Ганс Кнайфель - Свет во тьме
- Ты все еще думаешь о прошедших днях и ночах? - спросил он внезапно.
Анжанет чуть улыбнулась.
- Конечно.
- Перестань, тебе больше не нужно думать об этом. Не мучай себя разве ты можешь что-то изменить?
-Я ничего не могу изменить, Рэнди, - произнесла она в отчаянии и вяло провела рукой по волосам. - Я не могу управлять своими мыслями.
Они продолжали молчать, пока справа позади них бесконечная золоченая полоска пустыни не начала темнеть; нижний край солнечного диска коснулся горизонта. По песку заскользили длинные тени. Далеко впереди них появились темные, круглые пятна.
Ранчо Абрамса находилось в центре котловины, хотя разница в высоте была всего лишь около пятидесяти метров. Впадина диаметром около ста километров расположилась почти в центре изогнутой излучины реки, галечные края которой образовывали контраст с темными пастбищами. Абраме был животноводом, и его коровы давали молоко для всего Техедор-Сити. Когда-то предки Абрамса младенцами прибыли сюда в сотах на корабле с Земли. Абраме был богат, имел девяносто роботов и кроме молока продавал еще мясо и шкуры. Он был стар..
Вертолет только что перелетел край котловины, опустился ниже: под ним двигалось стало голов в пятьдесят, мчась под деревьями.
Машина направилась прямо к плоским крышам фермы, выступающим среди крон синих олив. Ферма была построена в форме открытого четырехугольника, и на белом песке виднелись очертания фигуры;
- Отдых... наконец-то отдых, - прошептала Анжанет так тихо, что сама себя не услышала.
Возле Абрамса стоял серебристый робот, поддерживающий старика. Машина, снизив высоту и скорость, повисла на месте и мягко опустилась на широкие гусеницы. Двигатели смолкли.
- Мы на месте, - бесцветным голосом произнес Рэндёлл.
Анжанет чувствовала себя очень жалкой. Стыд, вина и жуткая вереница разнообразных чувств бушевали в мыслях женщины.
- Ситуация, в которой есть что-то от Ореста, - тихо сказал Рэндёлл. Брат убивает любовника сестры и возвращается, преследуемый эринниями, перед очи мстителя. Остроумно. - Но он не испытывал той иронии, которую выражало его лицо.
Он вытер мокрые руки о брюки и, выключив всю аппаратуру, начал спускаться. Анжанет последовала за ним. Они вместе направились в жилому дому, вошли в просторный коридор и подошли к входной двери. Там стоял Абрамc.
- Здравствуй, Анжанет, - сказал он хриплым, глубоким голосом.
Анжанет взяла его за руку.
- Здравствуй, Рэндёлл - все в порядке?
Рэндёлл кивнул.
- Да, почти. Мы все расскажем позже.
Абрамc много пережил и повидал извлекая из всего уроки.
Когда жена обманула и бросила его, он последовал за ней и видел, как она умерла при родах. Абрамc вернулся сюда, к своим роботам и стадам, и к Анжанет, своей дочери. Он взял с собой и сына жены, Рэнделла. На долю секунды он почувствовал, что произошло нечто более, чем было видно на первый взгляд, но решил подождать.
- Пойдем в дом, - сказал он просто.
Рэндёлл кивнул. Их подхватили могучие руки, и вместе с Абрамсом они вошли в огромный жилой дом.
Удивительно, в который раз думала Анжанет, рассматривая обстановку, среди которой провела свою юность, удивительно, как ее отец, простой человек, оформил эту и все другие комнаты дома. Все соответствует стилю; казалось, здесь материал имел структуру и форму. Дерево с различной отделкой, камень, кожа, кривые линии кресел или могучая квадратная крышка стола высотой по пояс, массивные деревянные ножки которого стояли на серо-серебристом мехе дикого лаугха.
Они сели за стол. Темно-зеленые глаза патриарха спокойно глядели то на Анжанет, то на Рэнделла из-под снежно-белых густых бровей. Никто из них обоих не знал ничего о короткой трагической истории, сопровождающей рождение Рэнделла, только Абраме хранил тайну в глубине своего сердца. Она произошла слишком давно, чтобы причинять боль. Двадцать шесть лет назад.
- Дочка, - сказал наконец Абраме, - ты выглядишь так, словно тебя били и заставляли голодать; ты запустила себя, и не только внешне. А ты, сынок, скажи мне прямо в глаза, у тебя что-то на совести? Расскажи!
- Отец, - сказал Рэндёлл неестественно спокойно, почти без всякого выражения, - за твоим столом сидит убийца.
Воцарилось молчание. Минут через пять Абрамc спросил:
- Я, должно быть, ослышался. Ты говоришь, убийца?
Сглотнув, Рэндёлл молча кивнул.
- Как это произошло?
- Он меня... - Абрамc оборвал ее движением руки.
- Я спрашиваю Рэнделла, - тихо повторил Абрамc. Он мигнул,
и на его морщинистой шее запульсировала жилка. - Кто он?
- Космонавт.
- Пилот разыскиваемого корабля? - уточнил Абрамc.
- Да, ты прав.
- Расскажи, сынок, но без выводов, только голые факты.
Старик молча слушал. Рассказ молодого человека начался с того мгновения, когда он вошел в дверь жилого вагончика и на постели Анжанет увидел их двоих. Анжанет была .связана. Потом рассказала Анжанет.
Тем временем наступила ночь. Контуры предметов расплылись, и в помещении стало темно. Через огромные окна проникал темно-синий свет. Вошел робот на резиновых подошвах и повернул выключатель. Коробчатый абажур фильтровал свет. Абрамc сидел, словно окаменевший, и слушал Анжанет. Как только она замолчала, снова вошел робот и стал накрывать на стол.
- Что ты думаешь делать? - спросил наконец Абрамc каким-то странным, ломающимся голосом. Казалось, что силы покинули его старое тело, но как часто бывало обманчиво это впечатление.
- Не знаю, - ответил Рэнделл. - Я думаю, нам с Анжанет надо полететь на Техедор-Сити и предстать перед властями. Все же эта была самозащита.
- Самозащита! - яростно повторил Абраме. - Это было не что иное, как убийство! Разве ты не мог просто отлупить и связать парня?
- Нет. Он разрядил в меня целый магазин.
- Это ты дал ему в руки оружие. Пилоты не ковбои и не водители вертолетов, которые наслаждаются дуэлями, как, например, ты.
Рэнделл покачал головой.
- Ты ошибаешься, отец, - сказал он глухо, - я не испытывал никакого удовольствия от дуэлей, а если бы ты был на моем месте, то среагировал бы точно так же.
- Это ты ошибаешься, Рэнделл, - горячо возразил Абрамc. - В моем возрасте я не стал бы убеждать кого-нибудь грубой силой.
Они замолчали и стали есть.
Через некоторое время Абрамc выбрался из кресла, с силой сжал подлокотники и громко, без видимого напряжения, сказал:
- Анжанет, прими успокаивающее и отправляйся в свою комнату. Я все приготовлю. Послезавтра мы полетим на Техедор-Сити. Мне кажется, долгом старого отца является помогать своим детям, попавшим в различные затруднительные положения.
Абрамc улыбнулся, что было очень странно, и Анжанет, посмотревшая на него, заплакала, не в силах удержаться. Она видела только темные, глаза под кустистыми бровями. Абрамc медленно обошел стол; положил свои большие руки на плечо Рэнделла, остановился за креслом женщины и несколько раз погладил ее по голове, после чего подергал за мочку уха жестом, каким ласкают любимого ребенка.
