Стивен Кинг - Тёмная башня - 2 (Дверь между мирами)
Когда он вышел, никакого лимузина, естественно, не было. Водителю, конечно, были даны инструкции: если челнок не выйдет из аэровокзала минут так через пятнадцать после всех пассажиров, сваливай по-быстрому. У водителя, конечно, хватило ума не звонить из машины по телефону, потому что в ней стоит радиотелефон, и перехватить разговор по нему можно запросто. Балазар, надо думать, связался кое с кем, узнал, что у Эдди неприятности, и сам подготовился к неприятностям. Балазар, может, и не сомневается, что в Эдди есть стальной стержень, но при всем том Эдди как был наркашом, так и остался. А надеяться, что наркаш будет держаться до бесконечности, не приходится.
Значит, не исключена возможность, что фургон с пиццей вдруг притормозит в соседнем с такси ряду, кто-нибудь высунет из окна кабины автомат, и задняя стенка такси вдруг станет похожа на залитую кровью терку для сыра. Эдди беспокоился бы сильнее, если бы его продержали не два часа, а четыре, а если бы его продержали не четыре, а шесть часов, он был бы очень встревожен. Но всего два... Эдди подумал, что Балазар не усомнится, что уж два-то часа он молчал. И захочет узнать насчет товара.
А настоящей причиной того, что Эдди оглядывался назад, была дверь. Она его завораживала.
Когда таможенники наполовину снесли, наполовину сволокли его вниз по трапу в административный сектор аэропорта Кеннеди, он оглянулся через плечо и увидел, что дверь - там, несомненно, неоспоримо реальная, хоть это и было невероятно; она плыла за ним на расстоянии примерно трех футов. Он видел, как волна за волной накатывается и разбивается на песке; видел, что там, за дверью, начинает смеркаться.
Эта дверь напоминала "загадочную картинку", в которой замаскировано какое-то изображение; сначала ты никак, хоть умри, не можешь его увидеть, но потом, когда ты его уже углядел, то никак не можешь перестать его видеть, как ни старайся.
Дверь исчезала дважды - оба раза, когда стрелок возвращался в свой мир без него, и это было страшновато: Эдди чувствовал себя, как ребенок, у которого перегорел ночник. Первый раз это случилось во время допроса на таможне.
Мне придется уйти. - Голос Роланда отчетливо прорезался сквозь очередной вопрос, который ему задавали. - Всего на несколько минут. Не бойся.
Почему? - спросил Эдди. - Почему тебе придется уйти?
- Что случилось? - спросил его один из таможенников. - У тебя вдруг сделался испуганный вид.
Эдди и вправду вдруг почувствовал, что испугался, но чего именно этому придурку все равно было бы не понять.
Он оглянулся назад, через плечо, и таможенники тоже обернулись. Они видели только голую белую стену, обшитую белыми панелями с высверленными для приглушения звука дырочками; а Эдди видел дверь, как обычно - на расстоянии трех футов (теперь она была вмонтирована в стену этой комнаты запасный выход, который не мог видеть никто из допрашивающих). Но он видел не только дверь. Он видел, как из волн выходят чудища, чудища, словно сбежавшие из фильма ужасов, где эффекты немного более натуральны, чем хотелось бы зрителю, настолько натуральны, что реальным кажется все. Они были похожи на омерзительную и страшную помесь креветки, омара и паука. Они издавали какие-то странные, жуткие звуки.
- Что, Эдди, ломать начало? - спросил один из таможенников. Мерещится, что по стене букашки-таракашки ползают?
Это было так близко к истине, что Эдди чуть не рассмеялся. Зато теперь он понял, почему этому Роланду пришлось уйти: сознание Роланда было - по крайней мере, в данный момент - в безопасности, но эти твари приближались к его телу, и Эдди подозревал, что если Роланд в ближайшее время не уберет его с того места, где оно находится сейчас, то очень может быть, что вскорости ему будет некуда вернуться - никакого тела не останется.
Внезапно он словно услышал, как Дэвид Ли Рот распевает во все горло: "О, у меняааа... нет никогооо...", и тут он действительно рассмеялся. Он не мог удержаться от смеха.
- Что это тебя так рассмешило? - спросил тот таможенник, что интересовался, не видит ли он букашек-таракашек.
- Вся эта ситуация, - ответил Эдди. - Хотя она не столько смешная, сколько странная. Я хочу сказать, если бы это был фильм, то не Вуди Аллена, а Феллини, если вы меня понимаете.
Ты тут справишься? - спросил Роланд.
Будь спок. Иди, парень, ЗСД.
Не понимаю.
Занимайся своими делами.
Ага. Ладно. Я ненадолго.
И вдруг этот другой исчез. Как струйка дыма, такая жиденькая, что легчайший ветерок мог бы унести ее прочь. Эдди снова оглянулся, не увидел ничего, кроме белых панелей с дырочками - ни двери, ни океана, ни жутких чудовищ - и почувствовал, как у него внутри все начинает сжиматься. Теперь уже не осталось никаких подозрений, что это все-таки, может быть, галлюцинация. Наркотик исчез, и этого доказательства Эдди вполне хватило. Но Роланд как-то... помогал. С ним было легче.
- Хочешь, чтобы я там картину повесил? - спросил кто-то из таможенников.
- Нет, - с тяжелым вздохом ответил Эдди. - Я хочу, чтобы вы меня отсюда выпустили.
- Как только скажешь нам, что ты сделал с героином, - ответил другой, - или это был "снежок"? - И все началось сначала: опять двадцать пять, снова-здорово, сказка про белого бычка.
Спустя десять минут - десять очень длинных минут - Роланд вдруг вновь оказался в сознании Эдди. Только что его не было - и вот он опять здесь. Эдди ощутил, что стрелок обессилен.
Управился? - спросил он.
Да. Извини, что так долго. - Пауза. - Мне пришлось ползти.
Эдди снова оглянулся. Дверь вернулась на место, но теперь вид на тот мир в ее проеме был немного другой, и он понял, что, как здесь дверь перемещается с ним, так там она перемещается с Роландом. От этой мысли его слегка передернуло. Получалось, будто он связан с этим другим некой странной, жутковатой пуповиной. Тело стрелка, как и прежде, беспомощно валялось перед дверью, но теперь перед глазами Эдди простиралась длинная полоса песка до прибрежной полосы, где, урча и жужжа, бродили чудовища. Всякий раз, как о берег разбивалась волна, они все, как одно, вздымали вверх клешни. Было похоже на толпу в старых документальных фильмах, когда Гитлер говорит речь, а все дружно вскидывают руки и орут "зиг-хайль!", точно это для них - вопрос жизни и смерти - да, если задуматься, скорее всего, так и было. Эдди увидел на песке следы мучительного продвижения стрелка.
Пока Эдди смотрел, одна из кошмарных тварей с быстротой молнии вскинула клешню вверх и цапнула морскую птицу, которая спикировала слишком близко к берегу. На песок упали два брызжущих кровью куска - то, во что превратилась птица. Оба куска еще не перестали дергаться, а на них уже набросились покрытые панцирем чудовища. Вверх взлетело одно-единственное бело перо. Его тут же стащила вниз клешня.
