Остин Рейн - Безымянная земля
– Вьянко-Память? Неплохо. А что вы собираетесь делать с Риконом?
– Изолировать и обследовать. Что еще с ним делать?
– Вот именно, изолировать, – подчеркнул Сонк и встал. – От Тенаса ничего не слышно?
«Нептун» несколько месяцев назад отправился в очередной поход к материку. К сожалению, способность Вьянко вступать в мысленный контакт зависела от расстояния. Во всяком случае, при значительном удалении контакт был невозможен. На сей раз связь с «Нептуном» оборвалась, когда он еще не достиг земли.
Магистр отрицательно покачал головой.
– Еще вопросы есть?
– Аликорн, что-то случилось? – спросил Сонк.
– Ничего такого, что могло бы тебе помешать со вкусом отдохнуть три дня. Разумеется, после того, как ты представишь доклад… – Магистр усмехнулся и махнул рукой. – Все. Надоел. Иди.
Сонк ушел, не столько встревоженный, сколько слегка удивленный некоторой напряженностью, которую уловил в поведении Магистра. Однако Сонк полностью доверял его чутью. Если тот считает, что Сонку можно спокойно отдыхать, значит, так оно и есть.
Разумеется, сначала – доклад. Не заняться ли им сразу, чтобы поскорее покончить с делами?
Тогда можно съездить домой, поваляться там бездумно, всласть, предоставив Тарде и ее смешливым дочкам, племянницам Сонка, хлопотать вокруг него. Они всегда так искренне радовались ему…
Или…
«Кстати, а где Нейла?» – подумал Сонк, направляясь в библиотеку. И почти сразу же в одном из коридоров столкнулся с ней.
Нынче на красавице было длинное воздушное платье цвета морской волны. Свободные рукава и широкая юбка, схваченная у талии серебристым поясом, развевались при движении, создавая впечатление, что Нейла окружена полупрозрачным облаком. Этот цвет удивительно шел к ее ярким рыжим волосам и очень белой коже. Даже глаза будто вобрали его в себя – темно-синие, глубокие, бездонные. Она была ослепительно хороша и знала это. Чувственные губы при виде Сонка тронула улыбка, глаза заискрились.
Но – странное дело – теперь она не вызывала у него никаких эмоций. Совсем недавно при одной мысли о возможности увидеть ее крепкое и вместе с тем наверняка податливое тело нагим, ощутить под ладонями шелковистую кожу, приникнуть в поцелуе к мягким губам… его охватывало томительное и сладкое желание. А теперь – ничего. Теперь Сонк нисколько не хотел ее. Более того, она была ему чем-то неприятна. Слишком резкие духи. Чересчур откровенно обнажена грудь. Весь облик самоуверенной, жадной до удовольствий хищницы. Наверно, таким взглядом смотрит паучиха на своего избранника, зная, что ему не уйти от ее объятий – и от последующей расправы.
– Владыка Сонк! – воскликнула Нейла. – Вот вы и вернулись! Я так рада…
Сонк остановился, молча глядя на нее и прислушиваясь к собственным ощущениям. Что с ним? Что общего у этой красавицы с паучихой? Почему ее прелести оставляют его совершенно равнодушным?
Улыбка Нейлы стала неуверенной, а потом и вовсе угасла. Женщины всегда очень чутко ощущают перемену в настроении мужчин – особенно по отношению к себе самой.
– С вами все в порядке, Владыка Сонк? – пролепетала она, смущенная его пристальным взглядом.
– Да, конечно, – ответил он, чувствуя, как неестественно сухо и холодно звучит его голос. – Просто немного устал. Извини, спешу. Магистр срочно потребовал представить ему подробный доклад.
Глаза женщины вспыхнули – от удивления, от гнева, от обиды. Она одарила его высокомерным взглядом, круто развернулась и, не сказав больше ни слова, продолжила свой путь.
«Ну вот, – философски заключил Сонк, – теперь я обзавелся еще одним врагом». И в то же время он явно испытывал чувство облегчения при мысли о том, что между ним и Нейлой все кончилось, даже не начавшись… «Давай-ка, братец, быстренько настрочи доклад и езжай домой, – сказал он себе. – Тебе, видать, и впрямь требуется отдых».
-3-День уже клонился к вечеру, за окном полыхал багровый закат, а Сонк все корпел над докладом, мелким, четким почерком исписывая лист за листом. Он сидел в отдельном кабинете, предназначенном специально для работы без помех. Пару часов назад неслышно вошла служительница, принесла еду и крепкий, ароматный чай. Второй раз она появилась, чтобы зажечь свечи в красивых ветвистых подсвечниках.
Все это он помнил прекрасно.
А потом оказалось, что его голова покоится на сложенных руках, прямо поверх недописанного листа. По-видимому, он задремал, а разбудило его… Это было похоже на легкое прикосновение, только не к плечу, а к сознанию. Будто кто-то осторожно, вкрадчиво попытался проникнуть туда, но даже в полусонном состоянии реакция Сонка оказалась мгновенной. Что за чудеса, черт возьми! Во-первых, откуда взялась усталость, из-за которой он утерял грань между явью и сном?! И во-вторых, кто тут, в самом сердце острова Вьянко, осмелился зондировать разум не какого-нибудь обычного человека, а Владыки? Кому и зачем это могло понадобиться?
Или – показалось? Да нет же! Он испытал ощутимый внутренний дискомфорт – что-то неладно! И не столько в окружающем мире, сколько внутри его самого. Мелькнула и вовсе дикая мысль: а вдруг во время последнего похода все они, не заметив этого, подверглись необычному и чужеродному воздействию?! В результате… Рикон вбил себе в голову, что он паук. Делина рыдала от жалости к «Самой Первой». А он сам… Что, собственно, он сам?
Сонк придвинул к себе чистый лист бумаги, разделил его вертикальной чертой пополам и написал в левой части:
«1. Остался равнодушен к прелестям Лейлы.
2. Почувствовал себя таким усталым, что незаметно для себя задремал за работой.
3. Проснулся от ощущения, что кто-то делает попытку проникнуть в сознание».
Скептически поджав губы, он некоторое время разглядывал написанное. Потом снова взял стило и дописал против каждого пункта в правой стороне листа:
«1. Ну и что? Разве все женщины подряд непременно должны нравиться? Да, но раньше-то… Опять же – ну и что? Другое настроение, чуть попристальнее вгляделся и увидел за роскошной внешностью то, чего раньше не замечал, – внутреннюю суть захватчицы. Меня такие женщины никогда не привлекали. Радуйся, что внезапно прозрел.
2. Ничто человеческое Вьянко не чуждо.
3. Вот тут серьезно – если и в самом деле случилось. В чем никакой уверенности нет».
Пытаясь точно вспомнить свои ощущения при пробуждении, Сонк несколько раз машинально подчеркнул последнюю фразу. Да, полной уверенности действительно не было. Может быть, на самом деле его разбудил какой-то неожиданный звук – скрип половицы в коридоре, голос с улицы, – а полусонное сознание интерпретировало его как «незаконное вторжение». А что? Ведь так и есть. Любой звук, способный прервать сон, без позволения вторгается в сознание.
