Макс Эрлих - Секта
Блейк спросил Морса, когда тот впервые занялся изучением вопросов программирования и депрограммирования сознания.
— В 1953 году в Корнеллском университете. Тема моей диссертации «Анализ дезориентации сознания вследствие воздействия стрессовых факторов в условиях заключения и сенсорной депривации». Я работал с бывшими заключёнными, отбывшими длительные сроки тюремного заключения. Их сознание было запрограммировано в соответствии с порядком жизни в тюрьме.
— И ваше исследование имело целью способствовать их реадаптации к нормальной жизни на свободе?
— Да, сэр.
— Была ли диссертация опубликована?
— Да, сэр, была.
— И что произошло потом?
— Она привлекла внимание военных. Программирование, или как они его называют, промывание мозгов, заинтересовало Пентагон, и мне сделали предложение. В течение нескольких лет я работал в составе специальной исследовательской группы Управления разведки, затем в Управлении по исследованию кадровых ресурсов Министерство обороны и в Научно-исследовательском институте Министерства обороны имени Уолтера Рида. Затем мне предложили кафедру в Йельском университете.
— Мистер Морс, вы показали, что оставили кафедру три года назад.
— Да.
— И чем вы занимались все эти три года?
— Только практическим депрограммированием.
— А что послужило причиной такой резкой смены деятельности?
Он вспомнил холодный зимний день, когда в их доме в Нью-Хейвене раздался тот телефонный звонок. Запомнилось, что за окном как раз начал падать снег. Он смотрел на редкие снежные хлопья, медленно опускавшиеся на землю, молча слушал голос в трубке, и всё это казалось кошмарным сном. Положив трубку, он поднялся к Норе, и они сразу выехали.
Дорога вела прямо на север. Снег усиливался, и скоро уже бушевала настоящая метель, залепляя ветровое стекло. Щётки не справлялись, ехать приходилось медленно, наугад, но он не останавливался. В каком-то городке их остановил полицейский и посоветовал переночевать в мотеле, подождать, пока снегоочистители приведут шоссе в порядок, но они поехали дальше.
Каким-то чудом они всё-таки добрались до городка Эссекс Джанкшен, откуда ему накануне позвонили. Там уже ждали. Они долго шли по длинному коридору, потом вошли в комнату, где лежало тело Сузи. Нора потеряла сознание. В состоянии шока её увезли в больницу в Бэрлингтон.
Когда Сузи нашли, её сфотографировали. Он попросил снимки. Шериф не хотел их доставать, но Морс настоял. С больших чёрно-белых фотографий на него смотрело лицо Сузи, искажённое предсмертной мукой. Он видел дерево, ветку с переброшенной через неё верёвкой, распахнувшийся балахон, её обнажённое тело с выступающими рёбрами…
В ушах зазвенело, к горлу подступила тошнота, и он побежал к умывальнику. Потом ему стало холодно, бил озноб. Шериф участливо спросил, чем может помочь, и он вспомнил, что надо ехать в Бэрлингтон, узнать, что с Норой.
— Я повторяю свой вопрос, мистер Морс. Что явилось причиной вашего решения?
Взгляд Морса был неподвижен. Голос Блейка доносился словно откуда-то из далека. В зале стояла напряжённая тишина. Он провёл рукой по лицу и ответил:
— Самоубийство моей дочери.
Морсу было трудно говорить, глаза покраснели, время от времени он замолкал, потом продолжал рассказ. О том, как его восемнадцатилетняя дочь попала в секту, как они с женой ездили в Сидон в надежде увидеть её и как их даже не впустили. О звонке Сузи, когда она потребовала перевести все её деньги на счёт ДГ, об оскорблениях, которыми она осыпала отца и мать, когда они пытались убедить её вернуться. О тех методах, которые используются в сектах для того, чтобы человек превратился в послушный безвольный автомат и о результатах своих исследований в области программирования и депрограммирования. О том, как он понял, что спасти Сузи можно только похитив её из Сидона. И о звонке шерифа. О том, как его жена лишилась рассудка. И о своём решении посвятить жизнь борьбе против похитителей душ.
Морс закончил давать показания в пятом часу, и судья Бреннер объявил перерыв. Для вопросов обвинения времени уже не оставалось.
Глава 26
Ровно в десять часов Джон Морс занял место для свидетелей. Прокурор некоторое время изучающе смотрел на него, затем задал первый вопрос:
— Мистер Морс, была ли у вас договоренность с Фрэнком Ридом об оплате ваших услуг?
— Да.
— О какой сумме шла речь?
— Двадцать тысяч долларов.
— Сколько времени у вас ушло на подготовку и депрограммирование?
— Около недели.
Хэтч выдержал паузу. Он вернулся к своему столу и взял какие-то бумаги, просто чтобы потянуть время. Хотел, чтобы сказанное отложилось в сознании присяжных. Двадцать тысяч за одну неделю. Он взглянул на присяжных. Судя по всему, эта цифра произвела на них должное впечатление. Большинству из них приходится тянуть лямку два года, чтобы заработать эту сумму.
Он снова подошёл к Морсу.
— Мистер Морс, вы показали, что занимались депрограммированием в течение трёх лет. Это верно?
— Да.
— Сколько человек вы депрограммировали за это время?
— Значительное число.
— Точнее.
— Сто шесть.
Он снова помолчал, чтобы присяжные могли перемножить двадцать тысяч на сто шесть. Значит, за три года… однако!
— Правильно ли будет сказать, что именно деньги были основным мотивом вашей деятельности?
— Нет, это не так. У меня очень большие накладные расходы. Часть денег идёт на транспорт, часть на оплату услуг, которыми мне приходится пользоваться в разных городах. Много уходит на содержание в клинике жены. Кроме того, я никогда не запрашиваю лишнего. Мистер Рид может позволить себе заплатить эту сумму. Иногда мои клиенты оплачивали только накладные расходы. Некоторым я помогал целиком за свой счёт.
— Вы можете назвать кого-нибудь из таких клиентов?
— Я могу перечислить десятка полтора лиц, которые подтвердят…
Хэтч перебил его:
— Вы ненавидите Души Господни, не правда ли?
Прокурор почувствовал, что сам подстроил себе ловушку, и решил резко изменить направление атаки. Теперь он задался целью продемонстрировать присяжным предвзятость обвиняемого.
Наконец Хэтч пришёл непосредственно к обстоятельствам дела.
— Обсуждали ли вы похищение с родителями пострадавшего?
— Да.
— Вы инструктировали их?
— Да.
— Оказывали ли вы им дополнительное содействие, например, я имею в виду такси?
— Да.
— Правда ли, что вы длительное время лишали Джеффа Рида сна?
— Да.
