Аврам Дэвидсон - Рорк!
Пока продолжается холодный период.
Так называемая долина Огней при дневном свете оказалась тусклой и неясной. Она растянулась перед ними. Не было ни следа города, и единственным отличием от той местности, по которой они проходили раньше, был тип растительности. Смутно эти растения напоминали ему те немногие выжившие экземпляры кактусов, что сохранились в Лунных горах в Африке, на Старой Земле. Среди растительности преобладали мясистые стебли, без листьев, без ветвей, несущие только… Он колебался, как описать их. Шары? Конусы? Наросты? У них была еще пища, но очень немного.
Он осторожно оторвал один из плодов и поднес его к языку. Вкус горький, и Ломар отбросил плод в сторону. Позже, если совсем не будет пищи и им будет угрожать голодная смерть, придется рискнуть и попробовать эти растения. Возможно, что эти странные фрукты (если это только фрукты?) нужно будет поджарить или испечь… Но не сейчас.
День подходил к концу, нигде ни следа города, ни следа преследования или наблюдения. Утомленные монотонностью местности, они пошли медленнее. И наконец, по взаимному согласию, незадолго до захода солнца начали устраиваться на ночлег.
Когда они проснулись, наступила ночь. Путешествовать ночью не имело смысла, но они хотели поискать воды, прежде чем продолжить сон. Встав, они вглядывались в сумерки, используя последние лучи заходящего за горизонт Пиа Сол. И затем, внезапно, без предупреждения, случилось это.
Еще мгновение на горизонте виднелись отблески света. Потом и они исчезли. Какую-то долю секунды все было покрыто мраком. И затем, как будто кто-то повернул выключатель, все вокруг вспыхнуло, осветилось огнями, фантастически яркими и разнообразными. Они оба вскрикнули и, поворачиваясь, глядели по сторонам. Всюду было то же самое. Наросты на странных растениях пульсировали и сверкали; все они были одного общего цвета, но этот цвет варьировался во множестве оттенков. Оранжевый переходил в алый, алый в розовый, а розовый в малиновый… Не хватило бы слов для описания оттенков в их бесконечном разнообразии.
Час за часом, забыв о питье и пище, Ран и Норна шли по этой фантастической сверкающей Долине Огней. Это и был город, который легенда ошибочно приписывала роркам. Норна кивнула, выслушав его объяснения, но чудо оставалось чудом. Но он не мог придумать лучшего объяснения, чем воспоминание о люминофорных бактериях, обнаруживаемых у некоторых морских животных, и о холодном свете фосфоресцирующего дерева и воды.
Бесконечные века было здесь это великолепное зрелище, и ни один человеческий взгляд не видел его. Оно стоило голода, жажды, холода, боли, борьбы и страха смерти. Вначале, взявшись за руки, потом обнявшись, шли они шли по этому раю. И неизбежно они соединились в священном акте любви. Раньше они были заняты стремлением выжить, тела их страдали от холода и испуга. И вот, в волшебном свете, они повернули друг к другу лица, поцеловались. Он расстелил на земле их спальные шкуры. Яркие светоносные растения излучали странное тепло, и он обнажил ее груди и поцеловал их. Она обняла его, положила руки ему на спину, и он опустился на нее и в нее. И все ночь звезды над ними кричали от радости.
Для Норны прошлое перестало существовать, а будущее приобрело определенные формы. Теперь она была женщиной Ранни. Для нее все это было очень естественным и несложным. Но для Ломара все было гораздо сложнее. Естественная экзальтация, неизбежная у мужчины, ставшего первым мужчиной женщины, сочеталась с растущей привязанностью к ней. Но возникал вопрос, что будет с Норной, когда они доберутся до Гильд-станции. Должен ли он привести ее в свою квартиру как жену? Конечно, ей нельзя жить среди бесстыдных грязных прирученный токов! Но каким будет отношение Станции, как будут обращаться с нею? Для нее возвращение в одиночку в ее родную страну казалось теперь невозможным.
И постоянно вновь и вновь возникал последний вопрос: а как же теперь Линдел?
Они с большой неохотой покинули Долину Огней и углубились в более неровную холмистую местность за ней. В первую ночь он и она видели чудо как полотно, расшитое драгоценными камнями, но в последующие ночи ничего уже не было видно.
Рорки теперь встречались все чаще и гнезда свои устраивали не в укрытиях, возможно потому, что ни один человек не проходил через эти места. Ран и Норна избегали встреч с ними. Время от времени раздавался глухой низкий звук и щелканье, издаваемое сонным рорком, но даже если рорки и замечали их, то ничем этого не проявляли. И снова, проходя по рядам убитых морозом краснокрылок, они чувствовали, что за ними кто-то наблюдает.
По приблизительным подсчетам Ломара они находились в самом центре Роркленда. Следующий ориентир, которого они должны были достичь, будет Холлоу Рок; после чего раньше или позже перед ними будет Ласт Ридж. Бури, снег, дождь, холод, которые преследовали их вначале, прекратились, и последовала цепочка спокойных безветренных, прохладных дней; в ясном безоблачном небе постоянно видна была Пиа Сол.
Прежде, чем покинуть убежище на Тигги Хилл, Ран заметил что-то втоптанное в пол. Это был наконечник копья; в одном месте он заострен; очевидно, его затачивали, когда работающему что-то помешало; его уронили и забыли о нем. Ран порылся еще и был вознагражден обломком точильного камня. И то, и другое он, зевая, сунул в карман; там они и остались. Он и не вспоминал о них, пока однажды, во время очередного привала, не заметил высохшее молодое деревце, которое, казалось, по размеру и весу подходило для древка копья.
Всадить наконечник на древко казалось несложным делом, и, пока Норна, сидя на земле и смеясь, смотрела на него, он принялся насаживать наконечник, как это делали в его присутствии дикие токи. Делая это, он потерял равновесие и со смехом скатился по склону. Он встал на ноги при помощи палки, когда услышал ее крик:
— За тобой… сзади… убей его… убей!
Рорк был огромным, и Ломару почему-то показалось, что он очень стар. Он сидел в своем гнезде, наклонившись в одну сторону. Ран видел, как от медленного дыхания его бока поднимались и опускались. Что-то сморщенное и грязное свисало с рорка, и поверхность тела, где оно соприкасалось с этим чем-то, была влажной, измятой, покрытой какой-то жидкостью. Рорк менял шкуру.
Движением настолько внезапным, что его плечевой сустав чуть не вывернулся наизнанку, Ран обеими руками поднял над головой пику. В следующую секунду он хотел ударить ею чуждое ужасное создание, но эта секунда так и не пришла. Причины не были ясны ему самому — ужасающее очарование, возможно, смешанное с жалостью к беспомощному теперь существу, — он этого не знал. Норна больше не кричала, но он слышал ее испуганное всхлипывание, когда рорк медленно и болезненно, кренясь и карабкаясь, поворачивался к нему.
