Франк Шетцинг - Стая
— Поэтому Ирр в своём жизненном пространстве, наверное, управляются лучше, чем мы в нашем, — сказал Йохансон. — У них любое достижение — коллективное и укореняется в гены. Они живут сразу во всех временах. Тогда как люди забывают прошлое и игнорируют будущее. Всё наше существование фиксировано на частностях, на «здесь» и «сейчас». Высшие познания мы приносим в жертву личным целям. Мы не можем сохранить себя после смерти, поэтому стараемся увековечить себя в манифестах, книгах и операх. Мы стараемся вписать себя в историю, оставить после себя записки, чтобы их читали, перетолковывали, фальсифицировали, и вся эта идеологическая лавина продолжается и после нашей смерти. Мы так одержимы мыслью пережить самих себя, что наши духовные цели редко согласуются с тем, что было бы полезно человечеству. Наш дух форсирует эстетическое, индивидуальное, интеллектуальное, теоретическое. Мы не хотим быть животными. С одной стороны, тело — это наш храм, с другой стороны, мы пренебрегаем им как чисто функциональной единицей. Мы уже привыкли ставить дух выше тела и необходимость житейского выживания рассматриваем с отвращением и самопрезрением.
— А у Ирр этого разделения нет, — размышляла Ли. Она по необъяснимым причинам имела чрезвычайно довольный вид. — Тело и есть дух, дух и есть тело. Никакой Ирр не станет делать то, что противоречит общим интересам. Задача выживания — в интересах вида, а не индивидуума, и действие — всегда решение всех. Грандиозно! Ни один Ирр не получит орден за хорошую идею. Удовлетворяйся соучастием в результате. На большую славу не претендует ни один Ирр. Я спрашиваю себя, имеет ли отдельная клетка вообще что-то вроде индивидуального сознания?
— Не так, как мы себе это представляем, — сказал Эневек. — Я не знаю, можно ли говорить о сознании «я» отдельной клетки. Но каждая клетка наделена индивидуальной творческой силой, она преобразует опыт в творчество и обогащает им коллектив. Возможно, какая-то новая мысль принимается во внимание лишь тогда, когда импульс достаточно сильный, то есть когда эту мысль вводят одновременно достаточное количество Ирр. Её сопоставляют с другими идеями, и более сильная побеждает.
— Чистая эволюция, — кивнула Уивер. — Эволютивное мышление.
— Вот это противник! — Ли была в восторге. — Никакого тщеславия, никаких информационных потерь. Мы, люди, всегда видим лишь часть целого, а перед ними на виду пространство и время.
— Поэтому мы разрушаем нашу планету, — сказала Кроув. — Поскольку сами не знаем, что разрушаем. А им это очевидно. Как и то, что мы не обладаем наследственной памятью.
— Да, всё имеет свой смысл. Почему они должны вступать с нами в переговоры? С вами или со мной? А завтра мы умрём. Тогда все переговоры насмарку? Если бы существовала наследственная память человеческой расы, она бы защитила нас от индивидуальной глупости, но её нет. Договориться с людьми — это иллюзия. Вот причина решения выступить против нас.
— И никакой враг не в состоянии уничтожить их знание, — сказала Оливейра. — В Ирр-коллективе каждый знает всё. Нет умных голов, нет генералов и вождей, которых можно было бы устранить, чтобы лишить остальных информационной основы. Можно уничтожить сколько угодно Ирр, — даже если уцелеет несколько, их общее знание выживет.
— Минуточку, — Ли повернулась к ней. — Но разве вы не говорили, что должны быть королевы?
— Да. Что-то вроде того. Может быть, коллективное знание — свойство всех Ирр, но коллективное действие должно быть инициировано централизованно. Я думаю, такие королевы существуют.
— Тоже одноклеточные?
— Они должны обладать той же биохимией, что и известное нам желе. Предположим, что это одноклеточные. Высокоорганизованный союз, который мы сможем постичь, только войдя с ними в контакт.
— Чтобы получать загадочные послания, — сказал Вандербильт. — Итак, они прислали нам картинку праисторической Земли. Для чего? Что они хотели нам тем самым поведать?
— Всё, — сказала Кроув.
— А нельзя ли поконкретнее?
— Они поведали нам, что это их планета. Что они владеют ею минимум 180 миллионов лет. Что они располагают единой памятью, ориентируются в магнитном поле и присутствуют всюду, где есть вода. Они говорят нам: вы здесь и сейчас. А мы — всегда и всюду. Таковы факты. Об этом говорит послание, и мне кажется, что это очень много.
Вандербильт поскрёб себе живот.
— И что мы им ответим? Чтобы они засунули своё превосходство себе в задницу?
— У них нет задницы, Джек.
— Тогда что же?
— Ну, я думаю, их логичному желанию уничтожить нас мы не можем противопоставить наше логичное желание выжить. Единственный наш шанс состоит в том, чтобы дать им понять, что мы признаём их господство…
— Господство одноклеточных?
— И убедить их в том, что мы больше не опасны для них.
— Но мы для них опасны, — сказала Уивер.
— Правильно, — поддакнул Йохансон. — Уговоры ничего не дадут. Мы должны подать им знак, что уходим из их владений. Мы должны прекратить загрязнять море ядами и шумом, причём как можно скорее. Чтобы они поняли, что и с нами можно жить.
— Это вам решать, Джуд, — сказала Кроув. — Мы можем только рекомендовать. А вы должны передать эти рекомендации дальше. Или отдать распоряжения.
Все вдруг посмотрели на Ли. Она кивнула:
— Я горячо за то, чтобы пойти этим путём. Но нам некуда спешить. Если мы устранимся из моря, мы должны послать им сообщение, сформулированное точно и убедительно. — Она обвела всех взглядом. — Я хочу, чтобы мы все поработали над этим. Без паники и спешки. Не надо пороть горячку. Несколько дней ничего не решат, гораздо важнее, чтобы послание было точным. Эти существа чужды нам до такой степени, какой мы и предположить не могли. Но если есть хоть малейший шанс достичь с ними мирного единства, мы должны его использовать. Итак, приложите все силы.
— Джуд, — улыбнулась Кроув. — Вы заставляете меня преклоняться перед американской армией.
Когда Ли, Пик и Вандербильт покинули помещение, Ли тихо спросила:
— У Рубина уже достаточно этого вещества?
— Достаточно, — сказал Вандербильт.
— Хорошо. Пусть заряжает «Дипфлайт». Всё равно, какой. Через два-три часа приступим к делу.
— К чему такая спешка? — спросил Пик.
— Йохансон. У него в глазах такое выражение, что его вот-вот озарит. Я не хочу объяснений, только и всего. А завтра пусть бушует, сколько хочет.
— Неужто мы действительно уже готовы к выполнению?
Ли посмотрела ему в глаза:
— Я доложила президенту Соединённых Штатов, что мы готовы. Поэтому мы готовы.
