Джон Ринго - Гимн перед битвой. Предвестник шторма
В 1964 году младший капрал Паппас женился на шестнадцатилетней Присцилле Уоллс из Йемасси, Южная Каролина. Этот брак нарушил несколько табу в глазах мистера и миссис Уоллс. Во-первых, хотя он и не был негром, младший капрал Паппас был «цветным». В 1964 году белые девушки в Йемасси, даже из семей с низкими доходами, не выходили замуж за цветных. Во-вторых, миссис Присцилла, их беби Присей, была еще юна для таких вещей, хотя браки среди ее сверстников, да и сверстников ее родителей, заключались, бывало, и в пятнадцать лет. В-третьих, молодой человек являлся военнослужащим срочной службы. Пускай сама Присцилла считала это шагом вверх в своей жизни — ее сверстников можно было отнести, мягко выражаясь, к категории «сельского населения с низкими доходами», — ее родители считали по-иному. Считаться «сельским населением с низкими доходами» было нормальным для ее деда, издольщика, и ее прадеда, издольщика, все лучше, чем «пустоголовый китаеза». (Познания мистера Уоллса в отношении Американского Самоа соперничали с его познаниями в ядерной физике.)
Несмотря на все это, Уоллсы подписали согласие на брак и стояли перед мировым судьей вместе с сестрой Присей в качестве свидетельницы и комендор-сержантом младшего капрала Паппаса в качестве свидетеля, потому что у Присей уже дважды отсутствовали месячные и она, похоже, была беременна.
Сегодня, 5 ноября 2001 года, отставной мастер-комендор-сержант Эрнест Паппас потягивал горячий черный кофе без сахара на собственной кухне и делал вид, что читал субботний выпуск «Сан-Диего таймс». Время от времени он надувал щеки и пыхтел, звук напоминал работу мотора на холостом ходу.
Миссис Паппас мыла посуду после завтрака и, после тридцати семи лет совместной жизни, уверенно оценивала его настроение как чернее тучи. Она даже знала причину.
Причин было две. Вопреки тому, что он подарил им трех чудесных внуков, каждый окончил колледж, никогда не поднял руку на их дочь, был ей верен и обеспечил ей уровень жизни, бывший предметом зависти ее братьев и сестер, он по-прежнему откровенно не нравился родственникам со стороны жены. Открыто это не высказывалось, но чувство было взаимным. Отсюда предстоящий визит ее родителей он воспринимал со смешанным чувством досады и покорности судьбе, как в неизбежных ситуациях. Изменяй то, что можешь, с неизбежным смирись. Что приводило его к другой данности, изменить которую он не мог. К возрасту.
Тридцать лет Эрнест Паппас тренировался и готовился к определенному моменту — защите Соединенных Штатов. Но надвигающаяся на его страну война ляжет на плечи молодых и здоровых. Он был просто заезженной обозной клячей, слишком старой для чего-либо путного.
Его, как он думал, тщательно скрытое подавленное настроение было вдребезги разбито женой, вручившей ему письмо. В прозрачном окошке конверта было видно его имя и номер социального страхования, а в штампе отправителя значился хорошо знакомый адрес бюро Министерства Обороны в Сент-Луисе, штат Миссури. С чувством крайнего недоверия и под нарочито бесстрастным взглядом жены он тщательно вытер нож, которым недавно разрезал грейпфрут, и вскрыл конверт. Внутри находился сложенный несколько раз документ, гласивший:
Уважаемый сэр,
Согласно Директиве Президента 19–00, вам приказано прибыть на БАЗУ МОРСКОЙ ПЕХОТЫ, КЭМП-ПЕНДЛТОН, КАЛИФОРНИЯ, не позднее 24–00, 20 НОЯБРЯ 2001, для прохождения службы. Неявка преследуется по закону на основании Раздела 15 Единого Кодекса Военной Юстиции. Отказ от исполнения опасных обязанностей. Все ходатайства об освобождении по возрасту, общественному положению или здоровью будут рассматриваться после прибытия.
Транспортные расходы могут быть возмещены по представлении проездных документов, включая билеты на самолет, поезд или автобус, чек за такси. Использование личного автомобиля не оплачивается.
НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ ПРИ СЕБЕ ИМЕТЬ: индивидуальные средства транспорта, личное оружие, радиоприемники со съемными динамиками, крупные музыкальные инструменты и ЛЮБЫЕ средства связи, включая сотовые телефоны и пейджеры.
Разрешается взять с собой: комплект гражданской одежды на (одну) неделю, форменное обмундирование, туалетные принадлежности, небольшие предметы для развлечения, радио — или музыкальные плееры, используемые с наушниками, небольшие музыкальные инструменты и/или печатные издания.
Сначала он проверил, что письмо адресовано действительно ему, и сверил номер социального страхования. Затем внимательно прочитал еще раз, почесывая голову рукояткой ножа. Эта привычка доводила его жену до исступления.
Он сдул с письма несколько пушинок одуванчика, поднял глаза на жену и констатировал очевидный факт:
— Мне пятьдесят семь лет!
Затем подумал, глядя на письмо: Черт, я все еще буду здесь, когда эти никчемные белозадые припрутся в гости!
12
Форт-Брэгг, Северная Каролина, Сол III.
15 декабря 2001 г., 09:07.
Казармы Второго батальона Триста двадцать пятого воздушно-десантного полка размещались во временных зданиях эпохи Второй мировой войны. Они представляли собой деревянные огненные западни, двухэтажные нары также были реликтом древних времен, но они продолжали исправно служить временным пристанищем для подразделений, ожидающих отправки с базы ВВС Поуп. Гораздо старше самого пожилого конгрессмена, они будут служить этой цели, пока кто-нибудь из местных властей не пробьет финансирование для их замены.
Триста двадцать пятый готовился к отправке на Дисс, планету, о которой еще неделю назад никто в полку и не слыхивал. Власти наверху решили до самой отправки запереть их в части без связи с внешним миром, и поэтому они торчали тут в ЗР, хотя никто не мог расшифровать, что это означает.
Семейные и обрученные были полностью отрезаны от общения с любимыми по никому не понятным причинам. Казармы были сырыми, холодными и неуютными, возможность тренироваться отсутствовала, поскольку все их снаряжение, включая бронескафандры, было упаковано и уложено на паллеты для облегчения погрузки. Еда была отвратительной, горячее на завтрак и ужин, на обед сухой паек. С тех пор как они покинули расположение батальона, небо оставалось свинцовым, холодным и дождливым. Они готовились встретиться на далекой планете лицом к лицу с неизвестным врагом, которого, по слухам, невозможно остановить. И в случае второго отделения третьего взвода роты «Браво» старшина отделения пребывал в черной депрессии.
Сержант Дункан вошел в дверь и мешком рухнул на ближайшую койку. Солдаты его отделения, расположившиеся в своем конце барака, посмотрели на него, не отрываясь от разнообразных занятий, в основном развлечений. Четверо беспрерывно играли в карты. Еще двое играли на ручных компьютерах, один читал, остальные или спали, или чистили снаряжение. Они подождали секунду, не собирается ли Дункан что-нибудь сообщить, затем все вернулись к серьезному занятию игнорирования своего теперешнего положения.
Дункан некоторое время разглядывал свои сапоги, затем выпрямился.
— Шаттлы сядут сегодня после обеда, — сказал он и зевнул. — Но мы пока не начинаем погрузку.
— Почему? — спросил один из карточных игроков.
— Хрен его знает, — апатично ответил Дункан. — Вероятно, по той же самой причине, по какой мы сидим в этом чертовом холодильнике, засунув палец в задницу.
— Словно кто-то хочет, чтобы мы обгадились! — прорычал специалист Арло Шренкер и швырнул свою книгу через все помещение.
— Что ты имеешь в виду? — спросил рядовой второго 92 класса Рой Биттэн и сходил козырной четверкой.
— Цып-цып-цып, — прочирикал специалист Дэйв Санборн, ведущий команды «Браво», забирая взятку. — Он имеет в виду, что если мы хоть немного не потренируемся в этих хреновых скафандрах, то нас отымеют.
— ОТ-Ы-МЕ-ЮТ… СНО-ВА! — пропел сержант Майкл Брекер, ведущий команды «Альфа», покрывая тузом королеву Биттэна. в следующей взятке. — Мы, наверное, сможем кой-чего сделать с помощью снаряжения, с которым мы тренировались, сладенький мой, но хреновы послины оставят от нас одну кочерыжку, если мы ни черта не узнаем, как использовать эти долбаные скафандры.
— Да-да, — сказал Шренкер, поднялся и принялся расхаживать между койками. — Именно это я имею в виду. Что мы не можем тренироваться здесь, мы не тренировались до того, потому что надо было готовиться к проверке Комиссии Пехотных Экспертов, мы не проходили долбаный ПРОБОГ, чтобы не показать, что мы в заднице, и мы никак не сможем тренироваться на кораблях, так ведь? Так что, похоже, кто-то хочет, чтобы мы обгадились! Какого хрена они посылают нас, а? Почему не послать чертовых танкистов или разэтакую бронекавалерию? Почему, мать их, десантников? Мы же вроде легкие штурмовые войска, а не утюги. Я думаю: почему? Собираются сбрасывать нас с орбиты?
