Александр Соловьёв - Мятежник Хомофара
«Что ещё за Мастер?» — хотел спросить Вадим, но не успел: Галах растаял в воздухе.
Вадим лежал, с полчаса глядя на плафон. Затем стал мысленно перебирать расположенные вблизи предметы, через которые он мог бы уйти…
Он ушел через утку и попал… в собственную квартиру.
Глава 11
Здесь уже не было ни телевизора, ни кресел, ни полок. Только всюду картонные упаковки. Из мебели остался лишь шкаф. Да ещё обнаружился телефон. Он стоял на подоконнике. Расин поднял трубку, прислонил к уху. Как ни странно, гудок был.
Тут же, словно боясь, что мираж пропадет, Расин набрал номер Ивана Пиликина и лишь после этого подвигал плечом, другим, разминая их после длительного лежания. Но, как Илья Муромец, испивший из чаши калик перехожих, он чувствовал себя бодрым и полным сил. Плечи не болели, а ноги были упруги, словно стальные пружины.
«Алё!»
— Добрый день. Иван Иванович?
Внезапно в шкафу загремело. Дверь со скрипом отворилась. Из шкафа вышел Пиликин.
— Ты скромный аж до глупости! — набросился он. — Почему не позвонил по-человечески, до того, как попал сюда? Я же говорил тебе: будет трудно — обращайся…
«Да, слушаю. Кто это?» — послышалось из трубки.
Вадим уставился на Пиликина.
— Договори с ним… со мной, то есть… — шепотом сказал Иван. — Изложи суть проблемы… Я тут, видно, немного со временем напутал…
Расин, запинаясь, объяснил Пиликину-на-том-конце-провода, что нуждается в помощи, и назвал свой адрес.
— Жди меня на месте… Никуда не уходи… — прозвучало в трубке.
Пошли короткие гудки.
Вадим посмотрел на Пиликина-вышедшего-из-шкафа, и решил не удивляться.
Пиликин был, как всегда, брит наголо. На нем был серый летний костюм, светлые матерчатые туфли.
— Почему не позвонил с первого уровня? — снова спросил Иван.
— Ты же сам сказал, что позвонить можно только один раз, и то в самой трудной жизненной ситуации. Вот. Она произошла — я позвонил.
— А-а…
Пиликин стал шнырять по квартире.
— Зеркало есть? Интер-ресно…
— Нет зеркала. А что тебе интересно?
— Интересно, какой я здесь, — он подошел почти вплотную. — То, что ты сейчас видишь — не я. Приходится действовать через медиума… Благодари судьбу, по тому номеру, который я тебе дал, можно дозвониться и с этого уровня… Но вот с оказанием помощи будет труднее. Третий этаж — мой предел. Но ты не подумай… Пиликин слов на ветер не бросает. Хоть он и есть всего лишь простой украинский проводник.
Иван осмотрелся в поисках стула. Не найдя, взял одну из упаковок и собрался делать из нее сидение.
— Стой!.. — крикнул Вадим. — Это нельзя трогать!
— Прости, понимаю, — Иван бережно поставил упаковку на пол.
Он походил и, наконец, умостился на подоконнике. Достал сигареты, закурил.
— Итак, я тебе здесь нужен для того, чтобы помочь вернуться назад. Угадал?
Вадим отрицательно покачал головой и сказал:
— Нет. Домой я пока не собираюсь.
Брови Пиликина вначале вздрогнули, а затем медленно поползли вверх.
— Так-так… — Иван заставил брови вернуться на место, сделал серьезную мину. — А чего же ты тогда хочешь?
— Расскажи для начала о себе… — попросил Расин.
Пиликин вздохнул, задумался.
— Только в двух словах, — сказал он. — Я в этом бизнесе пять лет. У меня было три контракта. Надеюсь, третий был последним. Все. Кстати… Про тебя я раньше тоже думал, что ты — простой киевский ампутатор. Теперь вижу: не простой. Ну, никак я не мог ожидать, брат, что ты позвонишь с пятого уровня. Мне башку чуть не снесло твоим звонком!.. Понимаешь?!
— Знаешь, что?! — вспылил Вадим. — Разве не ты мне эту сумасшедшую бабу подослал?
— Кого?
— Гаерскую!
— Гаерскую?
— Ну да… С нее все началось!.. Её племянник…
— Да нет у нее никакого племянника, — перебил Иван. — Знаю я эту историю. Неделю назад, когда ты позвонил, я начал наводить справки. Мне помогли проникнуть в твое восприятие на тот момент, когда ты из операционной вышел. А потом ещё Фирман рассказал, как эта стерва тебя прокляла. Гаерский не человек. Он — её проклятие…
— Как не человек?..
— Привыкай, брат…
— А Фирман?! Что с ним?
— К сожалению, он уволился.
Пиликин затянулся и выпустил облачко дыма. Вадиму показалось, что он недоговаривает.
— Но почему он уволился?
Пиликин пожал плечами.
— Наверное, попросили.
— Кто? Заведующий?..
— Это вряд ли! Фирман — неплохой хирург. Помнишь, он мне перевязку как-то делал, когда ты из-за меня совсем вымотался, и тебя домой отвезли? Так вот: он — спец.
— Кто попросил его уволиться? — повторил Вадим.
— Должно быть, кто-то из Кантарата. А потом они, скорее всего, его стерли на всякий пожарный.
— Какой Кантарат, Иван? Как стерли?
— Есть такая организация — Кантарат Хомофара. Она находится на шестом уровне. У меня нет ни одного знакомого, кто побывал бы там…
— И что дальше?..
— Кантарат — наша с тобой крыша. Они контролируют всю планету, и не только. Стереть кого-то — значит освободить от всех прошлых связей и переместить в другой мир. И никто о нем больше не сможет вспомнить. Так, по крайней мере, рассказывали знающие люди. За что купил, за то продаю.
— Как это так? И с чего ты взял, что его стерли?
— Говорю же: справки наводил. Когда я с ним бакланил о тебе, то он уже зависал на наружной границе третьего уровня. Прицепился там к тяготе одного проводника. Мне это странным показалось, но я тогда ничего ему не сказал. Во второй раз — около часа назад — я пытался найти его в хирургическом отделении на первом уровне. Так какой-то молодой рыжий докторишка сказал, что вообще не знает никакого Фирмана… Повезло козлу, что я спешил, в другой бы раз ему морду набил.
— Звучит слишком фантастически… Даже после всего, что мне довелось увидеть за последнее время… Но почему я знаю о Фирмане? И ты знаешь?
— За тебя я ответить не могу… А что касается меня, то да, своим вопросом ты только что загнал меня в тупик. Фирман… Фирман… Да, я его прекрасно помню. Отличный хирург. Спец. Видимо, его все же не стерли. А если стерли, то для чего-то оставили в моей башке. Может, для тебя?
— Но как на него вышел этот Кантарат? Зачем его попросили уйти? Кому он помешал? Не проще ли было меня стереть из его памяти?
— Скорее всего, учитывая то, что у тебя такая пруха пошла… учитывая скорость, с которой тебя несет по мирам, тебе с ними тоже придется скоро встретиться. Возможно, даже очень скоро. Если немедленно не вернешься назад.
Расин пропустил мимо ушей последнюю фразу.
