Джон Браннер - Бесчисленные времена
Дон Мигель был с недавних пор посвящен в самые сокровенные тайны Службы, и объяснение прозвучало правдоподобно. Он знал об опасной игре со временем, начатой сорок лет назад. А вот бедняжка Кристина ничего не понимала, переводила взгляд с одного на другого и только повторяла:
— Мой отец, моя сестра… что с ними стало?
Дон Мигель прижал ее к себе, стараясь утешить.
— Я догадывался о чем-то подобном, — признался он падре Рамону. — Но что случилось, то случилось. А кто виноват? Кто из гостей первым заговорил о тайных опытах? Конечно, не Гроссмейстер… даже по настоянию своего отца…
— Нет, не Гроссмейстер, — покачал головой иезуит. — Хотя он по-королевски заносчив, но не безрассуден и не стал бы глумиться над законами природы.
— Кто же тогда?
— Руководителем экспедиции в эту удаленную ветвь истории был Артуро Кортес.
Они молча глянули друг на друга. Часы на городской ратуше пробили полночь, и тут раздался сухой треск ружейных выстрелов.
Санитар и двое гвардейцев подняли с земли дона Филиппе и уложили на носилки. Скривившись от боли, тот выкрикнул:
— Падре Рамон, где вы?
— Здесь, сын мой! — поспешил к нему иезуит.
— Падре, самого худшего я вам не сказал! — торопливо пробормотал дон Филиппе. — Я видел, как был убит король! Я видел, как продырявили стрелами кронпринца, и как они нанизывали на копья мужчин и женщин! Я видел, как одну девушку столкнули с лестницы, и она размозжила себе череп о мраморный пол! Я видел… Да смилуется над нами Бог, падре, я видел такие жуткие вещи!
— Что? — громко выкрикнул стоящий поблизости гвардеец. И прежде чем падре Рамон сумел его одернуть, закричал офицеру: — Сударь! Он говорит, что король мертв!
Все, кто его услышал, замерли. По толпе волнами покатилось: «Король мертв! Король… Король!…»
— Падре Рамон, что же делать? — спросил дон Мигель.
Падре задумался.
— Прежде всего… — он помолчал, а потом решительно продолжил: — Нужно поручить гвардейцам собрать в штаб-квартире всех сотрудников Службы, которых не было при дворце. Это будет несложно — если они отправились к мессе, то должны быть поблизости. Потом… У вас есть экипаж?
— Да, — дон Мигель оглянулся. — Был… Но он исчез. Вероятно, его умыкнули беженцы. Но все равно на нем не пробиться сквозь толпу.
— Тогда возьмем лошадей из моей упряжки, — тряхнул головой падре Рамон. — Были когда-то и мы… рысаками!
Глава шестая
Одной рукой дон Мигель держал уздечку, а другой ухватился за гриву коня. Леди Кристина сидела сзади, охватив руками его грудь, и прижималась лицом к мужской спине. Ехать без седла, да еще и с пассажиркой… Нет, путешествие в хроноаппарате было удобней.
Они пробились через толпу, с трудом поспевая за падре Рамоном, и наконец добрались до штаб-квартиры. Двери были распахнуты настежь, и в проеме стоял Джонс. Факелы освещали свежий синяк у него под глазом.
— Все-таки она вырвалась? — спросил дон Мигель, соскакивая с коня и протягивая руку, чтобы помочь Кристине.
— Да, сударь, — признался Джонс. — А снова связать ее…
Он не договорил и погладил синяк.
— Но вам это удалось?
— Хорошо, что вы оставили кучера. Один бы я ни за что не справился.
Бедняга-кучер, подумал дон Мигель, он лишился своего экипажа, единственного средства к существованию. Но этой ночью в Лондресе многим не повезло куда больше. Хотя пока трудно определить масштабы бедствия и количество погибших.
— Вы сказали, что девушка сумела освободиться? — прокряхтел падре Рамон, сползая с лошади.
— Да, но ее снова связали, — ответил дон Мигель. — Джонс, веди нас к ней.
Кристина, спотыкаясь и покачиваясь, поднялась по ступеням в холл, и дон Мигель усадил ее в кресло. Джонс распахнул вторую дверь в комнате дежурного, и Наварро увидел лежащую на кушетке девушку, опутанную веревками с головы до ног. Рядом, свирепо на нее глядя, стоял кучер с палкой наготове. Однако падре Рамон протрусил мимо пленницы и устремился вверх по лестнице.
— Падре! Девушка внизу! — крикнул дон Мигель.
— Знаю-знаю. Идите за мной. Быстро!
— Позаботьтесь о даме! — приказал сотрудник кандидату и двинулся вслед за иезуитом.
На втором этаже они двинулись по галерее. Миновали библиотеку с десятками тысяч томов, описывающих традиционную историю, исправляемую и дополняемую путешественниками во времени, и остановились у помещения, за дверью которого дон Мигель никогда не был. На ней имелись надежные запоры, а почему — сотрудники знали и не спрашивали. Здесь хранились акты, документы и записи, до знакомства с которыми, полагали в коллективной мудрости Генеральные сотрудники Службы, мир еще не созрел.
— Вы уже бывали в тайном архиве? — спросил падре Рамон, роясь под сутаной в поисках ключа.
— Нет, не был.
— А знаете, что здесь хранится?
— В общем… предполагаю, что документы о самых щекотливых периодах прошлого. Возможно — о жизни Господа нашего, Иисуса Христа… — дон Мигель неопределенно махнул рукой.
— Если бы… Тогда к чему бы такие меры предосторожности? — вздохнул падре Рамон, поворачивая ключ в замочной скважине и нажимая на какие-то тайные пружины. — Невзирая на резкую критику так называемых прогрессистов и рационалистов, Иисус Христос заслуживает вечного восхищения. Не будь он таким, церковь при первом же контакте с ним потерпела бы полный крах. Но она сильна, как прежде.
Он аккуратно притворил дверь, опять поколдовал над тайными затворами и повел сотрудника сквозь лабиринт железных стеллажей с толстыми стеклянными дверцами. На них стояли книги, рукописи в папках, периодические издания, и на всех краснела надпись «Совершенно секретно».
— Нет, — продолжал иезуит, — здесь хранится гораздо более тяжкий груз знаний, нежели простое доказательство, что Иисус Христом был человеком, ел, спал и отправлял естественные надобности. И если бы не строгое предписание, что в хранилище без сопровождающего не имеет право войти никто — абсолютно никто, даже Гроссмейстер! — я бы ни за что не впустил вас сюда. Для молодого человека вроде вас достаточно и той ответственности, которую вы несете как сотрудник Службы, и мне бы не стоило нагружать вас важными секретами, но… — он остановился возле одного из стеллажей и извлек из сутаны другой ключ, поменьше, — …я должен проверить, не ошибся ли.
Он распахнул стеклянные дверцы и вытащил папку. Быстро перелистав рукописные страницы, он протянул спутнику рисунок, выполненный акварелью.
