Иван Афанасьев - Дни без князя
Магран плавал неважно, о чем поведал с испугом и дрожью в голосе. Впрочем, на его боязнь никто внимания не обратил. Даже он сам. Сзади издалека донесся собачий лай. Воображение немедленно нарисовало Кондрахину отчетливую картину: цепь автоматчиков, придерживая рвущихся с поводка собак, прочесывает местность в их поисках.
Ведун, судя по всему, уловивший его мысли, засмеялся. Но засмеялся как-то горестно. А Магран вообще обхватил голову руками. Юрий собрался обратиться к ведуну и вдруг обнаружил, что с ним что-то произошло. Он перестал воспринимать окружающее!
Нет, его зрение, слух и осязание не отказали. Теплая вода озера омывала его ноги, кусты шелестели на слабом ночном ветерке, отчетливо доносился возбужденный собачий лай. Над темной гладью озера мерцали яркие звезды. В небе Амату они образовывали не полосу Млечного Пути, как на Земле, а яркую половину неба. Ноздри ощущали запах тины, рыбы и навоза. Свойственные любому человеку пять органов чувств работали исправно.
Кондрахин внезапно потерял то, что на Амату именовали княжьим даром. Он не мог видеть астральных очертаний предметов, потоков энергии, не мог воспринимать никакой ментальной активности. Состояние показалось настолько необычным, что он на несколько секунд утратил самоконтроль.
— Магран, чернокнижники! Что случилось? — обеспокоенный Бинду сразу понял, что лица обладателей княжьего дара так вытянулись вследствие очень серьезной причины.
Ответил Магран:
— День без князя…
— Яма меня забери! Быстро в воду все! Иначе либо сожрут, либо собаки выследят.
Бросили обувь и лопаты, побрели по топкому дну в сторону противоположного берега. Ведмедь, утративший всегдашнюю уверенность, выпытывал у Маграна, что такое дни без князя. Рыжий отвечал с некоторым недоумением. Он и предположить не мог, что на островах, откуда, по его разумению, явились Юр и Вед, неизвестен день без князя.
— В этот день по всей Амату исчезает княжий дар. Монахи умеют предвидеть такие дни, они предупреждают князей, и те покидают свои дворцы. По обычаю, в такой день князь должен находиться в безлюдном месте в уединении.
Вода дошла до пояса. Ноги путались в разросшихся водорослях. Магран говорил приглушенным голосом.
— Если князя не предупредят, и он останется среди людей, его может постигнуть необычная смерть.
Вода дошла до подмышек.
— Сколько длится этот безкняжий день? — быстро спросил Юрий.
— По разному. Несколько часов или чуть больше суток, — рыжий сплюнул попавшую в рот воду и поплыл. — Неужели у вас на островах такого дня не бывает?
— Князей у нас нет, и такие дни мы называем днями глухоты, — вывернулся Кондрахин, переходя к плавным движениям брасса.
Рядом столь же бесшумно плыл бородач, а вот Ведмедь и Магран пытались плыть саженками. Бинду прикрикнул на них:
— Рук из воды не поднимайте!
Его послушались. Теперь, когда у чернокнижников и Маграна исчезли их способности, бородач почувствовал себя вожаком. И все остальные признали его старшинство. Землянин надеялся, что Бинду окажется достаточно рассудительным, чтобы помнить — его верховенство временное. Самое большее, к послезавтрашнему утру, способности его спутников восстановятся. Если, конечно, сами спутники и он, Бинду, до этого утра доживут.
Вскоре оставленный ими берег исчез в темноте. Над водой отчетливо разносился приближающийся собачий лай. Временами он перемежался утробным ревом и хрипами, а иногда раздавались короткие взвизги. Потом в воду позади них что-то с шумным плеском обрушилось.
Бинду прошептал:
— С берега нас не увидеть. Собаки верхним чутьем запах тоже не возьмут — ветер не тот. Нас может выдать только плеск или разговор. Так что плывем тихо, и бережем силы. Спешить нам незачем.
В темноте нельзя было понять, далеко ли до берега. Лай собак приблизился. Теперь стало понятно, что преследователи прочесывали местность тремя группами. Вскоре все группы вышли на берег озера. Об этом можно было догадаться по треску ломаемых кустов и всплескам воды — прибрежная живность от всякой опасности укрывалась в воде. Юрий приноровился, очистил свое сознание и плыл, равномерно загребая руками, не чувствуя усталости. Рядом шумно дышал уставший рыжий.
Ведмедь что-то прошептал, и бородач подплыл к рыжему с другой стороны. Они вдвоем придерживали Маграна, давая ему возможность отдохнуть. Так прошло не меньше часа. Юрию пришлось держать еще и лук со стрелами. А затем Бинду отплыл в сторону, и рыжий вновь поплыл самостоятельно. Хватило его ненадолго.
Теперь уже Юрий и Ведмедь придерживали на воде Маграна. Впереди раздавался хруст и чавканье. Даже ночью кто-то не упускал случая полакомиться листвой прибрежных растений. Берег был уже недалеко. Погоня, судя по звукам, пыталась обогнуть озеро с севера. В темноте невозможно было оценить его размеры, и Кондрахин прикидывал, что им делать, если погоня успеет к берегу раньше них.
А ведь кроме погони, неведомо, кстати, за кем, им сейчас угрожали и многочисленные хищники. И не было с ними княжьего дара, позволяющего определить их присутствие или отогнать. В кустах их вполне мог ждать тигр, с которым они не могли соревноваться в остроте слуха и умению улавливать запахи. А на открытом месте их легко обнаружил бы голодный выжир.
Впереди что-то плескалось. Раздавались мяукающие звуки. Стал виден берег. Маграна вновь отпустили в самостоятельное плавание. Под ногами появились водоросли и Кондрахин смог встать. Воды было по грудь. Сбившись в кучу, люди стояли в воде, отдыхая.
— Пока не начнет светать, вылезать из воды не будем, — шепотом объявил бородач, — разве что вернется княжий дар.
Ему никто не возразил. В озере не было настолько крупных хищников, чтобы они дерзнули напасть на человека. Кормящийся на мелководье болотный вепрь заметен издали, даже ночью. Ему они дорогу уступить успеют. Погоня кружила где-то севернее.
Теперь они бежали по широкому открытому лугу к стоящей впереди полосе низких деревьев. По дороге Бинду предложил окунуться в безжизненный водоем, чтобы сбить природный запах. И даже особо чувствительный ко всему искусственному Ведмедь не нашелся, что возразить.
Уже полностью просветлело. Восходящее солнце просвечивало сквозь растущий на откосе долины лес. До откоса оставалось километра два, до редкой полосы деревьев — метров триста, когда поминутно оборачивающийся Магран истошно закричал:
— Бинду, лук!
Бородач потащил стрелу из-за спины, а Кондрахин выхватил нож. Стремительными прыжками по их следу неслись две крупные лохматые собаки. Им не было нужды брать след чутьем — на открытом пространстве собаки издали видели людей. Бородач и Юрий выступили вперед, прикрывая собой Маграна и ведуна.
