Ганс Кнайфель - Свет во тьме
Абрамc улыбнулся, что было очень странно, и Анжанет, посмотревшая на него, заплакала, не в силах удержаться. Она видела только темные, глаза под кустистыми бровями. Абрамc медленно обошел стол; положил свои большие руки на плечо Рэнделла, остановился за креслом женщины и несколько раз погладил ее по голове, после чего подергал за мочку уха жестом, каким ласкают любимого ребенка.
Потом Абрамc вернулся в свою спальню. Анжанет и Рэнделл обменялись долгими взглядами и тоже покинули комнату. Когда они закрыли дверь, робот потушил свет и скрылся во тьме, так как его глаза видели в инфракрасном свете. Тепло родного дома и лекарства оказали действие: через несколько минут Анжанет заснула. Она спала долго без сновидений.
Рэнделл проснулся среди ночи от своего собственного крика. Он скатал пестрое одеяло вокруг голеней и выглянул в окно. Бледный свет луны, словно пыль, покрывал все кругом. Голос в его мозгу сказал: Убийца! В который раз перед ним разыгрывалась вся эта сцена. Облившись потом, Рэнделл видел, как космонавт с разбитым черепом падает на песок. Он стал думать дальше; люди в мундирах отведут его в центр, будут составлять длинные протоколы и подписывать их; он видел себя исчезающим в корабле Империи, спящим в сотах, а потом предстающим перед судом на Земле.
Бежать! - сказал другой голос. Он, если захочет, может скрываться на Техедоре десятилетия, так как планета была слабо заселена. Кроме, того, Рэнделл знал многочисленные убежища во всех частях этой планеты, от тропических джунглей до морских бухт. Самозащита. Убийство. Бегство... Через десять лет его, возможно, перестанут преследовать.
Он был молод. Он хотел жить, видеть солнце, спать на песке теплыми ночами и ездить верхом. Ему не оставалось ничего, кроме бегства.
Рэнделл встал, умылся, оделся. Он взял большую седельную сумку, и при свете заходящей луны стал паковать ее: затолкал сапоги, носки, нижнее белье и верхнюю одежду. Потом взял из шкафа коробку, набил ее и опустошил ящик с боезапасами в другое отделение сумки. Через час все было готово, и он выскользнул из комнаты.
Лестница вниз, наружу, во двор. Робот-охранник узнал его и только посмотрел вслед светящимися глазами. Рэнделл медленно направился к стойлу. Его охватило затхлое тепло. Он накинул уздечку и поводья на одного из лаугхов, оседлал животное и застегнул магнитную застежку подпруги, почти не производя никакого шума. Приторочив груз на спину вьючного животного, он закрепил покрывало и привязал второй повод к седлу верхового животного. После этого рн забрался в седло с высокой спинкой и почти бесшумно поехал прочь, оставив ручную ссфайру, спящую под сиденьем в вертолете.
Примерно после часа езды в почти полной тьме он удалился от фермы километров на десять и только тогда перешел на быстрый галоп. Он оставил позади ранчо, имущество, положение и родной дом - свое собственное спокойствие. С этого мгновения он все время будет в пути, так как стал первым человеком из этой семьи, осквернившим ее доброе имя.
На север... оба животных мчались под серпом луны. Вскоре копыта застучали по камню, потом по гальке речного берега, потом по влажной почве саванны, обеспокоив стада скота, и наконец он добрался до леса, находящегося за каменным хаосом. Здесь простирался вулканический ландшафт шириной в несколько километров, изрезанный водой на протяжении столетий, которая образовала многочисленные убежища. Широкий водопад закрывал пещеры, расселины и каньоны.
Но, двигаясь по карнизу под водопадом и резко поворачивая налево, Рэнделл не мог убежать от своих мыслей. Как только он вылез из седла, его буквально оглушила ночная тишина. Он был один.
Абрамса разбудил какой-то звук.
Он задержал дыхание, прислушался и услышал стук копыт двух верховых животных, их шорох о гравий во дворе. Вздохнув, Абрамc спустил ноги с кровати, взял большой фонарь и проверил игольный пистолет, который уже лет двадцать лежал на широком ночном столике. Абрамc осторожно прокрался к двери и снова прислушался.
Шаги стали тише, потом удалились.
Перед Абрамсом вспыхнул белый свет. Он прошел по коридору, бесшумно открыл дверь в комнату Анжанет и, увидев, что его дочь спит, спокойно кивнул. Итак, Рэнделл.
Комната Рэнделла была пуста. Когда он включил освещение, в теплом воздухе с гудением закружилось насекомое. Молча осмотрев следы отъезда, он заметил отсутствие ружья и зарядов и тотчас же все понял. Вздохнув, Абрамc вернулся к себе. Спешка была не нужна. Накинув кожаную куртку, он опять вышел.
- Робот! - крикнул он.
Серебристый слуга мгновенно появился перед ним, остановился и уставился на Абрамса красными глазами.
- Подожди, пока проснется Анжанет, и, если будет не слишком поздно, скажи ей, что мы с Рэнделлом вернемся к вечеру - нам нужно кое-что уладить.
Голова машины склонилась.
Абрамc полез в ящик шкафа, вытащил оттуда пояс, надел его и застегнул. Снаряжение и игольное оружие он сунул в кожаные карманы. На копну белых волос Абрамc нахлобучил измятую шляпу, вышел из комнаты и тяжелой походкой направился вдоль коридора.
Холодная ярость охватила его и теперь гнала вперед. Ярость на то, что Рэнделл забыл о семейной чести. Гринборо никогда не бегут, потому что бегство не может решить проблем.
Абрамc без посторонней помощи спустился по лестнице, захлопнул за собой дверь дома, распахнул дверь стойла и крикнул:
- Эй, роботы!
Три машины, включенные на половину мощности, ждущие за подпорками, вышли на свет.
- Оседлайте вот это животное и помогите мне взобраться на него!
Роботы вывели из стойла сильного жеребца, проворное животное с черными боками и могучим черепом, а уже через несколько секунд он был оседлан и нервно пританцовывал. Абрамc давно уже не ездил верхом, но сегодня это было необходимо.
- В седло!
Три серебристые машины молча водрузили неповоротливое, тяжелое тело в черное, покрытое мехом седло. Тихо зазвенели стремена, и жеребец злобно заржал. Абрамc рванул поводья; глухо заурчал лаугх, сделал прыжок, бросивший старика на спинку седла, копыта прошелестели по дворовой гальке, и животное вместе с всадником понеслось вперед.
После трехкилометрового галопа Абрамc придержал жеребца.
Куда? Он яростно усмехнулся самому себе, так как знал, куда ему ехать.
Еще секунду назад казалось, что природа защищается от проникновения света, потом она сдалась с одним-единственным диким криком. Жара наступающего дня собралась под крики птиц, гудение тысяч насекомых и, словно дождевая туча, наползла с востока. Рассеянное стадо с ревом поднялось, прогоняемое роботами.
Молча, в сберегающем силы темпе Абрамc ехал дальше. Видел ли его Рэнделл, испугался ли? Выражение загорелого, морщинистого лица было ужасно. Абрамc полез в седельную сумку, вытащил бутылку и отпил прямо на ходу. Концентрированный алкоголь, как жидкий огонь, побежал по горлу. Первая волна дневной жары настигла его среди синевато-блестевших, распавшихся на пласты скал вулканического ландшафта. В плеоцене здесь образовалась щель и нагромоздила несколько километров магмы, которая на протяжении времени коррозировала и была поглощена; остался каменный лабиринт. Извилистая тропа шириной около полуметра пронизывала его. Копыта застучали, мелкие камушки покатились, наконец он остановился на одном из утесов. Абрамc заслонил глаза ладонью и посмотрел вниз, в долину, где щипали островками росший из песка кустарник два лаугха. Никаких следов Рэнделла. Старик вытащил из футляра длинноствольное ружье, снял его с предохранителя и прицелился в пятно между двумя животными. Свист бешено вращающихся, несущихся в воздухе магнитных игл смешался с грохотом взрыва. С жужжанием полетели осколки камней, отвесно вверх взлетело каменное крошево, а между лавовыми стенами раскатилось эхо. Одним прыжком Рэнделл выскочил из-под одной из нависающих плит и уставился вверх, на утес. У него в руке было ружье, но он не стал целиться, потому что на верху, словно неподвижный монумент, стоял его отец.
