Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 15
— Да, не понимаю. Мне кажется, что со всеми нужно так… Должно быть так.
— С законом и людьми «должно быть» и «есть» не всегда одно и то же, Мардж. Я прожил с Анитой дольше всех. Я научился ладить с ней. Ты можешь не понимать этого, но, видишь ли, Анита — это что-то вроде клея, который держит вместе всю семью.
— Почему, Брайен?
— У ее плохого характера есть совершенно очевидная причина. Она заведует семейным бюджетом, и в делах она просто незаменима. Может, кто-то из нас и мог бы взять дела на себя, но у меня есть сильное подозрение, что с ней никому из нас тягаться все равно толку нет никакого. Но она незаменима и во многих других вещах. Кто лучше всех умеет помирить детей, решить какие-то спорные вопросы по хозяйству — их же тысячи на дню возникает, — кто умеет делать это все лучше Аниты? У групповой семьи — такой, как наша, обязательно должен быть сильный, умелый лидер.
(«Сильный, умелый тиран», — сказала я про себя.)
— Поэтому, Мардж, малышка, не могла бы ты успокоиться, подождать немного и дать старику Брайену время, чтобы все устроить. Веришь, что я люблю Эллен не меньше тебя?
Я нежно погладила его руку.
— Конечно верю, дорогой!
(Только не думай, что я забуду.)
— Ну а еще, когда мы вернемся домой, ты найдешь Вики и скажешь ей, что ты пошутила и что тебе очень жаль, что ты так расстроила ее. Прошу тебя, дорогая!
(Бэмс! Я так усиленно думала об Эллен, что даже забыла, с чего начался этот разговор!)
— Нет, Брайен, ты погоди. Что касается Аниты, тут ты меня уговорил. Но что касается Вики, то я вовсе не намерена потакать ее расовым предрассудкам.
— Тебе не стоит так себя вести. Понимаешь, в нашей семье нет единого мнения по этому вопросу. Я с тобой согласен, и Лиз тоже. Вики… она как бы на полпути. Она бы очень хотела, чтобы Эллен вернулась в семью, а теперь, когда я с ней поговорил, она уже готова согласиться с тем, что тонганцы не хуже маори, — как говорится, лишь бы человек был хороший. Но все-таки согласись, ты выбрала очень странный метод убеждения.
— Прости, Брайен, если я правильно помню, ты мне когда-то говорил, что почти что получил степень по биологии, а потом перешел на юридический?
— Ну да. Хотя «почти что» — это слишком сильно сказано.
— Значит, ты все-таки должен понимать, что искусственный человек биологически неотличим от нормального? Отсутствие души глазами не увидишь, правда?
— А? Я простой фермер, дорогая, а вопрос о душе — это из области теологии. Но на самом деле, по-моему, живой артефакт отличить не так уж трудно.
— Я не сказала «живой артефакт». Таким термином обозначают и говорящих собак, таких, как наш Лорд Нельсон. А вот искусственный человек обличьем совершенно такой же, как нормальный. Как же ты отличишь? Именно эту глупость и пыталась мне внушить Вики — что она сумеет это понять с первого взгляда. Ну, взять меня, к примеру. Брайен, уж кто-кто, а ты-то меня знаешь неплохо — и я этому очень рада. Я нормальный, настоящий человек или искусственный?
Брайен нахмурился, неловко улыбнулся и облизал губы:
— Марджи, любимая, я любому суду готов поклясться, что на девяносто процентов ты — настоящий человек, исключая только те местечки, где ты — сущий ангел. Уточнить?
— Зная твои вкусы, думаю, не стоит. Благодарю. Но я тебя спрашиваю совершенно серьезно. Просто ради спора — представь, что я — искусственный человек. Как может мужчина в постели со мной — как ты вчера, да и во многие другие ночи — доказать, что я — искусственница?
— Марджи, прошу тебя, перестань! Это не смешно.
(Порой настоящие люди доводят меня до бешенства.)
— Я — искусственница! — резко выпалила я.
— Марджори!
— На слово не веришь? Доказать?
— Хватит дурачиться. Оставим эту тему. Знаешь, пожалуй, когда мы вернемся домой, я тебя выпорю. Я тебя никогда пальцем не тронул, да и никого из других жен тоже, но ты явно этого заслуживаешь!
— Да? Ну смотри! Видишь последний кусочек пирожного у себя на тарелке? Я сейчас заберу его. Закрой тарелку руками и попробуй мне помешать.
— Не дури!
— Сделай так. Ты не сумеешь мне помешать!
Мы смотрели друг другу в глаза. Потом он машинально, против своей воли, сцепил руки над тарелкой. Я включилась в режим суперреакции, схватила вилку и наколола на нее кусочек пирожного, успев протащить вилку между его пальцами, прежде чем они успели сомкнуться. До того как сунуть вилку в рот, я выключилась из режима.
(Пластиковая ложечка в приюте была не средством дискриминации — она была призвана защищать меня. В первый раз, когда я пользовалась вилкой, я поранила губу не потому, что была неуклюжа и неумела, а потому, что не успела вовремя замедлить скорость своих движений.)
Слов, которыми можно было описать выражение лица Брайена, в языке нет.
— Достаточно? — спросила я. — Нет, наверное, нет. Ну ка, дорогой, давай поборемся на руках.
Я протянула правую руку.
Он растерялся на мгновение, потом принял вызов. Я подождала, пока он ухватится покрепче, а потом стала медленно пригибать его руку к столу.
— Смотри не ударься, дорогой. Скажи, когда хватит.
Брайен — не слабак и умеет переносить боль. Я было уже хотела перестать мучить его, чтобы, не дай бог, не сломать ему кости, как вдруг он резко вскрикнул:
— Хватит!!!
Я тут же выпустила его руку и стала нежно массировать ее.
— Мне вовсе не хотелось делать тебе больно, милый, но мне нужно было доказать тебе, что я говорю правду. Обычно я никому не демонстрирую свои исключительные способности — быстроту реакции, силу. Они мне нужны по роду моей деятельности. Бывали случаи, когда эти мои способности спасали мне жизнь. Я стараюсь, очень стараюсь не пользоваться ими, если только меня к тому не вынуждают. Ну что, нужны еще доказательства? У меня есть и другие качества, но просто скорость и силу легче всего показать.
— Нам пора домой, — мрачно ответил он. По дороге домой мы друг другу десятка слов не сказали. Мне ужасно нравятся поездки верхом. Но в этот день я предпочла бы что-нибудь более шумное и быстрое!
Несколько дней после поездки Брайен избегал меня. Я встречалась с ним только за общим столом. В одно прекрасное утро Анита сказала мне:
— Марджори, дорогая, я собираюсь в город по делам. Не хочешь ли поехать со мной?
Конечно же, я не отказалась.
Она заходила в разные магазины по соседству — на Глочестер-стрит и в Дурхэме. Помощь была явно ни к чему. Я поняла, что ей просто нужна была компания, и мне это было приятно. С Анитой вообще довольно приятно, если только не делать ничего поперек ее воли.
Покончив с делами, мы прошлись по Кембриджской аллее, вдоль набережной Эйвона, потом прогулялись по парку Хэгли и, наконец, забрались в Ботанический сад. Анита нашла укромное местечко, где можно было наблюдать за птицами, мы сели на скамейку, и она вытащила из сумочки вязание. Ни о чем особенном мы не говорили, просто болтали о том о сем.
