Максим Крючков - Клянусь победить врага
— А ты откуда знаешь? — все еще не вписываясь в тему, но хоть что-нибудь ответить, чтобы не обидеть жену, проговорил Петр Кирьянович.
— Знаю, я смотрела ее концерт по телевизору, в начале года. Ты знаешь, весь концерт проплакала. У нее такие, такие… трогательные песни, тебе понравятся Петруша. Вот увидишь, давай сходим…
Петр Кирьянович подумал, оторвавшись от экрана компьютера, и ответил:
— А что, давай сходим, тряхнем стариной…
И вот они на концерте. Ваенга действительно оказалась замечательной певицей с сильным голосом, но самое удивительное — это ее пристрастие к народным песням, не обязательно русским, а вообще народным. И тексты ее собственных песен очень уж перекликались с народными мотивами. Конечно, она спела и современные песни, типа «Абсент» или «Курю», под дикие крики молодежи «Браво», повторив их несколько раз. На концерте присутствовала разная по возрасту и воспитанию публика. И она это отлично понимала. А еще она оказалась отличной артисткой, в общем-то, заурядный концерт превратив в моно-спектакль о себе. И делала она это искусно, без лживой стыдливости и самолюбования. Особенно, удачным был ее ход полу-пантомимы — игра руками, пальцами, кистями… Такое складывалось впечатление, что Ваенга выражает жестами всю саму себя, свою суть, свое видение сюжета песни… Публика была в восторге, она давно ждала появление настоящей певицы и вот она — поет, разговаривает с ними на равных, работает в напряге, а не скрывает свой недюжинный талант, за подпевками голосистых помощниц, как это делают большинство российских поп — звезд. Нет, она сама, в живую вкалывала на сцене, как проклятая и публика ее искренне благодарила.
Мало по малу втянувшись в атмосферу концерта, уже и сам Петр Кирьянович, хлопал от души по окончанию очередной песенки. Но тут произошло невероятное, Ваенга решила спеть военную песню. В преддверии 65-летия Победы, это было встречено зрителями с пониманием, хотя на концерте такой своеобразной певицы, оно может как-то и не смотрелось. Но Ваенга запела песню про солдата, вернувшегося с войны, и не заставшего от своей прошлой жизни ничего: ни дома, ни жены… Враги сожгли родную хату… задушевно пела Ваенга, вкладывая в эти слова всю силу своего таланта. И вот ожидаемое чудо произошло. Ее голос, зазвенев вдруг металлом, разнесся по всему залу, вырвался наружу и понесся по просторам России-матушки, поражая сердца слушателей, как пулей, наповал…
У Петра Кирьяновича слезы побежали одна за другой, а потом он просто разрыдался, как ребенок, не стесняясь ни жены, ни рядом сидящих молодых соседок. Он шарил по карману, ища носовой платок, и плакал навзрыд. Русский солдат, прошагавший всю войну, освободивший три страны Европы, и получивший всего одну медаль, за взятие чужого для него города Будапешта, остался один на один со своим горем перед холмиком, похороненной кем-то жены Прасковьи, в бескрайнем русском поле, под шум родных берез. Больше Петр Кирьянович не смог вынести, он вскочил с кресла и извиняясь, выскочил из концертного зала, бросив на ходу жене:
— Позвони, я за тобой приеду…
Эта песня всколыхнула в его душе все прошлое и настоящее. Он вскочил в машину и рванул по городу, приходить в себя. Долго кружил без цели, пытаясь успокоиться.
Первомай в этом году выдался хмурым и холодным. Проезжая по опустившим улицам города, Петр Кирьянович усмехнулся про себя:
— Надо же, словно и нет праздника. Пусто, как перед приходом неприятеля во время войны. Горожане уже сбежали, а враг еще не вошел. У него на всю жизнь врезалась в детскую память пустота родного города, который в спешке покидала Красная армия, а потом и сами жители. Немцы входили в город-призрак без боя и стрельбы: буднично и просто, как в кино, сменился кадр и все — была одна жизнь, теперь стала другая.
Петрушке, как его звали в раннем детстве, повезло. Он жил с престарелой бабушкой, Домной Макаровной, которая взялась его воспитывать, когда отца и мать призвали в армию. Отец железнодорожник был мобилизован впервые же дни войны, и отправлен на фронт, а мать фельдшер по профессии, пошла добровольно вслед за мужем.
— Если ранят Кирьяна Ивановича, то кто будет его выхаживать? — ответила она вопросом на вопрос свекрови.
— Зачем тебе Манюшка на войну идти, если муж уже там?
Домна Макаровна очень любила внука и решила спасти его любой ценой. Как только представилась возможность ушла с ним, к своим, на восток. Из того похода, в памяти Петра Кирьяновича почти ничего не осталось. Так обрывки какие-то. Не- то он едет на телеге, не- то в каком-то переполненном народом вагоне. Помнил, как он бежит с бабушкой от поезда, под воющие звуки бомб. Бабушка старенькая быстро бегать не может, да еще он постоянно падает. Какие-то люди подхватывают его на руки вместе с бабушкой и прячут, под навесом. Взрывы, крики, потом куда-то опять идут и идут… Бесконечная дорога с потоком людей, вот, пожалуй, главное, что осталось в его памяти о войне. Их приютили в деревеньке у родственников отца, где в семье еще было пятеро ребятишек. Старший Борис, подросток лет двенадцати, был за хозяина в доме. Худущий, в отцовской одежде, кое-как подогнанный матерью для носки, в огромных сапожищах, он и сейчас ему видится таким во снах, о том военном времени. Петр Кирьянович вздохнул.
— Надо же выжили: на картошке, молоке, хлеба-то досыта не ели всю войну, до колоска, что собиралось на колхозных полях, шло на фронт. И народ не роптал:
— Все отдадим, лишь бы родимые наши мужья и сыновья, победили…
Тетка Анна, у которой они остановились с бабушкой, приняла Петрушу, как родного, ничем не выделяла, но и ничем и не баловала. Спрашивала, как и со своих, за все: за учебу, за работу на огороде, и радовались со всеми, когда читала письма с фронта от отца Кирьяна Ивановича или его матери Марии.
У самой Анны, муж, Виктор Гордеевич Кириллов с фронта писал редко, в разведчиках числился. Иногда по полгода от него ни весточки, но тетка Анна вида не подавала:- Виктор то мой в самом пекле, как у черта в преисподней. Где ж ему написать? Да, говорят и не очень-то им разрешают часто писать. Служба у него такая серьезная, поясняла она соседям.
Родители Петра писали чаще, все же тыловые части: отца перевели в железнодорожные войска, а мать в госпиталь определили, где она солдатиков выхаживала, работая старшей операционной сестрой. Это, наверное, и спасло им обоим жизни. И отец и мать вернулись с войны живыми, отец, правда, был дважды контужен и оглохшим на одно ухо, а мать едва выжившая от чахотки. А вот судьба мужа тетки Анны осталась неизвестной. В сорок пятом на старшего сержанта Виктора Кириллова пришла бумага из военкомата: мол, пропал ваш муж без вести, где-то в Венгрии, при взятии Будапешта… И все. Подпись, печать…
