Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 2
Они вышли на дорогу. Солнце поднялось еще выше, раскаленное желтое марево било с высоты в истоптанный песок, и вверх поднималась желтая многострадальная пыль. Навстречу катила повозка, тучное рогатое животное, похожее на огромного броненосца, с равнодушным стуком вбивало в песок огромные круглые копыта и жевало траву. Громко скрипели колеса, маленький толстый пещерник тупо смотрел на ребристые бока животного и время от времени шлепал кнутом по его широкой спине.
За ними сразу же увязался хвост зевак. Михаилу показалось, что тут собралась вся деревня. На охранников пронзительно кричали и швыряли песочными комьями, но Михаила боялись и жались поближе к домам. Он навсегда запомнил их глаза — желтые, выпуклые и настороженные.
Глава седьмая. Террористы
Его грубо втолкнули в темноту и закрыли дверь. Михаил запнулся обо что-то, стукнулся головой о шершавое бревно и упал на охапку сена. Это было совсем другое жилище. Никаких легких стен, обмазанных глиной, никаких дырявых потолков. Это был мощный деревянный сруб, почти непроницаемый, только между квадратных бревен голубовато светились тонкие щели. И запах был другой: сена, сосны и мокрой зелени.
Михаил посидел немного, прислушиваясь к голосам за стеной, потом осторожно приподнялся и пошарил руками. Под ногами был утрамбованный чернозем с реденькой травкой, маленькая глубокая ямка, кучка каких-то сучьев. Ладонь поползла дальше. Ворох щепок и занозистая впадина надгрызанных нижних бревен, словно объеденная бобрами. Та-ак, а это что? Кость? Откуда здесь кость?
Михаил поднялся с корточек и уверенно направился в другой конец сруба, но тут же ударился о высокую и тонкую металлическую трубу с расплющенным концом, крепко вбитую в землю. Упав на землю, он потрогал ее, нащупал массивное кольцо, ржавую звенящую цепь, а дальше — странный предмет, похожий на дырявый волосатый орех. Приглядевшись, он увидел, что другой конец цепи прикован к блестящей металлической полосе, свернутой в браслет, а внутри браслета хребет сидящего скелета со злобной намекающей улыбкой. Скелет был маленький, с давно сгнившими костями и вытянутым черепом, покрытым жесткой щетиной. Что-то здесь попахивает средневековьем, палачей тут хватает, как я погляжу. Ну и ну!
Михаил отполз подальше от столба, вжался в угол и вцепился в несчастную солому. «Ой худо мне будет, — подумал он, — чует мое сердце, не к добру это.»
Что-то безжалостно и быстро кольнуло его в щеку. Михаил остервенело врезал ладонью по щеке, под пальцами хрустнуло и брызнуло крупное насекомое. «Понатащили тут всякой гадости», — подумал он с ненавистью и вытер пальцы о штаны.
На ржавых петлях повернулась дверь, раскрывая щель света, вбежал пещерник, сильно косолапя. Обхватив кувшин, как бочку, он поставил его на землю. Там что-то с заманчивым всплеском булькнуло, и Михаилу сразу же захотелось пить. Пещерник выбежал на секунду, вернулся с копьем, разбежался и с натугой ударил тупым концом в стену. Михаил вздрогнул. Деревянная пробка выскочила, и через квадратную дыру хлынул, сметая сквозняком пыль, голубой сильный свет. Михаил зажмурился. Ему бросили его куртку, уже отдающую псиной и мерянную не один раз. Потом дверь закрыли и набросили снаружи тяжелый засов.
Михаил выпил немного и прижался к окну. Прямо перед ним через широкую поляну стоял домик, вбитый временем в землю по самые окна, справа росла стена зелени и коричневых стволов, а левее соседнего домика лежало полотно дороги. Ужасно скучный и унылый пейзаж. Михаил вернулся на свое место и лег, оставшись наедине со своими мыслями.
Прежде всего он подумал о маме. Каково ей сейчас там! Да и отцу тоже не сладко. Он представил скорбные лица родителей, друзей, просто знакомых… Попытался представить лицо Анки и не смог. Стыдно сознаться, но он ее почти забыл. Где-то была фотография…
Искатели, да и вообще все звездолетчики всегда брали с собой фотографии самых дорогих сердцу людей. Это всегда помогало от одиночества. Бывало, смотришь на знакомое, милое лицо, знаешь его до деталей, и уже кажется, что ты не один, и исчезает куда-то тоска вместе с тупой иглой, засевшей в сердце. Хороший и мудрый обычай.
Михаил порылся в карманах. Где-то здесь… Ага, вот. Он достал из потайного кармана куртки теплый и гладкий кусочек пластика, повернул к свету и вгляделся в изображение. Там было лицо девушки, светлое, спокойное, темные длинные волосы до плеч, знакомо повернута голова, чуть-чуть вправо и набок. Снимок был настоящий, без этого стереоэффекта, намекающего на пространственное восприятие, как будто смотришь на отдаленного человека через окно. Что-то стукнулось у него над головой, обдав земляной крошкой, и он торопливо спрятал фотографию.
Стук повторился. Кто-то швырялся через окно кусками глины. Михаил осторожно приблизился к окну и выглянул наружу.
Напротив окна стояли несколько малышей пещерников — большеголовые уменьшенные копии своих родителей. Теребя края грубой мешковины, накинутой на тощее тельце, они во все глаза смотрели на угрюмого чужака, нетерпеливо притоптывали узкими ступнями, грызли ногти, а один парнишка (а может и нет, они все такие одинаковые) мял в ладонях шарики глины и бросал в окно.
Увидев Михаила, злого, небритого и какого-то закопченного, они брызнули в разные стороны, попрятались по кустам и стали зорко следить блестящими глазами, сгорая от нетерпения и любопытства. «Ох уж эти дети, — подумал Михаил, польщенный, однако, вниманием. — Забавно. Что они еще вытворят?»
Кусты не шевелились. Михаил устал смотреть на яркий свет, сполз на дно домика и стал скучающе играть цепью. Привлеченные звоном, ребятишки встали около стены и оживленно загомонили, причем Михаил выделил из быстрого говора два слова: «надо» и «еда».
Снова увесистый комок шлепнулся в бревно. Михаил не отреагировал. Тогда в стенку еле слышно постучали и похлопали по краю дыры узловатым сучком. Михаил поднялся и тут же отпрянул, потому что в окно быстро просунулась гибкая ветка, на конце которой были нанизаны грубые грибные лепешки. Михаил сразу почувствовал, как внутри что-то перекатилось, гулко ударилось и протяжно запело. Еще бы! Целые сутки на одной воде!
Он втащил ветку и выглянул в окно. Маленький пещерник стоял напротив, молчал и со страхом и любопытством смотрел на него, его друзья, скрытые пышной травой оживленно обменивались репликами, было видно, как блестят на солнце их большие прозрачные глаза. Михаил стал судорожно хлопать себя по карманам, выворачивать их наизнанку. Какую-нибудь ерунду, мелочь… Он отыскал небольшой осколок зеркала, случайно застрявший в подкладке, и протянул его малышу. Малыш боком, боком осторожно подошел поближе, схватил подарок и опрометью бросился к кустам. Оттуда тут же вылетел оживленный говор, удивленное быстрое бормотание, радостные посвисты и ослепительный отраженный зайчик.
