Виктор Меньшов - Храм Василия Блаженного
- Постой, Миша! Погоди! - остановил его участковый вкрадчивым голосом. - Пойдем мы с тобой вместе за женой твоей сходим. Что тебе ждать сидеть?
- Ага! Так я тебе и доверился!
- Да ты посмотри - у меня даже оружия нет! - пошел участковый к Мишке, расстегивая на ходу рубашку, и демонстрируя ему свой живот.
Михаил растерялся, попятился, а воспользовавшийся этим участковый подошел к нему на расстояние вытянутой руки.
- Ну чего ты, Миша? Это же я - Тарас Миронович. Участковый. Помнишь, я тебя, когда ты в шестом классе учился, на мотоцикле ночью в райцентровскую больницу возил? У тебя тогда аппендицит случился. Вспомнил? А ты что же, сукин сын, тут устраиваешь, а?! Ну-ка, давай сюда быстро оружие! Давай, пока беды не натворил!
Он осторожно потянул за стволы у Мишки из рук ружье, и всем уже казалось, что дурацкая и страшная эта история благополучно заканчивается, все, кто наблюдал за происходящим, с облегчением вздохнули...
Но тут Мишка боковым зрением заметил, что кусты слева от него зашевелились. Нервы его не выдержали. Он дернул стволы из рук участкового и выстрелил в шевелящиеся кусты, а навстречу выстрелу, перекрывая его, бросился Тарас Миронович. Он тут же охнул и упал на спину, отброшенный выстрелом картечи в упор. Мишка выронил ружье и стоял, нелепо разведя руки в стороны, и с ужасом смотрел на растекающуюся по груди участкового кровь.
От домов мчались, обгоняя друг друга, люди. Впереди всех бежал Сергей. Григорий уже разорвал на отце рубаху и пробовал остановить кровь.
Сергей забежал перед толпой и выстрелил над головами людей, сжимавших палки и обломки кирпичей, загородив собой Мишку.
- Назааад!!!
Толпа отступила.
- Отойти всем на двадцать шагов! - заорал Сергей, наступая на толпу, размахивая пистолетом.
Когда все отошли, он велел приглядеть за безоружным Мишкой двум мужикам поспокойнее, сам же полез в кусты, посмотреть, что там за герой и не задело ли его. Когда он раздвинул кусты, то увидел прижавшегося животом к земле, насмерть перепуганного дворового пса Шарика, который признав знакомого, осторожно пополз из кустов, ласково виляя хвостом.
- Сергей! - позвал Григорий. - Подойди, отец зовет.
Сергей подошел. Над отцом колдовала, накладывая повязку, Полина Сергеевна, которую участковый попросил отойти. Когда она сделал это, он прошептал Сергею:
- Никто не стрелял...
- Чтоооо?! - удивился Сергей.
- Никто не стрелял, - упрямо повторил отец. - Мишка отдавал ружье добровольно, держал его за приклад. Произошел самопроизвольный выстрел. Понял?
- Я лично не понял! - возмутился Григорий. - Неужели ты ЕГО прощаешь?
- Выстрел был, действительно, случайный, а у него, между прочим, двое мальцов в доме. Ясно?
- Ясно, - тихо ответил Григорий.
- А тебе, Серега?
- Ты помолчи, отец, молчи, папа. Мы все сделаем как нужно...
Такую рану в упор пережить - нужно железное здоровье иметь. И оно у него было. И еще у него были сыновья, которые сутками дежурили возле отца, мотаясь между службой, учебой и больницей.
Правда, за все время пребывания участкового в больнице в поселке не было ни одного скандала, ни одной пьянки.
А Михаил Курин сидел. Шло следствие. Правда, сыновья потерпевшего утверждали, что выстрел был самопроизвольный, но говорили они об этом как-то неубедительно. Все остальные свидетели находились за спиной участкового, и видеть точно все не могли. Участковый же, как только пришел в себя, потребовал бумагу и ручку и тут же написал, что выстрел произошел самопроизвольно, во время добровольной сдачи оружия гражданином Куриным, который в момент выстрела даже за курки не держался.
Про отобранные пистолеты все дружно промолчали, и получил Мишка четыре года, а поскольку на работу был зверь, то вышел он скоро.
Но это было после. А тогда к участковому в палату вошли два пацана. Оба одинаково лобастые, в стираных одинаковых матросках. Вслед за ними в двери протиснулась Вера Ивановна, заполнив собой сразу всю палату. Она подтолкнула мальчишек в спину и зашептала им:
- Ну! Говорите же! Ну...!
Мальчишки совсем засмущались. Наконец вперед вышел один из них и забубнил, откашлявшись, переминаясь с ноги на ногу.
- Дяденька Тарас Миронович! Вы простите нашего папку мы вас всегда благодарить и к вам молиться... Нет, не так: будем молиться на вас! Вот.
- Эх ты, - проворчал второй пацан. - Не на вас молиться, а всегда за вас молиться.
- А вы умеете? - усмехнулся участковый.
- Чего умеем? - спросили мальчишки.
- Как это так - чего? Молиться, конечно.
- Нет, - честно признались мальчишки. - Не умеем.
- Что же ты так, Вера? Обещают молиться твои гвардейцы, а сами даже ни одной молитвы не знают?
- Ты извини нас, Тарас Миронович! Мы в церкви уже были, свечку за твое здоровье поставили.
- Ну, если свечку поставили, тогда проходите, гостями будете...
Вот так закончилась эта история...
Тарас Миронович заметил, что Сергей смотрит на его шрамы, отвернулся и сказал:
- За такие издевательства над отцом надо было бы вас выпороть публично, но я сегодня почему-то добрый - прощаю. Только ты, Сергей, отнеси Ваське ключи от нашего сарая, пускай он берет инструменты, какие ему нужно, только чтобы на место потом все ставил.
Бог и Васька
Сергей понес ключи от сарая Ваське, которого спас от сурового материнского наказания. Все свои эмоции Анастасия Николаевна выместила в долгом рассказе Сергею про то, как трудно одной вырастить такую ораву ребятни, особенно такого олуха, как ее Васька. Да и остальные не лучше: с крыш прыгают, дома ничего сделать не заставишь, телевизор, поганцы, и тот...
Васька, от греха подальше, вышел на улицу вместе с Сергеем, который повел его к сараю, где и вручил запасной ключ.
Из глубин сарая пахнуло детством. Таково удивительное свойство всех на свете сараев и чердаков. Пока Васька рассматривал инструменты, Сергей стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, а в лицо ему дышала сыроватая прохлада сарая, запах сырой земли из погреба, запах машинного масла, стружки, опилок... Спину пригревало солнце, и так приятен был этот контраст, что век так стоял бы...
Васька, увлеченно рассматривая инструменты, умудрился ткнуть себе в палец шилом, пришлось искать йод, чтобы смазать маленькую ранку, шило было ржавое.
- Как же ты со строительством справляться будешь, если с простым шилом управиться не можешь? - проворчал Сергей, обрабатывая терпеливому Ваське ранку.
- Справлюсь! - уверенно и твердо ответил Васька.
- Может быть, помочь тебе?
- Не надо, я должен сам.
- А если не справишься один?
- Я справлюсь! Я должен. Я построю Храм. Вот. Потом - сад. Из камней и песка. Буду смотреть. Думать. Молиться. И выздоровею. Вот.