Николай Петри - Колесо превращений
- Ох, и скор же ты, молодец, на расправу!
- За сутки ожидания чего не передумаешь, - сказал Вышата, убирая меч. - А кто это с тобой?
- Да, почитай, из-за них я и задержался. Это все девки сенные из окружения княгини Ольги. Я их у этого... у Кальсоны взял.
- Как это - взял?! Да ты давай рассказывай. Только вот девушек куда-то пристроить надо. На полок их, что ли?
- Да ты что, молодец, а вдруг обдериха ко мне в гости объявится? А у нас такой малинник! Нет, пускай у порога стоят - им, горемычным, от этого никакого ущемления нету. Потому как от душенек ихних ничего, окромя глаз, не осталось.
- Как это?.. - не понял Вышата.
- А ты меня, милостник, не торопи. Я, можно сказать, в тылу вражьем жизни лишался, поэтому и хочу обсказать сей подвиг со всеми тонкостями. Слушать-то будешь?
- Да хоть до утра!
- Нет, до утра не сдюжу - поспать малость хочется. Намыкался я с этими девками! Ну так вот...
Глава 18
УБОГИЙ РЫК
В шатре Тура Орога было не протолкнуться. Сам тысяцкий и несколько наиболее знатных гридей сидели в центре на широких лавках, а остальные, в числе которых были старшины и десятские из наиболее отличившихся в последние дни, толпились по стенам. Все со страхом, жалостью и затаенной злобой на тех, кто сотворил такое, смотрели на стайку девушек в центре шатра. Недовольный, глухой ропот медленно клубился над толпой.
- Тише, гридь княжеская, - поднял руку Тур Орог, - послушаем Вышату.
Милостник князя поднялся со скамьи и встал так, чтобы его могли видеть все.
- Слушайте, браты, и не говорите потом, что слова мои прошли мимо ушей ваших! - заговорил он, оглядывая знакомые лица. - Обратился я с поклоном низким и просьбой большою к баеннику, что в баньке княжеской обретается. Некоторые воскликнули: "Знаем мы старика этого, веселый баенник..." - Так вот, - продолжал Вышата. - Старик в просьбе моей не отказал и сам в крепость отправился. А когда вернулся, то поведал мне вещи ужасные. Рассказал он, что колдовством черным поганый колдун Аваддон превратил всех, находящихся в крепости, в кукол безмозглых, которые стали почитать его, как своего господина.
- Да как же это?
- Гридь княжеская - на коленях перед колдуном?
- Да быть того не может?!
- Может, - сказал Вышата. - И доказательством тому - девушки эти, коих многие из вас лично знают. - Шум голосов несколько поутих, и Вышата продолжал: - Слушайте далее: нет у поганого колдуна своего воинства, и по стенам крепости на его охране стоят лишь други наши да сродственники! А князь наш светлый - Годомысл Удалой - в одрине своей почивает. И не понятно: жив ли князюшка или мертв, ибо ни дыхания слабого, ни стона тихого из груди его не вырывается. А о судьбе наследника - княжича Дагара, ничего не ведомо, ибо девицы, за ним приглядывавшие, сами видите, в каком положении.
Повисла напряженная тишина. Внимание всех обратилось на девушек, смотревших вокруг пустыми, ничего не понимающими глазами. И скрежет зубовный пролетел по шатру - то гнев свой справедливый пытались обуздать воины. А через мгновение тишина взорвалась криками:
- На штурм!
- Покараем поганого колдуна!
- Отомстим за кровь нашу, иноземцем пролитую!
Тур Орог поднялся со своего места и призвал всех к тишине:
- Тише, братья! Не пугайте криком своим девиц обеспамятевших. Послушайте слова мои. Гнев ваш и нетерпение понятны. Но подумайте: на кого штурмом идем? На своих же! А вина их только в том, что маг у них душу отнял да разум помутил. Разве поднимется рука на создание такое?!
- Что же делать?.. - послышались крики. - Научи, воевода, а мы не подведем!
- Непростой это вопрос, но скоро вы все узнаете ответ на него. А пока вернитесь к делам своим, службу справно несите. Наш князь с нами! Понятна ли речь, гриди?
- Верно говоришь, воевода!
- С нами князь Годомысл!
- Не уйти Аваддону от кары справедливой!...
Воины шумной толпой покинули шатер. Остались лишь двое: Тур Орог и Вышата, да девушки, которые по-прежнему безучастно взирали на события, происходившие вокруг них. Тысяцкий подошел к одной из них и взял за руку.
- Любава, неужто не узнаешь меня?
Вышата мягко коснулся руки Тура Орога.
- Она ничего не помнит, - сказал он. - Но я знаю, как помочь им... попробовать помочь.
Тысяцкий обернулся к нему. Надежда мелькнула в его глазах:
- Говори!
- Есть скит в двух днях пути отсюда...
- Ты о Нагине-чернокнижнике речь ведешь?
- О нем, воевода, только не спеши запрет вершить. Дедушка баенник говорил, что ведун этот способен память возвращать да бесов из тела изгонять силой молитвы.
- Князь не велел знаться с чернокнижником, - строго сказал Тур Орог.
- Знаю, воевода. Это все из-за пророчества волхва Стовита: Нагин его прилюдно обманщиком да шарлатаном обозвал, вот князь и прогневался на него. Нам-то до этого какое дело? Только верю я: поможет девицам Нагин встречался я с ним прошлым летом. Зело образован, а нравом кроток - не чета Стовиту. Так как решишь, Тур Орог?
Тысяцкий молчал. Ходил вокруг девиц, в глаза им заглядывал, да только почти сразу же и отводил свой взор " страшно было смотреть в черную бездну их глаз.
- Ладно, - наконец решился он, - отправишь их к Нагину завтра утром. Прикажешь Эдаму сопровождать и охранять в самом скиту. Может, чего и получится? - добавил он негромко. - Я за Любаву в ответе перед ее отцом погибшим. А слово, данное сотоварищу, нарушать зело тяжко...
Вышата молчал, не желая мешать течению мыслей тысяцкого.
- Бери девиц да ступай, - сказал Тур Орог. - Хочу один побыть...
* * *
Кальконис медленно, но верно из ранга "компаньона" переместился в разряд обыкновенного слуги, прислуживающего своему господину за трапезой. Он уже не сидел за одним столом с Аваддоном, а стоял за его спиной в позе самого преданного лакея. И был, между прочим, этому очень рад. А все потому, что ему так и не удалось выполнить приказ чародея отыскать следы Вышаты и Дагара. Поэтому вечером разгневанный Аваддон разжаловал его до лакея. Ну и без рукоприкладства, разумеется, не обошлось. Голова до сих пор, словно чугунная, - это следы того, как Аваддон вдалбливал (в буквальном смысле!) почтение к своей персоне и к своим приказам. Дело едва не кончилось еще более плачевно для сэра Лионеля. Однако Кальконису удалось убедить разбушевавшегося мага в своей исключительной необходимости и полезности, и Аваддон согласился.
Таким вот образом совершилось низведение сэра Лионеля де Калькониса, кудесника-целителя страны Рос до положения ничтожного лакея!
- Кальсонька, принеси еще сбитня, - проговорил Аваддон елейным голосом. - Нужно отметить твое "повышение".
