Сергей Синякин - Шпион божьей милостью, или Евангелие от ФСБ
— Есть такое средство, — сказал Большой Красный Медведь. — Магическая Пентаграмма. Если не секрет, где находятся демоны?
— Пока в Греции, — признался Полби.
Большой Красный Медведь помрачнел.
— Тогда Пентаграмма не поможет, — сказал он. — Это территория, подмандатная эллинским богам, а там иная магия не действует.
— Но выход есть? — вкрадчиво поинтересовался Полби.
Большой Красный Медведь подумал, пощупал воткнутые в чёрные волосы перья совы, и те придали ему мудрости.
— Надо выгнать демонов из Греции, — сказал он. — Можно обратиться к олимпийцам.
— Это исключено! — отрубил Полби.
— Тогда — в другую страну, — решил шаман. — Что там рядом?
Полби включил подсветку карты Европы.
— Австрия, — сказал он.
— Подойдёт, — снова решил шаман. — Как только демоны окажутся в Пентаграмме, их можно будет брать голыми руками.
— Да, — потёр подбородок директор ЦРУ. — Остаётся только решить, как и чем загнать бесов в Австрию.
— Омелой, — не задумываясь, сказал Большой Красный Медведь. — Веточкой омелы. Прекрасное и надёжное средство!
Полби задумался.
Большой Красный Медведь осторожно направился к выходу.
Полби открыл глаза.
— Змей своих забери, — сказал он. — И скажи там уборщику, пусть зайдёт кровь вытрет.
Часть третья
Гвардии покойник
1
Два сокола летели на восток.
Под ними мелькали аккуратные австрийские домики, чистые речки, ухоженные поля и сытые, весёлые и по-немецки обстоятельные дети. Даже рогатки у них были не кустарного производства, а фирмы «Лайнсдорф».
— Пугнуть бы их, — помечтал Длиннорыл. Из вежливости и уважения он летел сейчас чуть сзади полковника, признав таким образом его старшинство. — Всё-таки ловок ты, Смоляк. Вроде уже в полковничьем чине тебя схоронили, а ведёшь себя словно молоденький настырный лейтенант.
Полковник Двигун промолчал, сосредоточенно разглядывая австрийский ландшафт.
— И чего ты за этого Бога так ухватился, — не унимался Длиннорыл. — Сдал бы старика Сатане, жил бы в Аду припеваючи. Может, в демоны выбился, сам бы под котлы уголь подкидывал! Эх, такая у тебя перспектива была!
И снова полковник Двигун не ответил искушающему его демону. Только крыльями отчаяннее замахал. Но если бы Длиннорыл мог читать мысли товарища, то он был бы поражён: точно о том же и почти такими же словами думал сейчас неудачливый демон Смоляк. Мог бы… Хотелось скрипеть зубами, но у птиц их нет. А если и есть, то меленькие-меленькие, и ими никак не поскрипишь! «Прогадал!» — мысль эта терзала полковника. Высококвалифицированный оперативный работник, он трезво оценивал ситуацию. Всё было ясно полковнику, и перспективы не обнадёживали, поэтому Сергей Степанович с наслаждением гадил на всё, что проплывало под ним на земле. Это приносило ему некоторое удовлетворение. По крайней мере не одному ему было плохо.
— Речка! — вдруг пронзительно крикнул Длиннорыл. — По-моему, мы её уже пролетали!
— Европа, — уныло отозвался полковник. — В ней все реки друг на друга похожи своей аккуратностью. Культурные нации на берегах живут.
Прицелился и ловко нагадил на шляпу толстого рыболова, сидящего на берегу с пластиковой удочкой в руках.
Длиннорыл быстро отрастил вместо клюва собачий нос и принюхался.
— Так я и знал! — вскричал он. — Омела!
— Ну и что? — Полковник по-прежнему держал курс на Родину.
— А то, — прорычал демон. — Омела для нечистой силы всё равно что красный флажок для волка. И если пахнет омелой, то нас кто-то куда-то пытается загнать, Смоляк! Дело пахнет ладаном! Похоже, мы в очередной западне!
2
Удивительную работу выполнял взвод сержанта Бредли.
Свихнулось начальство, не иначе. В противном случае кто бы отправил морскую пехоту в турпоездку в нейтральную страну? А главное, для чего было нужно выкладывать на земле фигуру из полосок металлизированной фольги? Уж не летающим ли тарелкам собралось подавать знаки начальство Бредли?
Но приказ остаётся приказом, даже если он исходит от сумасшедшего генерала. Тем более что душевная болезнь этого генерала проявляется не сразу, а, как правило, уже после выполнения безумного приказа. Чернокожий сержант Фил Бредли криками подгонял подчинённых, ещё не зная, что на удивительной этой работе задействовано было два полка американской армии, переброшенных в Австрию под видом туристов. Однако лишь треть из них занималась делом. Остальные ходили на лыжах в горы, играли в гольф, пьянствовали — одним словом, всячески отвлекали внимание властей и разведки потенциального противника. Несколько десятков самолётов НАТО поселились в воздухе, привязав к фюзеляжу и крыльям веточки омелы.
Сержант Фил Бредли стоял на обочине бетонной автострады, когда рядом с ним притормозил красный «фольксваген». Водитель автомашины, представительный грузный мужчина в строгом английском костюме, с любопытством оглядел сержанта в гавайке и шортах и спросил по-английски:
— Это дорога на Гарц?
— Ийа, — лаконично ответил сержант.
— О-о, вы австриец! — радостно и уже по-немецки сказал водитель «фольксвагена».
— Ийа, — по-прежнему лаконично сказал сержант.
Чёрное круглое лицо его перекосило от неприязни. Бредли дураком не был и понимал, что с его физиономией выдавать себя за потомственного австрийца было просто глупо.
— Мой господин, — уже по-немецки спросил водитель. — Что делают эти люди?
Сержант Бредли сплюнул. Если бы он сам это знал!
— Готовятся к окружным соревнованиям по гольфу, — ответил сержант по-английски и повернулся к водителю широкой спиной.
«Фольксваген» тронулся с места.
Сержант Бредли внимательно посмотрел вслед отъезжающему автомобилю и вдруг подумал, что водитель едет в самый эпицентр возводимой солдатами фигуры.
3
Херувим храпел.
Вокруг спящего хранителя валялись какие-то кости, и на мгновение в голову архангела пришла чёрная мысль: уж не Иуде ли эти косточки принадлежат? Но с чего бы херувиму польститься на душу давно уже умершего предателя? Конечно, была она по идеальному материальна, но какой вкус мог быть у того, кто был повешен две тысячи лет назад?
Он пнул ногой херувима.
Херувим открыл все глаза и сытым доброжелательным взглядом окинул архангела.
— Чего тебе? — лениво спросил херувим. От его тона у архангела перехватило горло. Таким тоном с Гавриилом не разговаривали уже давно. Он снова пнул херувима ногой — уже для острастки.
