Александр Студитский - Ущелье Батырлар-Джол
В глубине сознания разливалась едкая горечь сомнений. Он снял последнюю колбу Записал цифры. Забрал свои корни и отправился к себе в лабораторию.
Возбуждение уже покинуло его. По общему весу колб он догадывался, что каучука в корнях было немного. Это свойство, очевидно, изменить не удалось.
Он сделал первый расчет. Острие карандаша сломалось на последней цифре. 10 и 5 десятых процента. Это было обидно мало. Но ошибки он не допустил. Цифра не вызывала сомнений.
Он закурил трубку. Очинил карандаш. Вычислил цифры для второго корня 10 и 4 Он не разогнулся, пока не закончил последнего расчета. Ни в одном корне содержание каучука не превышало 10 и 5 десятых процента.
Петренко откинулся на спинку стула. Окно директорского кабинета еще светилось. Сквозь стекло виднелась голова, наклонившаяся над раскрытой тетрадью журнала.
- Ничем перед вами похвастаться не могу, уважаемый Анатолий Петрович, сказал Петренко и встал.
Итак, третья задача в его плане пока еще осталась нерешенной. И никаких намеков на ее разрешение не возникало. Очевидно, выбранный путь был ложен.
Петренко ходил взад и вперед по лаборатории и думал. Предстояла новая атака на косность живого вещества. Его требовалось изменить. Для этого имелось одно средство - вновь расшатать наследственность растения, сделать ее нестойкой, податливой к внешним воздействиям.
- Все это так, - бормотал Петренко, в раздумии поглаживая жесткие усы. - Расшатать, верно, но чем? Чем?
Он остановился посреди комнаты, напрягая мысль.
- Конечно, самое верное средство - скрещивание, - сказал он убежденно. - С формой, взятой откуда-нибудь издалека. Но где взять вторую такую форму? Та, что у меня, - это же единственная на земном шаре.
Он тщательно выбил трубку и снова набил ее табаком.
- А чтобы вывести подобное растение где-нибудь в другом месте, скажем, на Украине, - размышлял он, - для этого потребуется минимум три года.
Он зажег спичку, посмотрел рассеянно на ее пламя. Спичка медленно разгорелась и погасла.
- Да, - пробормотал он, дуя на обожженные пальцы. - Как это мне раньше не пришло в голову?
Петренко швырнул трубку на стол и снова зашагал по комнате. Внезапно глухо прозвучал стук хлопнувшей двери. Раздались шаги и негромкие голоса в коридоре.
- Войдите! - сказал Петренко на стук в дверь.
Из черноты коридора показалось лицо Павла - усталое, измученное, со впалыми глазами. Он на мгновенье задержался на пороге, щурясь от яркого света лампы.
- Привет! - сказал он отрывисто и вошел в комнату.
За ним показались фигуры Жени Самай и Бориса Карцева. Их лица выражали предельное утомление.
- Фу! - воскликнула Женя и сбросила рюкзак. - Скажите мне, дома я или нет?
Она попыталась улыбнуться, но губы ее задрожали. Петренко бросился к ней.
- Садитесь, садитесь, - сказал он, подводя ее к стулу. - Ну как можно было так утомлять себя?
Женя села, вытянув ноги. Провела рукой по спутавшимся волосам.
- Ну, говори! - обратилась она к Павлу.
Петренко перевел вопросительный взгляд на лицо юноши.
Павел мрачно смотрел перед собой.
- Что-то ты, друже, не в своей тарелке, - сказал Петренко. - Нездоров?
- Пожалуй, что и так, - вяло согласился Павел. - Вернее, переутомился.
- А есть результат?
Павел закусил губы, медля с ответом. Перевел взгляд. Глаза рассеянно обежали комнату. Вдруг щеки его побелели. Он сорвался с места.
- Что это такое? - спросил он возбужденно.
Усы Петренко зашевелились.
- Мои питомцы, - ответил он улыбаясь.
Павел подошел к столу, поднял один из лежащих на нем корней, поворошил груду огромных листьев.
- Ты... был там? - повернулся он к Григорию Степановичу.
- Где там? - недоумевающе отозвался тот.
- В долине ущелья... Батырлар-джол...
- Первый раз слышу такое название. Постой, Павел, что с тобой делается?..
- Ничего, - медленно протянул Павел. - Откуда же ты взял этот корень?
- Сам вырастил. Да неужели ты не помнишь? Это с последней делянки. Впрочем, верно, ты видел их больше месяца назад. Вот, что из них получилось.
Женя приподнялась на стуле.
- Неужели наконец удача, Григорий Степанович? - просияла она.
Петренко сокрушенно покачал головой:
- К сожалению, нет.
- Низкая каучуконосность?
Петренко кивнул:
- Да. 10 и 5.
Брови девушки сдвинулись...
- Что же теперь делать? - спросила она с огорчением.
Петренко пожал плечами:
- Будем работать дальше.
- Что же без конца работать, если ничего не получается? - печально сказала Женя.
Петренко улыбнулся:
- У меня есть новый план.
- Какой же?
- Вывести такую же форму на Украине.
- Ну?
- И произвести скрещивание отдаленных родственников.
- И что же?
- И получить изменчивый, податливый материал, из которого можно будет сделать то, что нам нужно.
- Но для этого потребуется еще три года, - сказала Женя.
- Да. Три года. Если снова повезет.
Женя задумалась, разглядывая огромные корни.
- Как жаль, - сказала она, - что из этой злосчастной экскурсии мы не принесли ничего. По-моему, те гигантские корни, что вы там нарыли, обратилась она к Борису, - могли бы пригодиться в этом деле.
Павел опустил голову.
- Ну, я пошел, - сказал он глухо. - Мне в самом деле очень нездоровится.
Петренко, Карцев и Женя молча смотрели, как он неуверенной походкой подошел к двери, открыл, оглянулся через плечо, словно желая что-то сказать, но не сказал ничего и вышел.
- Да, - сказал Борис тихо. - Ничего из нашей экскурсии не вышло.
Он помолчал.
- Ничего! - добавил он спустя минуту. И вдруг вспомнил. Рука его опустилась в карман. Он вытащил полную горсть, разжал пальцы и протянул руку Григорию Степановичу и Жене. Они с интересом склонились над ладонью.
- Что это? - спросила Женя с удивлением, рассматривая темные зерна, по размерам слегка уступающие кедровым орешкам.
- Вот вам и партнер для вашего скрещивания, - сказал Борис торжественно. - Знаете, что это такое?
Петренко покачал головой, не сводя глаз с зерен.
- Это семена гигантской расы кок-сагыза, - объяснил Борис. - Тараксакум гигантеум.
Женя захлопала в ладоши. Борис с улыбкой встретил ее смеющийся взгляд.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ ...Истина в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками... А. С. Грин "Алые паруса" БОРИСУ КАРЦЕВУ не приходило в голову, что экспедиция, которую он нагнал спустя неделю после экскурсии в долину Батырлар-джол, затянется на такой длинный срок.
Шли месяцы. Станция за станцией - отряд двигался по отрогам Тянь-Шаня, углубляясь в самое сердце гор, в поисках таинственного центра, откуда шло тяжкое дыхание пораженной неведомой болезнью природы.
Болезнь еще не имела имени, в переписке органов здравоохранения и научно-исследовательских институтов она получила наименование "форма 101". Она появлялась внезапно - разила молниеносными, не знающими промаха ударами, шла из кишлака в кишлак отмечая свой путь смертью и разрушением, и исчезала так же внезапно, как и появлялась. Ее появление совпадало с набегами грызунов - в годы влажные, обильные пищей, с тучных горных пастбищ спускались проворные острозубые зверьки, гонимые великим инстинктом расселения. Они несли на себе насекомых, переполненных микробами страшной болезни. Ночью человек чувствовал укол и, не просыпаясь, начесывал место укуса. А наутро, багровый от жара, он просыпался, схваченный в тяжелые объятия болезни.
