Наталья Баранова - Игры с судьбой. Книга вторая
Только вопросительно выгнуть бровь, не в силах надеть маску с оскалом усмешки.
— Выиграю.
— Разве тебе остается что-то иное?
Только кивнуть. Ничего иного не остается. Прав воин. Можно уговаривать себя сто тысяч раз, увещевая бросить игру, очнуться от упоения азарта. Но слишком велика ставка, что б можно было бросить карты и не играть. Что б просто встать из-за зеленого сукна, сказав, что с него довольно.
Можно сто тысяч раз себя корить. Можно проклинать Судьбу. Но… когда ничего иного не остается…. Разве выпустит он из рук соломинку? Разве простит себя…
Впрочем, прощения нет, все равно.
Попрощаться коротким кивком, уходя.
Время бежало, тяжко дыша. И время гнало.
Лишь на пару минут присесть на лежащую в траве мраморную плиту, обводя взглядом все, что было когда-то столь дорого.
Вернуться и заметить, с каким напряжением ждут его возвращения люди — цветы, отметить страх на точеных лицах, махнуть рукой, словно отмахиваясь от мух.
— Боитесь возвращаться? Ну, и катитесь все к чертовой матери. Обойдусь без вас!
Отодвинулись прочь от него, словно чувствовали решимость и злость, лишь один подошел, смело заглянув в глаза.
— Я с Вами, господин!
Коснуться скул тонкими пальцами, побуждая не отводить взгляда, заставляя смотреть в глаза. Что там было в этих кротких глубоких глазах? Упрямство? Решимость? Нет, не было… Сомненья — стаями вспугнутых ворон. Тревога. Страх. Что еще? Сочувствие? Сочувствие!
Только этого ему не хватало!
— Я с Вами, господин…. - тише и настойчивей.
Нет, не стал спорить, только коротко кивнул. Слуги подхватили чемоданы, поволокли.
Ах, каким быстрым, сумбурным было прощание с Рэной. Полет над бурным океаном… последние шаги по бурому песку.
Его ждали… стоило подняться на борт, пройти в каюту — и был отдан приказ на старт. Заработали двигатели, преодолевая притяжение, разрывая связь с любимой планетой.
Нет, он не жалел. Полулежа в кресле, перелистывал прошедшие дни, в который раз убеждаясь, что нет ничего страшнее и выматывающее ожидания. Этой пустой вереницы дней, когда даже нельзя строить дальнейшие планы.
Пришел давнишний посланец, сел напротив. Усмешка раздвинула тонкие губы.
— Через сутки мы будем на Эрмэ.
Кивнуть головой в ответ. Значит, еще сутки ожидания. Еще сутки тихого сумасшествия, сутки полные адского огня. Но… ничего, и это пройдет! Терпимо!
— Рад. — отозвался негромко, — Рад, что Хозяин не забыл о моей персоне. Надеюсь, я буду ему полезен.
Усмешка снова тронула губы Высокорожденного.
— Анамгимар поклялся, что убьет Вас. Неосторожные слова, правда, которые все ж достигли слуха Хозяина. И Хозяйки. А Локита питает слабость к Анамгимару.
— Вы — нет?
— Мне все равно…. Но в одном я соглашусь с Вами, Раттера. Таскать симпатичных мальчишек и девчонок из Лиги — тут особого ума не нужно. Я настоял, что сам доставлю Вас на Эрмэ…. Если б не это, вам перерезали б горло на одном из кораблей Иллнуанари. Там Анамгимар и царь и бог. Сомневаюсь, что вам удастся усмирить эту Гильдию.
Чуть раздвинуть губы в усмешке, показав ряд ровных жемчужных зубов молодого хищника.
— Трусы уважают жестокость, — обронить небрежно, не придавая значения словам.
— Но прежде, чем получить дарственную из рук Хозяина, вам придется кое-что доказать.
— Что ж?
— Что вы не причастны к странным перемещениям неких синих камней.
Вопросительно выгнуть брови, прикладывая все искусство, что б не вызвать подозрений, не переиграть….
— Не понял…?
— А что тут понимать? Анамгимар проиграл пари, и кажется, это именно то, в чем вы были уверены.
— Разве могло быть иначе? Насколько мне известно, камни Аюми пытались выкрасть не единожды. Контрабандисты, вы, эрмийцы, некоторые коллекционеры и просто романтики. Ну, нет людям покоя от сияния этих камней. Но их слишком хорошо охраняют. Так что Анамгимар бросил вызов всей системе безопасности Софро. Несколько необдуманно, правда? И слишком самонадеянно. И поверьте, у меня не было, и нет никакого желания помогать Анамгимару.
— Тем не менее, Анамгимар украл камни с Софро.
Вскочить на ноги, посмотреть удивлено, не веря. Выдавить из себя сдавленное, удивленное:
— К-как?
А во взгляде тревога и обреченность. Во взгляде лишь одно неистовое неверие. Только посмеивается, спрятавшись под маской интригана и подлеца истинная суть, огненная, невыдержанная душа Ареттара.
— Н-да, — насмешливо протянул эрмиец. — Анамгимар украл камни. Вот доставить их Хозяину не смог. Потерял. И теперь небылицы плетет…, выгораживает себя. Пытается выжить. Так что, каким будет решение Хозяина — никто не знает. Учтите….
12
Темнота и ночь. И дурманом тянет из сада — сладким, приторным ароматом. А еще шелестит вода по каменным ложам. Не спится. Не уснуть. Второй день, как на Эрмэ, а покоя так и нет. Два дня под давящим куполом, но не спешит звать Хозяин.
Два дня растянулись в пару столетий. Каждый шаг без опоры под ногами. Каждый вздох не несет ни глотка кислорода. Смерть. Да легче смерть, чем подобное бытие.
Ожидание…. Странное состояние между, что сродни безвременью.
Пустота….
И только гадать, чем закончится ожидание. И не сметь надеяться. На Эрмэ надежды нет.
В плоть и кости вросло это знание. На Эрмэ не место пустым упованиям и мечтам. И любви в этом мире места нет, как и многому иному.
А ко всему… слишком много сделано того, чего не простит Хозяин Эрмэ. Ни за что не простит, если только узнает….
Прикрыв глаза, вспоминать…
Шеби…. Ее глаза, ее точеную фигурку обольстительной гурии, шелковые локоны, ее улыбку, ее голос….
Хоть на миг напитать бы сердце и любовью и надеждой, что б разогнать беспросветный мрак, топящий волю. Встать бы, пойти к ней. Упасть к ногам, ожидая хоть мимолетной ласки, если не узнавания и не прощения.
Только усмехнуться несбыточным своим мечтам. Знал, что не пойдет. На аркане б тащили, и то сопротивлялся б. Не сейчас…
И чувствуются, кожей, мышцами, обнаженными волокнами нервных клеток чужие пересуды, злые, зоркие взгляды, а еще ощутимо, до дрожи присутствие той темной силы, которую люди именовали Локитой.
Не нужно было слов, что б почувствовать, что бы знать, ни звука шагов, ни отголосков дыхания — оно это присутствие взрывало череп изнутри. Било… нет не рукой в железной перчатке. С этим можно было как-то смириться. Оно словно б взрывало мозг изнутри. Жгло….
Ненависть…. Она, как загнанный в угол раненый зверь, пыталась увернуться…. От легких запахов тела. От далеких, очень далеких шагов, от того, чему нет, да и не должно было быть наименования в человеческом языке.
