты казались зыбкими, недолговечными. И даже когда показались окраины Первого Лагеря, впечатление осталось прежним – искры над костром, способные погаснуть в любой миг.
Васко с младых ногтей усвоил, что жизнь поселенцев Арарата никогда не была спокойной и безопасной. Но если раньше он это понимал, то сейчас – увидел и прочувствовал.
Он проделал окно в борту шаттла, очертив пальцем участок, который тотчас обрел прозрачность. Этому парня научил Клавэйн, продемонстрировав фокус чуть ли не с гордостью. Васко догадывался, что снаружи корпус остался темным металлом и что сам он смотрит на экран, в точности имитирующий оптические свойства стекла. Но когда имеешь дело со старой технологией – а шаттл несомненно был продуктом таковой, – ни в чем нельзя быть уверенным.
Васко твердо знал только одно: что сподобился лететь по небу в шаттле. Никто из его друзей не может похвастаться таким приключением.
Скорпион повел транспортное средство на посадку, отдавая приказы через браслет. Васко смотрел, как спускающийся из облаков шаттл увлекает за собой спирали тумана и теплого воздуха. По бокам судна, цветом схожего с обсидианом, а дельтовидной формой – со скатом мантой, мигали красные и зеленые огни.
По меньшей мере треть нижней поверхности крыла испускала больно режущий глаза свет: батареи, фрактально изломанных термоэлементов, окруженных коконами актинически яркой, пурпурно-индиговой плазмы. Из охлажденных мест в корпусе вынырнули сложной конструкции когтистые опоры, они удлинялись и раскладывались в гипнотизирующем танце поршней и петель. На верхней части корпуса мигали неоновые узоры, обозначая входные люков, горячие участки и выпускные клапаны.
Шаттл отметил расположение своей посадочной площадки, развернулся и с элегантной точностью коснулся земли. Опоры согнулись, гася инерцию. На мгновение рев плазменных нагревателей стал оглушительным, потом с пугающей внезапностью оборвался. Плазма погасла, оставив после себя лишь неприятный запах гари.
Васко и раньше видел проносящиеся над колонией летательные аппараты, но только издали, и это было восхитительное зрелище! Ничего удивительнее юноше наблюдать не приходилось.
