Владимир Малов - На солнце ни облачка
— Сейчас в милицию позвоню! По закону, чтоб после одиннадцати все тихо было!
На этот раз монологи стихли. Потом Митрофаныч миролюбиво произнес:
— Не шуми, соседка. Скоро закончим. Видишь, о родине думаем. О собственном историческом пути развития. Менталитет у нас такой, что нам, то есть России, как всем остальным никак невозможно.
На эти слова, теперь уже высоко сверху, отозвался третий резкий женский голос:
— Лучше бы о развитии семьи, паразит, подумал! Тебе с твоим менталитетом за баранку с утра.
— Завтра суббота, — неожиданно заступился за своего идейного противника Алексей Васильевич, — день отдыха, на который все имеют законное право. Иван Митрофанович в том числе, как любой трудящийся.
— А дети и внуки у Ивана Митрофановича в субботу есть, что ли, не хотят? — горько вопросил с верхнего этажа прежний женский голос. — Или в воскресенье не хотят? Не у всех же свои супермаркеты, как у некоторых.
Снизу послышалось легкое стеклянное позвякивание. Идейные противники, похоже, дружно собирали с лавочки принадлежности своей исторической встречи. То ли для того, чтобы разойтись по домам, то ли для того, чтобы куда-то переместиться.
Вероятнее, последнее, потому что, судя по всему, вторая бутылка была едва начата. В двух шагах от дома в самом деле был парк, плавно спускавшийся к Москве-реке.
Позвякивание стихло, наступила тишина.
— Вот так, — весело подвел итог всему услышанному Инструкция, и, подмигнув своему подопечному, унесся в его часы.
— Значит, в воскресенье? — успел крикнуть вслед ему Веня, но ответа уже не получил.
Тем не менее рассчитал он, как оказалось, совершенно верно: Инструкция действительно появился в воскресенье, однако не с утра, а ближе к вечеру. Уже привычным маршрутом Веня отправился к метро «Сокол», чтобы встать на крышку люка.
Налетел мощный вихрь, и Веня совершил мгновенное перемещение к пирамиде. В общем, эта процедура тоже стала для него вполне привычной.
Увидев Веню, сфинксы опять радостно завиляли хвостами. В этом неизвестно где расположенном лесу, на поляне которого кто-то неведомый выстроил египетскую пирамиду, Веня уже явно становился своим человеком.
И выстраивание фигурок тоже прошло совершенно обыденно. С той лишь разницей, что в этот раз строй не был идеально ровным.
Из него почему-то вышла вперед дама, одетая, как оперная певица, исполняющая роль Татьяны в опере «Евгений Онегин», да еще бородатый мужик в кольчуге, крайний слева, поднял руку с боевым топором много выше, чем в прошлый раз.
Глядя на это, Инструкция на миг призадумался, а потом показал Вене, какие клавиши он должен нажать.
Теперь, Веня подсчитал, нажать пришлось одиннадцать клавиш, четыре из них по два раза и одну трижды.
Пушкинская Татьяна вернулась в строй, бородач в кольчуге опустил секиру.
Инструкция удовлетворенно хмыкнул.
— Ну, видишь! Ничего сложного. Синекура и есть. Многие захотели бы оказаться на твоем месте, если б только знали. Пошли!
Веня двинулся вслед за ним, и тут ему пришла одна мысль, навеянная последними словами Инструкции.
— Послушай! Если тут надо бывать раз в шесть дней, как же Николай уезжал в отпуск? В Каталонии, он говорил, всегда жил по месяцу.
— Что ж, человеку право на отдых не положено, что ли, — весело отозвался Инструкция. — Законное право, как говорит твой сосед. И тебе будет положено, не беспокойся. Когда Николай уезжал, его подменяли, конечно.
— Кто же мог подменять? — изумился Веня.
— Да есть кому, ты не один такой. Не торопи события, сколько раз тебе повторять. Разберешься во всем постепенно.
Инструкция уже стоял на поляне возле пирамиды, Веня вышел вслед за ним. Маленький человечек произнес несколько слов на шипяще-жужжащем языке, и узкий ход в глубь пирамиды плавно затянулся камнями.
А несколькими мгновениями спустя Веня уже оказался на крышке люка, неподалеку от книжного магазина. И, как всегда, быстро сошел с него, чтобы подойти к витрине с яркими обложками книг, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
Инструкции рядом с ним не было.
Но маленький человечек неожиданно объявился снова, когда Веня уже выехал на Волоколамское шоссе, направляясь домой. Инструкция забрался ногами на Венину сумку, лежащую на правом сиденье, оперся руками о торпеду и с любопытством стал разглядывать попутные и встречные машины. Потом нарушил молчание:
— Ты уже третий раз был в пирамиде. Вижу, что привыкаешь.
— Да вроде, ничего сложного нет, — отозвался Веня.
— Не скажи, — отвечал маленький человечек загадочно. — Раз на раз не приходится.
Веня покосился на него с удивлением.
— Всякое, знаешь ли, бывало, — сказал Инструкция. — Но мы всегда справлялись.
— Да что может быть? Тучи солнце закрывали?
— Ну да. Оттого, что строй нарушался.
Веня помолчал. Инструкция тоже ничего больше не говорил.
Конечно, на языке у Вени уже вертелись самые разные вопросы, но по опыту он уже знал, что Инструкция отвечать на них не станет. Маленький человечек отпускал своему подопечному информацию в строго дозированных дозах.
Вот как сейчас: отпустил еще чуть-чуть и замолчал.
Ничего, подумал Веня, рано или поздно он и сам во всем разберется.
Пора было поворачивать на улицу академика Курчатова. Теперь Инструкция почему-то, не отрываясь, смотрел назад. Веня свернул с улицы академика Курчатова направо, на Щукинскую улицу.
— Показалось, — озабоченно сказал Инструкция и снова стал смотреть вперед.
— Что показалось? — не понял Веня.
— Зеленый «ниссан» очень долго сзади держался. С правым рулем. Похоже, от самого книжного магазина. Повернул за нами на Курчатова, но теперь поехал дальше, а мы свернули.
Веня почувствовал, как в его душу заползает легкий холодок тревоги.
— Ты хочешь сказать, что за тобой кто-то может следить? Или это… за мной?
— Все может быть. Не исключено, — Инструкция вдруг рассмеялся, но смех его в этот момент показался Вене деланным, — что это кто-то из твоих ревнивых подружек. У тебя есть подружка с зеленым «ниссаном», у которого руль справа? Может, это твоя девушка из Брянска?
Веня машинально глянул в зеркало. Позади теперь шла очень потрепанная серая «шестерка». Ничего зловещего в ней не чувствовалось. Веня покосился на Инструкцию. Неясный холодок тревоги улетучился.
Это была лишь шутка, вдруг понял Веня. Вдобавок ко всему, маленький человечек, оказывается, наделен своеобразным чувством юмора. Ничто человеческое ему, стало быть, не чуждо…
Правда, подходит ли слово «человеческое» к бесплотному существу, лишь внешне имеющему сходство с человеком, вдобавок крохотным?
