Сергей Лукьяненко - Спектр
Ключник задумчиво смотрел на Мартина.
– Мы живём с предсказуемыми женщинами, наши друзья рассказывают нам бородатые анекдоты, наш Бог скован догмами. И нам это нравится. Но, знаешь, ключник, недавно я видел девушку, которую погубило любопытство… и подумал… – Мартин посмотрел ключнику в глаза, – а все ли разучились удивляться? Может быть, это я опустил стоп-кран? Для самого себя? Может быть, это я остановился? И убеждаю себя, что остановился весь мир? Вы почти отучили нас любопытствовать, ключники. Какой смысл чему-то учиться, что-то открывать – если завтра вы подарите готовенькое? Какой смысл тянуться к звёздам, если там нет ничего нового? Я подумал об этом, и мне не понравился ответ. И я решил – да здравствует любопытство! Многие знания – великолепно! Многие печали – соразмерная плата!
Ключник молчал – и Мартин чутьём понял, что история не принята. Поэтому он перегнулся через стол, ближе к ключнику, и продолжил:
– А знаешь, что тут самое важное, ключник? Любопытства нет вообще! Нет такого качества и свойства у разумных. Мы называем любопытством интуицию, попытку сделать выводы из недостаточных данных. Нам всё хочется формализовать, объяснить логически, и если объяснений нет – мы говорим «любопытно», будто выдаём себе индульгенцию на поступки странные, ненужные, опасные. «Любопытство» – лишь удобное объяснение. Ничего более!
– Здесь грустно и одиноко… – начал ключник.
– Я не закончил историю, – сказал Мартин. – Я даже её не начал. Это было вступлением.
Первый раз в жизни Мартину показалось, что в глазах ключника появилось раздражение.
– Тогда рассказывай.
– Жила-была во Вселенной раса, которую все остальные разумные звали ключниками, – начал Мартин. Его вдруг охватила ярость, направленная не на ключника и даже не на себя, оказавшегося вдруг не способным оплатить дорогу. Чистая, ни к кому конкретно не обращённая ярость. – Было у этой расы хобби – летать по галактике на могучих чёрных звездолётах и на каждой попавшейся планете строить Станции гиперпространственной связи. И всего-то плата за пользование этими Станциями – любопытная история. Никак иначе не получалось у ключников себя развлечь. А на планете Земля жил-был мальчик, которого звали Мартин Дугин. И, как у каждого умного мальчика, была у него мечта – раскрыть все тайны галактики. Не больше и не меньше, так уж у людей заведено. И вот встретились однажды мудрые ключники и любопытный мальчик. Ключники, как водится, скучали. Мальчик, как положено, считал себя умнее всех во Вселенной. И он подумал: а любопытство ли движет ключниками? Ведь мы уже договорились, что никакого любопытства не бывает. Неужели ключники и впрямь надеются услышать что-то новое и важное? Значит, не в историях дело. Не в историях, а в людях, которые их рассказывают! Видно, есть в галактике какие-то тайны, важные и страшные, но недоступные ключникам. И те, кого ключники пропускают в иные миры, должны эти тайны раскрыть. И те, кого ключники не выпускают обратно, оказались близки к разгадке тайн. И вся их оставшаяся жизнь пройдёт теперь там, где они могут принести ключникам пользу!
Ключник закашлялся. Он кашлял достаточно долго, чтобы Мартин понял: мохнатое чешуйчатое существо закатывается от хохота, давится, пытается остановиться – и не может.
– Ты… ты развеял… мою грусть и одиночество, путник. Входи во Врата и продолжай свой путь.
Мартин встал с кресла и пробормотал:
– Сработало. Вот и замечательно…
Ключник перестал смеяться. В чёрных глазах уже не было и тени раздражения.
– Десятки рас, сотни планет, тысячи гипотез. Говорят, что мы воруем души. Говорят, что мы используем путников как пищу. Говорят, что мы просто издеваемся. Но твоя версия свежа, благодарю. Ты развеял мою печаль.
– Имеют ли наши истории смысл для вас, не имеют ли смысла – вы никогда не говорите. И никогда не скажете, – пробормотал Мартин.
– Тебя снедает любопытство? – спросил ключник. – Но ведь любопытства вообще нет, ты так уверенно это рассказывал.
– Нет пустого любопытства, – отрезал Мартин. – Нет любопытства бесцельного. Если нам интересны ваши мотивы – значит мы чувствуем фальшь. Недоговорённость. Опасность. Упущенную выгоду.
Ключник смолчал, и это дало Мартину ощущение лёгкого торжества. Но когда Мартин уже закрывал дверь, ключник снова зашёлся в приступе смеха, и это смазало всё удовольствие от победы.
– Да пускай вы просто прикалываетесь, – идя по коридорам, бормотал Мартин. – Пускай в тотализатор на нас ставите – кто дольше в чужих мирах продержится. Пускай по своим телевизорам транслируете. Плевать!
Добравшись до ближайших Врат – в московской Станции их было шесть, Мартин уже остыл. Конечно, с точки зрения ключника – всемогущего и почти бессмертного, – его поведение и догадки очень забавны.
А самое главное – Мартин вовсе не был уверен, что не бывает чистого любопытства, что за ним всегда стоит интуиция, выгода или страх. Ну какой, скажите на милость, прок ребёнку от сломанной и разобранной игрушки? Интересно – и всё тут. Возможно, что так и ключники: играют с живыми игрушками, немножко огорчаясь, когда те ломаются.
Мысленно Мартин отметил, что это богатая версия. Раз уж ключников занимают догадки о мотивах их поведения, надо будет рассказать, что ключники – детишки настоящей сверхцивилизации, выпущенные в космос порезвиться. Как любые дети, ключники любопытны, бессердечны и предпочитают слушать, а не отвечать на вопросы…
Может выйти славная история.
Мартин даже начал что-то насвистывать, и обнаружившаяся в зале ожидания перед Вратами маленькая очередь его совсем не огорчила. Он кивнул серьёзной женщине средних лет, сидящей на диванчике с огромной клетчатой сумкой. Боже мой, неужели на новом уровне возрождается профессия челнока? Или женщина отправилась навестить родных, и в сумке – гостинцы? Мартин даже обменялся вежливым рукопожатием с мужчиной, курившим в углу над здоровенной вазой-пепельницей. Мужчина нервничал, смолил сигарету за сигаретой, сразу видно – новичок, но в разговор вступить не стремился. Компании ради Мартин достал сигарету и скурил наполовину.
В коридорчике, ведущем к Вратам, звякнуло. Кто-то большой и грузный протопал мимо комнаты ожидания к выходу. Женщина нервно посмотрела на Мартина и отправилась к Вратам. Через минуту звякнуло снова, мужчина бросил недокуренную сигарету, подхватил объёмистую сумку и резко спросил Мартина:
– Как это… не слишком неприятно?
– Ничего не почувствуете, – успокоил его Мартин.
Мужчина пробыл у Врат долго, видимо, никак не мог решиться. Наконец снова звякнуло, по коридору прошёл юноша со счастливым лицом изрядно перенервничавшего человека. Мартин миновал шлюзовые двери и вошёл в круглый зал Врат. В центре дружелюбно светился компьютерный терминал.
