Владимир Фильчаков - Торговец жизнью
- Вот это да! - восхищенно сказал Никодим. - Здорово! Никак не думал, что торговец временем может быть не инопланетником. Ножик ваш. Послушайте, а можно еще разок? Посмотрите, сколько у меня ножей! А лук вам не нужен? Или рыболовные...
- Нет, только деньги.
- Деньги... - он поник, глаза у него забегали, как у человека, который не может решиться. - А, была не была! Будут вам деньги!
Он скрылся за внутренней дверью, его не было довольно долго. Наверное, полез в тайник, решил я, и стал раздумывать о том, что произошло сейчас. Я составил узор для Никодима. У меня это получилось само собой. Мелькнула мысль, что узор - это только ширма для отвода глаз, что расположение шариков никакого значения не имеет, но я ее отбросил. Возможно, я сложил шарики интуитивно. Так или иначе, но у меня теперь есть реальный источник заработка. И никакой рекламы не нужно - Никодим разнесет весть по всему поселку, и ко мне повалят толпами.
Лавочник вышел из подсобки, в руках у него была кожаная мошна, в которой звякнули монеты. Он сел, отсчитал деньги и выжидательно посмотрел на меня. Я вздохнул, принялся бессистемно переставлять шарики на диске. Затем опять крутанул. На этот раз диск сделал несколько оборотов. Никодим сидел с испуганным видом и хлопал глазами.
- Черт! - выдохнул он. - Вы классный торговец! Никогда не видывал ничего подобного! Инопланетники показывают всякую чушь, а вы... Еще!
Он просил снова и снова, пока мошна почти не опустела.
- Остановитесь, Никодим, - сказал я. - Иначе все ваши сбережения перейдут ко мне.
Он растерянно порылся в мешочке, чертыхнулся. Я встал, ссыпал шарики в кисет, подмигнул и вышел из лавки. Затем я значительно облегчил запасы продуктовой лавчонки по соседству. Приказчик смотрел на меня с благоговением. Увидев, что мне не дотащить покупки, я велел доставить все в гостиницу.
Лада была в номере, лежала на кровати с отсутствующим видом.
- Где тебя носит? - лениво спросила она.
- Да так, работал немножко, - я звякнул монетами в кармане.
Лада взглянула с интересом. Тут же в дверь постучали, и вошел посыльный с мешком провизии. Я щедро дал ему на чай.
- Ого! - Лада подскочила, заглянула в мешок, порылась в нем. - Да ты силен! Как заработал, расскажешь?
Я показал ей диск и тряхнул шариками.
- Оба-на! - Лада сделала такое удивленное лицо, что я рассмеялся. - Да ты у меня просто клад! Это же золотое дно! Кто тебя научил?
- Да был один чудак знакомый, - уклончиво ответил я. - Еще до тебя познакомились.
- А мне покажешь?
- Зачем? - я вздохнул. - Это же иллюзия.
- Плевать, я тоже хочу.
- Хорошо, - нехотя сказал я и развязал кисет.
Интересно, подумал я, что она увидит? Впрочем, какая разница? Другую жизнь, где, возможно, совсем не будет меня. Я удачно раскрутил диск, и перед глазами поплыли цветные полосы...
Зазвенел дверной звонок, и я пошел открывать. За дверью стояла Надя.
- Привет, - вяло поздоровалась она и прошла мимо меня.
От нее пахло мокрыми волосами.
- На улице дождь? - равнодушно осведомился я.
- Да, как видишь. Хоть бы взял у меня авоську, что ли.
Я принял у нее из рук авоську. Надя устало сняла плащ, повесила на вешалку, скинула туфли, прошла в комнату.
- Устала, - сообщила она. - А ты как? Хорошо отдыхается?
- Неплохо, - без энтузиазма ответил я. - Да, а где Андрейка?
- Ну вот, - Надя бессильно свесила руки. - Опять то да потому. Сколько раз я буду тебе говорить, что нет никакого Андрейки?
Она повысила голос и почти прокричала:
- Когда ты это поймешь, наконец? Я устала тебе объяснять!
- Не кричи, - спокойно сказал я, и унес авоську на кухню.
Не хочет говорить. Ни в какую. Ну, ничего, я добьюсь правды. Она ведь придет ко мне за временем. Никуда не денется. Придет вслед за всеми. Время - это ведь как наркотик, чем больше его, тем больше хочется...
- Здорово как, - тихо сказала Лада.
- Рад, что тебе понравилось, - так же тихо ответил я.
- Как в кино. Ну, до катастрофы, помнишь?
Мы помолчали.
- Знаешь, а я себя почти не помню до катастрофы - тихо сказал я. - Смутно так, то ли воспоминания, то ли кошмары.
- Что, так плохо было?
- Не знаю. Жену помню с сыном, вроде любил их сильно-сильно. Они погибли в катастрофе. А тут встречаю ее, вот она, целехонька, а сына у нее нет. То ли врет напропалую, то ли и вправду мне все приснилось...
- Так это надо выяснить, - без энтузиазма сказала Лада. - Проследить за ней, куда ходит, к кому. Если сын есть, так она должна его навещать.
- Кто следить-то станет? Меня она сразу раскусит.
- Ну, давай я, - нехотя вызвалась Лада.
- Нет! - твердо сказал я. - Я сам все выясню, незачем тебе в это впутываться.
Помолчали.
- Покажи мне еще, а? - попросила Лада. - Ну пожалуйста!
Я снова разложил шарики на диске, раскрутил...
Я подошел к окну, посмотрел на мокрую улицу. Пешеходы перепрыгивают через лужи, прячутся под зонтиками. Вот проехала шикарная иномарка, забрызгала старика в военном дождевике. Старик злобно кричит что-то, потрясает кулаком. Кричать бесполезно. Успокойся, старик, побереги нервы, их немного у тебя осталось... По соседней улице грохочет трамвай, предупредительно звенит кому-то.
Почему такая тоска в душе? Что-то ноет, саднит, как будто не доделал что-то важное, существенное, от которого зависит дальнейшее благополучие. А, завтра заканчивается мой отпуск, и мне придется выйти на работу. Неужели только от этого такое плохое настроение? Беда в том, что я не знаю, чего хочу. Прав был Борис, прав. Не знаю, и, что самое печальное, не стремлюсь узнать. Деньги для праздного времяпрепровождения на меня ниоткуда не свалятся, богатых родственников за границей у меня нет, поэтому завтра выходить на работу и работать, работать...
- Тоска и апатия - первые признаки неудачника, - послышался голос Бориса.
Я повернулся и увидел его сидящим в кресле, в неизменном грязном балахоне и сандалиях на босу ногу.
- Да-да, - сказал он. - Не смотри на меня так, как будто не согласен. От тоски и апатии происходят все беды. Человек, подверженный им, становится слабым, беспомощным, он не способен признать свое неумение жить и готов все свалить на обстоятельства, на родителей, которые родили его не в той стране, на страну, которая не додала ему чего-то, на окружение, в котором он вырос, на школьных учителей, которые научили его писать и считать, дали горы ненужной информации, но не научили жить. Можно подойти к вопросу и с другой стороны, и сказать, что тоска и апатия - просто следствия образа жизни неудачника. Да, неудачливость - это образ жизни. Вместо действия - нытье, вместо мыслей - хныканье.
- Не понимаю, Борис, - попытался защититься я, - почему ты наехал на меня с этим? Да, мне не нравится так жить. Мне тоскливо от такой жизни. Может быть, поэтому я и придумал катастрофу? Создал образ жизни, совершенно отличный от этого. - Я обвел руками комнату.
