Кир Булычев - Как стать фантастом
Фильм "Осечка" показали по питерскому телевидению в ночь с 3 на 4 октября 1993 года. Повторили 7 ноября. С тех пор показывали каждый год в Октябрьские праздники. Что мне приятно сознавать.
Должен признаться, что диалектически в любом положении, даже невыгодном, есть свои выгоды.
Я, например, извлек в жизни немало приятного из своего неучастия в Союзе писателей.
Как-то в середине 70-х годов меня позвал к себе заместитель председателя ВААП (Агентство по авторским правам, отбиравшее деньги, которые писатели получали за публикации за рубежом) Щетинин и сказал: - Как вы смотрите на то, чтобы поехать с Клюевой в Штаты?
Я захлопал глазами - мне такое явно не по чину!
- Поймите меня правильно, - доверительно сказал начальник. - Нам нужен человек, чтобы разговаривал с американцами и участвовал в рекламной кампании в Штатах. Если мы обратимся в Союз писателей и попросим отпустить Аркадия Стругацкого, то руководители Союза сделают финт ушами, и в результате мы получим одного из секретарей. Без языка, без знания дела, зато жадного и пузатого.
Может, Щетинин, человек осторожный, говорил не совсем так, но смысл я передаю точно.
И я поехал в Штаты, причем ездил дважды по секрету от писателей. И честно трудился переводчиком, агентом по рекламе и добровольным помощником ВААП. Таким образом, государство вернуло мне часть денег, которые отобрало.
Пока для меня не закрылась заграница из-за участия в "Деле нумизматов", я побывал еще в нескольких странах - не только от ВААП, но и потому, что в Польше моих книг издавалось немало и у меня там был близкий друг переводчик Тадеуш Госк.
Мы и ездили с ним друг к другу.
В Кракове я был наконец обласкан судьбой.
Мы с Тадеушем пошли в букинистический магазин, где торговали американскими книжками - страшно дефицитным в СССР товаром.
- К сожалению, иностранных книг сегодня нет, - сообщил хозяин, - потому что пан Станислав Лем, который их нам сдает, давно не заходил.
И тогда Тадеуш, чтобы показать, что и мы не лаптем щи хлебаем, сообщил хозяину, показывая на меня:
- А вот это тоже писатель. Советский писатель-фантаст.
И тут глаза хозяина магазина засверкали, лицо озарила добрая улыбка, какая озаряет лицо нигерийского докера при виде фотографии Ильича, и он, протягивая мне обе руки, воскликнул:
- Добро пожаловать, пан Стругацкий!
В моих путешествиях в Америку мне удалось встретиться и с американскими писателями. Сейчас этим никого не удивишь - они сами к нам шастают и еще денег просят. А тогда, в семидесятые годы, имена писателей были известны только из публикаций издательства "Мир", и когда я попал на конференцию в Нью-Йорке, то приседал от почтения, как провинциальный трагик в Александрийском театре.
Со мной за руку поздоровался Азимов, со мной беседовал Харлан Эллисон, я слышал Саймака, спорил (так обнаглел) с Фредериком Полом, выступал на радио вместе с Лестером дель Реем, приятельствовал с Джеймсом Ганном, но главное - целые сутки пил с Гордоном Диксоном и Беном Бовой, не говоря уж о его славной красавице жене - Барбаре Бенсон.
Потом все эти связи порвались - не умею я их поддерживать. Остались Бен Бова и Джеймс Ганн. Да двадцать книжек Горди Диксона, которые тот притащил мне на прощание.
Я не думал, что попаду в кино.
Случилось это в 1976 году. Одновременно мне позвонили два режиссера. Роман Качанов с "Мультфильма" предложил поставить полнометражную ленту по повести "Путешествие Алисы". А Ричард Викторов после успеха его двухсерийного фильма об отроках во Вселенной решил вернуться к фантастике.
С Ричардом Викторовым мы встретились так. Он позвонил мне и позвал на премьеру его фильма. Помню, что премьера проходила в Доме литераторов, где я никогда раньше не был, меня схватили на входе вахтерши и долго не пускали, а Ричард, появившийся наконец, чтобы меня спасти, был потрясен тем, что существуют писатели, которые не бывали в таком месте.
Я тоже был удивлен видом Ричарда, так как представлял себе режиссеров совершенно иначе и даже имел опыт актерской работы в кино, что случилось незадолго до описываемой встречи с Викторовым.
Мои друзья - Слава Шалевич сотоварищи, молодые и весьма небогатые актеры, жили в одной громадной коммуналке в стареньком доме, прилепившемся к их театру Вахтангова. И когда ребят позвали играть в фильме "Хоккеисты", они взяли меня с собой. У меня только что отросла бородка, так что за отсутствием актерских данных режиссер заставил меня изображать скульптора (конечно же, с сомнительной бородой) и держал в кадре на фоне портрета Хемингуэя, полагая, что это смешно. За это я сорвал ему съемки, используя приобретенный недавно в Бирме опыт хироманта. Свободный от съемок, я сидел в сторонке, гадал актерам и членам группы по руке, что им было куда интереснее, чем работа. В конце концов, мне пришлось покинуть площадку, и актера из меня не вышло.
Так вот, на той картине был настоящий режиссер: он бегал, кричал, командовал и вел себя адекватно.
Ричард сильно хромал, у него было массивное тело, лицо доброе, но всегда серьезное и задумчивое; внешне он был сдержан, а внутри кипел от страстей, увлечений, мыслей и идей.
Жизнь обошлась с Викторовым сурово, но это никак не испортило ему характер.
Мальчиком он заболел костным туберкулезом, и летом сорок первого года его отправили в Крым лечиться в санаторий.
А вывезти не смогли.
Когда пришли немцы, Ричард отступал вместе с нашими войсками. В Керчи он лежал у пулемета - там уже не приходилось разбираться, кто взрослый, а кто ребенок. На одном из послед,них катеров его, тяжело раненного в ногу, вывезли в Новороссийск. Затем - в район Теберды, в больницу. Туда вскоре тоже прорвались немцы, и детей уводили по горным тропам.
Все эти месяцы мать искала его, не веря, что мальчик погиб.
Она разыскала сына в Баку.
К тому времени, когда Ричард пригласил меня в Дом литераторов, он уже прославился двумя фантастическими фильмами для детей - "Москва - Кассиопея" и "Отроки во Вселенной". В те годы (впрочем, и в последующие) они были лучшими фильмами подобного рода в нашей стране.
Мы подружились - с таким хорошим человеком нельзя было не подружиться. И сценарий двух фильмов написали хоть и не быстро, но без конфликтов.
Работа с Викторовым для меня связана с Ялтой. С разными временами года, с Чайной горкой - общежитием Ялтинской студии, гостиницами, от шикарной по тем временам "Ялты" до общежитий в блочных пятиэтажках на крутых склонах ялтинских окраин.
Самой запоминающейся поездкой была первая, когда мы писали киносценарий "Через тернии к звездам". Писали вчетвером: я, Викторов, художник Загорский и оператор Антипенко. Все чудесные люди, но мне с ними было тяжело.
